Хозяйка нудистского клуба - Маргарита Южина

Ее рев прозвучал настолько убедительно и страшно, что с пляжа в воду метнулись сразу несколько мужчин. Кстати, и ничего они не уродливые. Особенно, когда кидаются на помощь. Их бы только одеть...

Сама Клавдия выскочила из воды ракетой, забыв про халат, бегала по пляжу, трясла мокрой бабочкой и изо всех сил кричала:

– Ага-а-а-фья-я-я!!! Срочно вызывай милицию-ю-ю!! Граждане, позовите хозяйку заведения! Не толпитесь, граждане, не поддавайтесь панике! Ничего особенного не произошло – новый сезон, новое преступление!

Ее бабочка теперь металась по всему периметру пляжа. Ей везде надо было успеть и, как опытному детективу, принять необходимые меры первой помощи оперативникам.

– Не ходите по воде, вы там все следы затопчете! Господин швейцар! Эй, ну кто там на воротах? Товарищ! Товарищ! Срочно встаньте на ворота, чтобы ни одна мышь не смогла просочиться! Да ладно, я сама! Все самой, все самой... Агафья! Где тебя носит-то?

– Там, говорят, парня застрелили. Это вы его, да? – вдруг раздался возле Клавдии испуганный голосок. – Он тоже в автоматы деньги проигрывал, да?

Рядом с Клавдией стояла побледневшая до синевы Ксения, держала за руку своего непутевого мужа, а тот только методично икал и сильно дрожал коленями.

– Милочка, ну что вы такое мелете? – мимоходом зыркнула на нее Клавдия. – Отойдите в сторонку, сейчас милиция приедет, надо, чтобы было как можно меньше следов... Агафья! Иди сюда бегом!

Ксению с перепуганным мужем оттеснили – к Клавдии подбежала растерянная Агафья с растрепанной прической. Наверняка хозяйка клуба сейчас принимала у себя парикмахера и потому рева подруги не слышала.

– Клавочка, это что? – кивала она на кучку мужчин, которые уже вытягивали из камышей тело несчастного Романа Андреевича. – Это что, Клавочка?

– В том-то и дело – Что! А еще недавно это был Кто! – с досадой швыркнула носом Клавдия, натягивая наконец халат. – Вызывай, Агафья, милицию, а я пока к себе в номер отправлюсь. Пойду хоть чаю с малиной попью, а то и я еще скончаюсь.

– А ты зачем скончаешься? За компанию с Романом? – ничего не понимала Агафья.

– Нет, я не за компанию. Я персонально – от переохлаждения, – авторитетно пояснила Клавдия и потрусила в тепло.

Только, видно, не суждено ей было остаться здоровой – наметанный глаз женщины боковым зрением ухватил странное движение возле кустов, которые тянулись к черному ходу. То есть это был вовсе и не черный, а самый обыкновенный ход для работников клуба. Только если главный вход был оформлен нарядно и с шиком, то с другой стороны забора имелась обыкновенная калитка, которую даже и не заметишь сразу из-за густых зарослей черемухи. И вот именно там Клавдия заметила странное движение.

– Стой, – робко проговорила Клавдия в сторону калитки.

Движение прекратилось.

– Руки на голову и медленным маршем ко мне! – уже уверенней приказала она.

Кто-то невидимый приказу не подчинился.

– А ну быстро ко мне! Сейчас орать начну! – рявкнула Клавдия, плюнув на инстинкт самосохранения.

И он вышел.

– Кака? Мать твою! – не удержавшись, ругнулась Клавдия. – Ты-то чего здесь делаешь?

– А ты? – плаксиво завел супруг, дрожа от напряжения. – Сама говорила – санато-о-орий...

Клавдия шумно выдохнула, и с черемухи тут же облетело несколько листиков.

