Любовь в мегаполисе. 3. Мы не подходим друг другу (СИ) - Князева Марина

Как же она меня бесит.

Нет, не бесит. Просто ненавижу.

5

Настя

Я просыпаюсь отдохнувшей и выспавшейся. Хотя за вчерашний день перенервничала так, что думала месяц спать не буду. Но получилось наоборот.

Нагородила Дане невесть что и сбежала. Наплевав, на гостей, друзей и даже родителей. Я не видела, как Даня отреагировал на мои слова, но интуиция подсказала, что лучше сделать ноги.

Наговорила ему какие-то гадости, но нисколько не жалею. Хотя раньше о таком я даже и подумать не могла, а тут, словно черт в меня вселился. Вообще рядом с Яроцким я себя не узнаю. Никогда не думала, что могу быть такой дерзкой и острой на язык.

Мне утром после картины маслом было противно, неприятно и очень обидно. Я бы поняла его, если бы он погулял и вернулся домой. Но притащить шлюх, и сразу двух, в день нашей свадьбы – для меня это было слишком. Нет, я никогда не надеялась, что Яроцкий будет примерным мужем, да и сам он говорил, что штамп в паспорте не изменит его жизни, но увидеть все своими глазами была не готова, да еще и при свидетелях. А когда Янка и Дашка рассказали мне, что все здесь треплются о том, как мы провели ночь, и как я застукала Яроцкого, у меня даже в глазах потемнело.

Я догадалась откуда ноги растут. Но разбираться и что-то доказывать Карине у меня не был сил, да и желания тоже.

Вокруг абсолютно чужие люди, но мне было так стыдно. До слез. Которые я с трудом сдержала, и ушла, куда глаза глядят. И я бы разревелась, но уверена, что Яроцкий не стоит моих слез. Вот нисколечко. И вообще, прошедшая ночь - всего лишь цветочки. И если плакать каждый раз, то неврастеничкой стать недолго. Конечно, обида от этого не становится меньше, но я должна научиться не реагировать на каждый выкрутас мужа. Не принимать его поступки близко к сердцу.

Когда он появляется в поле моего зрения и начинает врать, что он такой правильный и я все как будто нафантазировала, мне хочется, чтобы ему тоже было неприятно и обидно. Именно поэтому придумываю на ходу про его друга, даже не осознавая правильно ли это и какие могут последствия. Главное, уколоть его также больно.

Не знаю, получилось или нет. Как только ушла, вызвала такси и вернулась в загородный дом Яроцких. Где и провела весь оставшийся день.

Я ждала звонков от родителей с упреками, но мне никто не позвонил. И я не решилась звонить.

Даня так и не приехал. Ну, по крайней мере, когда я легла и уснула, его не было.

А на утро под дверью обнаружила записку.

«Поживу у себя в квартире. По пустякам не звони. Во избежание неприятностей с родителями, засунь свою гордость в задницу и скинь мне свой номер.»

Ниже его номер и имя.

Пффф. Гордость.

Можно было проигнорировать его просьбу и не сообщать свой номер. У меня-то его есть и в нужный момент я могу с ним связаться, а вот он пусть попрыгает, если вдруг нагрянут непредвиденные обстоятельства. Но пусть радуется и завидует сам себе. Его жена не безмозглая курица и незлопамятная стерва, а значит поступит разумно и рационально.

Отправив ему сообщение со своим именем, я принялась изучать дом. Я выросла в обеспеченной семье и роскошь дома Яроцких, в котором мы кстати с Даней должны жить вместе после свадьбы, не вызвала у меня особого удивления. Да, все дорого, модно, красиво, изыскано, но для меня обычно. Восторг лишь вызвала стеклянная стена в гостиной, которая полностью ее освещала и вид через нее был потрясающий. Весь двор и подъездная дорожка на виду. Ну и кухня, с огромным столом в виде буквы «п» по центру. Как в кулинарных шоу. Даже захотелось освоить навыки готовки. Времени у меня теперь в обрез. Можно экспериментировать день и ночь.

На втором этаже шесть комнат. Две гостевых, в одной из которых расположилась я, комната Яроцких старших, библиотека, бильярдная и видимо, комната Дани, но она закрыта на ключ, так что доступа туда у меня не было.

