Хозяйка нудистского клуба - Маргарита Южина

– Признавайся, чего такого натворил, что дети принеслись в полном составе?

– Мам, ну не кричи, может, еще и не случилось ничего, – остановил материнский пыл Данил. – Пап, зачем ты взял сто тысяч? Если тебе...

– Ох и ничего себе не случилось! – подскочила Клавдия и тряхнула мужа за грудки. – Куда деньги дел, сволочь?

– Мама! – в голос завопили дети.

– Я... я их... – чуть не плакал Акакий Игоревич. – Я их отдал... Между прочим, Анечка, за твое полное освобождение!

Дальше юлить не получалось, и Акакий Игоревич скорбно поведал историю, как его обвели вокруг пальца псевдопроисшествием, случившимся с Аней. Естественно, про работниц театра не прозвучало ни слова. Достаточно и того, что Акакий осветил, как он сплоховал с деньгами.

– Гы! – загоготал Жора. – И вы повелись, да? Ну, Акакий Игрич, вы даете! Так же только лохов накалывают! Я уж давно про такое знал! Меня еще три месяца назад накололи!

– Чего ты обрадовался-то? – рыкнула на него Клавдия. – Кака дурак, конечно, но и я бы так же поступила. Когда уж тут думать, если с ребенком беда приключилась! Кака просто любящий отец.

Акакий от супруги поддержки не ждал, поэтому даже немножко приосанился.

– Вот-вот, – уже спокойно качнул он головой, – любящий отец. И если еще такое случится, так я не задумываясь снова все отдам! Вот у Дани займу и отдам!

– Не надо, – отозвалась Аня. – Тем более не задумываясь...

– Тем более у Дани... – поддержал ее братец.

– А чего ему думать? – хмыкнула Клавдия. – С завтрашнего дня он у нас с утра занимается уборкой квартиры, а с девятнадцати ноль-ноль до двадцати одного ищет аферистов, которые у него сто тысяч выманили. Ты хоть собаку-то ту помнишь, которая с одуванчиками была? Будешь по собаке искать.

– Нет-нет! – решительно прервал ее Данил. – Деньги, конечно, не маленькие, но и не смертельные. Так что, папа, забудь про них, – подвел черту Данил. – Я и пришел с Аней, чтобы она тебя порасспросила да предупредила, чтобы ты не вздумал их сам разыскивать.

– Да уж, точно, – поддержала брата Аня. – Пап, дай-ка мне твой сотовый... Ну не жмись, я верну. Надо же нам узнать, в какой компании ты зарегистрирован. Через компанию, думаю, и на вымогателей выйдем. И еще. Серьезно, не лезьте в это дело, а? Вы только нам все испортите.

Акакия такое положение вещей вполне устраивало. Чего там, вот уже несколько дней он ходил с ужасным грузом в душе, а сейчас будто вагон с плеч съехал.

– Анечка, не переживай, я не полезу. Оно для меня слишком простое. Чего там искать! Сходил в компанию, узнал номер телефона и бери их голенькими ручками... Тем более тут у нас как раз...

Клавдия была начеку и, чтобы супруг не наговорил лишнего, быстренько тюкнула его по головушке мощным кулачком.

– Ешь давай! – сунула она ему под нос тарелку с обглоданными куриными косточками. – Вот никак не могу его есть заставить, все мелет чего-то и мелет. Собирает всякую ересь. Ешь говорю!

Акакий послушно потянулся за обглоданной костью. Однако Аня уже насторожилась. И если бы в тот момент не вернулись Катерина Михайловна с супругом, пришлось бы теперь Клавдии Сидоровне выкручиваться – дети совершенно не хотели допускать родителей до криминалистики.

– Клавочка! – восторженно закричала Катерина Михайловна прямо с порога. – Ставь немедленно самовар, мы принесли замечательные пряники! Изумительные! Только они немножко несвежие, их придется размачивать в чае!

Изумительные каменные пряники дети есть не стали. Аню ждала ее семья, а Даня торопился домой к жене Лиличке – его супруга находилась в интересном положении и страшно волновалась, если Даня задерживался. Ей сразу же начинало казаться, что он решил поменять пополневшую супругу на тонких и звонких девиц, завел себе парочку любовниц и даже посадил новенькую молоденькую секретаршу возле своего кабинета.

Клавдия Сидоровна, выпроводив также и Жору, усадила все семейство возле телевизора и направилась было в ванную, чтобы в тихом одиночестве продумать, куда в первую очередь направить свои стопы, дабы быстрее отыскать коварного преступника. Но на полпути ее остановил прерывистый телефонный звонок.

– Алло, Клавдия слушает, – красиво ответила она.

В трубке что-то зашуршало, а потом чей-то старческий голос проскрипел:

– Мне не нужна никакая Клавдия. Мне надо подать Петрусю!

– Но... простите, у нас никакой Петруси нет... – не сразу сообразила Клавдия Сидоровна.

Тут же с дивана в гостиной раздался обиженный вопль:

– То есть как это нет?! А я, простите, куда подевался?!! – подскочил к ней Петр Антонович. – Это меня! Меня мамочка так зовет!

И пока Клавдия передавала трубку, она слышала, как «мамочка» нежно пеняла сыночку:

– Ты куда, гад такой, подевался? Обещался приехать, а сам ишо черт-те где! У тебя тут братик появился! Родной! А ты...

То, что девяностолетняя матушка Петра Антоновича подарила ему братика, привело Клавдию в откровенный шок. Завидев ее состояние, Акакий даже спрашивать ничего не стал, только подскочил к телефону и ткнул кнопку громкой связи. Возле телефона теперь столпились все Распузоны.

– Я грю, братишка у тебя появился! – кричала в трубку мамаша Петра Антоновича. – А ты, отщепенец, даже взглянуть на него не желаешь! Повидать не едешь!

– Мама... Братик? У меня? Но тебе же девяносто лет... – еле бормотал Петр Антонович.

– Во! И я про то же! Мне на старость лет в утешение...

– Маманя, – быстро обернулся к Катерине Михайловне Акакий. – На твою старость в утешение мы тебе купим пуделя. Маленького, абрикосового. Только не братик!

– Тише, Кака, – зашипела на него Клавдия и ткунала ошалевшего Петра Антоновича в бок. – Спросите, как назвали. Как назвали, спросите! Пусть Клавдием назовут, в честь римского императора.

– Мама... а как вы его назвали? – послушно пролепетал «счастливый» братец.

– Да ты сдурел ништо? Его ишо полвека назад назвали! – огорошила матушка.

После получасового разговора, удалось все же выяснить главное. Маменька Петра Антоновича вовсе не сама произвела на свет карапуза, она просто решила на старость лет найти себе утешение, то есть супруга. Таковой отыскался, но оказался не совсем безгрешным: к своим восьмидесяти годам уже успел однажды побывать в браке, после которого у него и остался сын – Тарас Наумович, пятидесяти лет. Вот с ним-то и следовало познакомиться Петру Антоновичу. А он, гад такой, как утверждала старушка, еще и не выехал.

После телефонного разговора Клавдия забегала по комнате именинницей.

– Мамаша, живо собирайтесь! Я сейчас же звоню Жоре, он вам добудет билеты на самолет прямо на утренний рейс.

– Клавочка, но меня туда никто не приглашал, – жеманничала Катерина Михайловна. – Петр, ты всерьез жаждешь, чтобы тебя сопровождала красивая, умная, стильная женщина?