– Скажи мне, несчастье мое, – устало заговорила она, – и на кой черт ты именно сегодня приперся меня ревновать? Ну зачем ты удрал из дома и бросил Тимку? Зачем убил этого несчастного Романа Андреевича? Он же еще не сделал мне предложения руки и сердца!

Акакий перестал дрожать, вытянулся и вообще окаменел.

– Чего молчишь? Замерз? Отвечай, когда жена любопытствует! – ткнула его в бок нежная супруга.

– Клавочка, а что, сегодня опять того... кого-то убили? – проблеял Акакий [1].

В это время к ним подлетела взбудораженная Агафья Эдуардовна и, мимоходом кивнув Акакию, затараторила:

– Все, Клавдия, вызвали милицию, обещали быть. Но раньше, чем через два часа не появятся, уж я точно знаю. Пойдемте ко мне, я распорядилась подать кофе и коньяк в кабинет, мне надо срочно успокоить нервы. Чего-то я сегодня так волнуюсь, так волнуюсь...

– Прекрати истерику! – строго приказала Клавдия. – Будто ты не знаешь, что в таких случаях главное – трезвый ум. Я вот, например, когда окончательно протрезвела... когда перестала трястись, сразу же стала соображать. И у меня возникли некоторые подозрения...

– Акакий, да? – с надеждой уставилась на подругу Агафья.

– Нет не да! – прервала ее Клавдия.

– И не я это вовсе! – вытянул шейку Акакий Игоревич. – Я сюда... устроиться на работу пришел. Сама, между прочим, звала!

– А кто тогда? – удивленно захлопала глазами Агафья.

Клавдия многозначительно хмыкнула:

– Вроде бы тебе сейчас в кабинет коньяк принесут? Там и поговорим, а то я уже здесь, как ледяная скульптура сделалась.

В теплом кабинете Агафьи Эдуардовны, прихлебывая горячий кофе и вкушая свежие булочки, Клавдия рассказывала:

– Мы когда в баре-то сидели, я сразу на ту черную даму внимание обратила. Так и подумала: она парня отравить хотела.

– А что за дама, если не секрет? – как-то странно спросила Агафья, отводя глаза в сторону.

– Ну такая... тощая, противная, вся в черном. Зря я ее тогда не поймала. А ведь сердце как чувствовало, – с досадой выговаривала Клавдия. – Надо было ее за руку – цап! Знаешь, как я потом мучилась... А потом пришел ко мне папаша Романа и как-то запудрил бдительность. Я решила, что черная женщина – мать Романа Андреевича, которая переодевается в кого попало, лишь бы проследить за своим сыночком. Правда, удивилась: с чего она сынка-то траванула? Пусть даже не окончательно, а так, маленько. Вот я своему Дане ни за что бы жгучий перец в рюмку не бросила. А теперь думаю – не мать то была, кто-то всерьез хотел паренька жизни лишить. Ты, кстати, Агафья, напомни мне, чтобы я не забыла про это милиции рассказать.

Агафья Эдуардовна заелозила в громадном кресле.

– Вот тут... тут не нужно торопиться... – как-то странно залепетала она. – И зачем всякую мелочь посторонней милиции докладывать?

– Да позволь, матушка! – поперхнулась булочкой Клавдия. – Какая же мелочь? А мы что, в подозреваемые моего Акакия брать станем? У него, как ты понимаешь, все причины имеются для того, чтобы соперника прикончить.

– Пра-а-авильно... – снова заныл Акакий. – Давайте, значит, меня, невинного барашка, посадим в пыльную одиночную камеру, а виноватую черную ведьму отпустим... И не будем о ней просто вспоминать, потому что, видите ли, Агафья Эдуардовна у нас задумала жеманиться...

– Да ничего я не задумала! – набычилась та. Но, поняв, что отвертеться не удастся, объяснила: – Никакая тогда не черная ведьма была. Сейчас я ее вам покажу... Верочка! Пригласите к нам сюда гостью из двенадцатого номера, скажите, что Агафья Эдуардовна приготовила ей сюрприз.