Жить одной в таком огромном доме – та еще скука и тоска. Особенно если из твоих вещей в нем лишь жизненно необходимый минимум. И в этот минимум не вошел даже любимый фотоаппарат.

Замуж вышла, а к переезду не подготовилась.

В апреле у меня должна начаться сессия и тогда я смогу собрать все необходимое и перевезти в этот дом. Правда папа обещал в ближайшие дни перегнать мою машину, и тогда я смогу себя развлекать в городе.

Из разговора с мамой, я поняла, что Даня на второй день свадьбы сообщил всем, что я себя плохо чувствую и просил не беспокоить. И сам отбыл следом. В чем, в чем, а в смекалке Яроцкого упрекнуть было невозможно. Пришлось подыграть ему, чтобы не расстраивать родителей нашей размолвкой. О том, что мы не видимся с этого самого дня с мужем, я упоминать не стала. Это его решение, и пусть если что, придумывает оправдание сам. Но выдавать его не стала. Почему-то с чистой совестью врала, что он в универе, когда мама спрашивала где мой муж.

Так же я успела познакомиться с молодой женщиной Елизаветой, которая оказывается занимается уборкой дома. В ее обязанности входило наведение порядка два раза в неделю. Невысокого роста, темноволосая и какая-то совсем неприметная. Молчаливая и всегда угрюмая. Подружиться с ней вряд ли удастся, но мне и не особо хотелось. Просто не хватало общения и вскоре я его нашла.

Каждое утро в дом приезжала кухарка Маргарита Павловна. Вот с кем я проводила много времени. Полноватая, добродушная, с голубыми улыбающимися глазами блондинка. От ее присутствия и болтовни мою тоску как рукой снимало. Правда она была здесь только до обеда и наготовив всякой вкуснятины, уезжала. Но мне хватало и этого времени, чтобы ненадолго развеять мою скуку. И чтобы не думать о Дане. Потому что чем бы я не занималась, как бы себя не развлекала, этот гад не выходил из моей головы. И его утреннее шоу, и его слова, и наши поцелуи. Все смешалось в моей голове, и я думала, что сойду с ума, настолько мои мысли и чувства были противоречивы. И чтобы хоть как-то отвлечься от всего, я принялась совершенствовать навыки в кулинарии.

Дома готовить не было необходимости, и все что я умела готовить – это благодаря бабушке. А вот теперь я отрывалась с Маргаритой Павловной по полной. Начиная с омлета и до блюд различных стран. Сами готовили и сами дегустировали под болтовню обо всем на свете. Маргарита Павловна была тактична и про наши отношения с Даней молчала, но за то про все остальное трещала без умолку.

После моего недельного заточения в доме Яроцких мне позвонили из деканата и сообщили, что сессия переносится на более ранний срок и уже через два дня мне нужно быть в универе. Моему счастью не было предела. Москва для меня, как глоток свежего воздуха. Я покидала дом со счастливой улыбкой, не зная, что вернуться сюда мне предстоит еще не скоро.

Мне было все равно, что я не готова к сессии. Главное, уехать и хоть немного выветрить из своей головы воспоминания о Яроцком. Поэтому даже неподготовленность к сессии – была для меня большим плюсом. Я полностью окунулась в учебу.

Перед отъездом отправила сообщение мужу, в котором известила его о своем отбытии на месяц. Ответа от него не получила. Видно сильно задела его нежные чувства. Ну и поделом ему. Мне тоже было неприятно. И мне тоже выкинуть из головы этот эпизод не так-то легко.

Но родные стены и общение с друзьями, загруженность в универе, упаковка вещей по коробкам, которые отправятся вслед за мной – и Яроцкий больше не занимает главенствующего места в моей голове.

Единственное, что расстраивает – это время. Слишком быстро бегут дни, слишком быстро наступает весна, слишком быстро приближается мое возвращение к Яроцкому. И когда мама, предлагает на пару-тройку недель улететь из Москвы в Доминикану, я разве, что в ладоши не хлопаю. Правда, тут условие – мой муж не должен быть против поездки. Я уверена, ему по барабану. Но мама настаивает позвонить ему еще раз и все согласовать. Наивная, думает, что мы с ним созваниваемся каждый день. Я ее не переубеждаю. И от звонка не отказываюсь. Ради этой поездки и продления своих каникул я готова хоть каждый день звонить этому придурку.