Дешево и смертельно - Наталья Александрова

Не поступила в институт, так сразу же подвернулся муж с квартирой. Развелась с первым мужем, он поступил благородно – ушел и оставил ей квартиру, да еще давал хорошие деньги на Сережку. Ну, со вторым мужем все ясно, она несусветная дура, что его упустила, но как только ушел этот – почти сразу же подвернулся Евгений. Ну конечно, он не журавль в небе, и мамаша – форменная жаба, но зато какая замечательная получилась дочка! Развелась с третьим мужем – подвернулась хорошая работа, жила, не бедствуя. А уж когда с работы уволили, так нашлось агентство, и Маринка быстренько отправилась не куда-нибудь в зачуханную банановую республику, а в благословенную Францию. Да еще и ребенка с собой взяла.

Рита решительно тряхнула головой.

– Наверное, вы правы. И я зря волнуюсь.

– Вам нужно отвлечься, – заметил Антон. – Вы в первый раз в Петербурге?

Рита кивнула, боясь поверить своему счастью. Только что она думала, что сейчас они с Антоном сердечно распрощаются навсегда. Но оказалось, что, кроме Маринки, между ними существует совершенно иная связь. Рита почувствовала это по его взглядам, уж тут-то ни одна женщина не ошибется. В его глазах Рита прочитала несомненный мужской интерес. И это при том, что сегодня на ней дурацкий желтый свитер! Он еще не видел Риту в терракотовом брючном костюме… Он еще не видел Риту в открытом вечернем платье, которое Валерий (пусть и от него будет польза) привез Рите полгода назад из Москвы…

Дома, лежа без сна на неудобном, слишком узком Лялькином диване, Рита решила, что не будет ничего плохого, если она поближе познакомится с Антоном. Если Маринка смогла, то почему бы и ей не попробовать заполучить такого мужчину хотя бы на время? Однако отчего же все-таки они развелись?

С этой мыслью Рита заснула, и впервые за много месяцев сон ее был крепок как у младенца.

Следующие три дня пролетели в каком-то угаре. Антон возил Риту смотреть город (терракотовый костюм), водил в ресторан «Бразилиа» (очень открытое вечернее платье с золотым блеском), они смотрели «Баядерку» в Мариинском театре (трикотажное платье цвета осенней листвы, отлично облегающее фигуру) и опять ресторан, «1913 год» (снова костюм, на этот раз оливковый – маленькое платье и такого же цвета жакет).

Все три дня Рита не изображала из себя доверчивую провинциалку, не хлопала глазами и не глазела по сторонам. Откровенно говоря, она плохо разглядела достопримечательности Петербурга – было не до этого. Все три дня Рита усиленно пыталась очаровать сказочного, невероятного экс-мужа своей непутевой сестры. В ход пошли не только туалеты. Улыбка, удачный поворот головы, жесты, а главное – голос. Ритин голос завлекал и обещал волнующие приключения и несказанное блаженство, причем совершенно неважно, о чем в данный момент они говорили. Голос жил своей собственной жизнью, Рита полностью ему доверяла.

Нельзя сказать, что усилия ее были тщетны. Нет, интерес у Антона, несомненно, был, самый настоящий жадный мужской интерес. Единственное, что слегка огорчало Риту, это то, что Антон на ее взгляд слишком часто переводил разговор на Маринку. Но Рита была начеку и сразу же отвлекала его внимание.

После ресторана Рита надеялась продолжить вечер у Антона – не могла же она тащить его домой к Сережке. Но ее надеждам не суждено было сбыться в этот раз, потому что Антон обнял ее в машине крепко-крепко и пробормотал, что ему срочно нужно уехать на два дня. Такая уж работа. Хотя Ритиному разочарованию не было предела, Антон выглядел таким расстроенным, что Рита поверила про работу. Но что же это за срочная работа такая, которая мешает личной жизни?

– Я вернусь через два-три дня и сразу же тебе позвоню, – на прощание сказал Антон, – ты не волнуйся, отдыхай пока, по городу погуляй.

Синяя «Тойота» стояла в безлюдном переулке с погашенными фарами. Крепкий светловолосый спортивного вида мужчина подошел, неслышно ступая в кроссовках, и стукнул легонько в затемненное боковое стекло. Дверца открылась, мужчина уместился на переднем сиденье и расстегнул куртку.

– Ну? – Женщина сняла темные очки, взяла холеной рукой сигарету и вопросительно повернулась к своему соседу.

Он расценил ее жест, как просьбу прикурить и вытащил из кармана «Ронсон». Женщина нетерпеливо отмахнулась, и тогда он сказал слишком самоуверенно:

– По-моему, ложная тревога. Она ничего не знает.

– Вот как? – Его собеседница мигом распознала в голосе эту нарочитость и напряглась: – Тогда о чем ты разговаривал с ней целых три дня?

– О том, как она в детстве обстригла усы кошке, как в третьем классе мальчишки закинули ее портфель на крышу двухэтажного дома, а ей было стыдно позвать на помощь, и она полезла на обледенелую крышу сама. Свалилась в сугроб и ничего себе не повредила…

– Ты что, издеваешься надо мной? – Она прикурила от собственной зажигалки, выпустила дым ему в лицо и нервным жестом поправила темные волосы.

– Никак нет! – дурашливо гаркнул он и сделал вид, что собирается вытянуть руки по швам.

Женщина посмотрела на него долгим пристальным взглядом, он испугался, что она ткнет ему в лицо горящей сигаретой.

– У нее ничего нет, ничего конкретного. Она просто волнуется, что сестра не пишет, вот и все. Хочет ее найти – кому же неохота побывать во Франции у богатой сестры?

– Родственники в нашем деле очень мешают… – задумчиво пробормотала женщина.

– Ты имеешь в виду именно эту девушку? – Против воли в его голосе прозвучал испуг.

– А что – тебе ее жалко? – насмешливо прищурилась женщина.

Его глаза из светло-серых стали совсем темными, он ответил твердо:

– Я считаю, что экстренные меры должны быть полностью оправданными. В данном случае я не вижу, отчего бы просто не оставить ее в покое. Через некоторое время она прекратит бесплодные попытки и успокоится, возможно, даже уедет в свою тьмутаракань.

– Как знать… Слишком хорошо все складывалось в последнее время, ни одного прокола. Любая операция разваливается от пустяка… – Она докурила сигарету и выбросила окурок в окно. – Ты ручаешься, что за время твоего отсутствия она не будет ничего предпринимать?

– Она будет сидеть дома и мечтать о своем сероглазом короле! – фыркнул он. – Больше в голове у нее сейчас нет никаких мыслей. Вот если бы ты позволила затащить ее в постель…

– С этим не стоит торопиться, – сухо заметила женщина и рывком тронула «Тойоту» с места.

– Я пошутил. – Он попытался погладить ее по плечу.

Плечо было такое же равнодушное, как и ее голос:

– Я высажу тебя у метро! – бросила она, не поворачивая головы, и снова поправила волосы.

«Стерва!» – подумал он, глядя, как задние огни «Тойоты» мерцают вдали.

Первый день Рита посвятила домашнему хозяйству. На второй день в голову полезли разные мысли.

Почему она спрятала подальше две фотографии и последнее Маринкино письмо? Почему не показала их Антону в первую же встречу? Не потому ли, что не хотела привлекать его внимание к бывшей жене и ее проблемам? Не потому ли, что убедила себя в том, что Антон не может ей помочь? Он действительно ничего не знал даже про то, что Маринка уехала. Но если поставить перед ним задачу, как найти Маринку, возможно, он эту задачу решит. И не потому ли Рита не излагает ему свои подозрения, что не хочет теперь искать Маринку?

– Но это ужасно! – сказала Рита вслух.

– С кем ты там разговариваешь? – немедленно откликнулся Сережка. – Обедать мы будем сегодня? Или ты в ресторане на всю жизнь наелась? Кстати, с кем ты ходишь по ресторанам?

– Это неважно, – улыбнулась Рита, – ты все равно его не знаешь.

Она не говорила племяннику, что встречается с бывшим мужем его матери, этого еще только не хватало!

– Сережка, – взмолилась Рита, увидев, что племянник уплел уже две котлеты с тушеными овощами и потянулся за третьей, – мне нужно очень серьезно с тобой поговорить!

– Поесть спокойно не даст! – заворчал Сережка. – Тебе котлеты, что ли, жалко?

– Милый мой, ешь что хочешь и сколько хочешь, только помоги мне! Войди в положение!

– Ну что еще случилось? – Он отложил вилку и нелюбезно посмотрел на Риту. – Почему ты сама не ешь?

– Не до еды мне! – отмахнулась Рита. – Как ты не понимаешь, что вся история с твоей матерью очень серьезна? Ведь они пропали, и никто не знает, куда они делись. Скажи честно, если отбросить обиду, которую ты так тщательно лелеешь, неужели ты веришь, что мама могла так поступить? Не найти времени, чтобы написать сыну?

– Она написала…

– Ты уверен, что тебе? Обращение в письме было: мои дорогие… Кого она имела в виду? И ты уверен, что это она сама написала письмо? Одна фраза «У Леночки все в порядке» чего стоит!

– Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, – нахмурился Сережка.

Рита выложила перед ним на стол обе фотографии и объяснила ему наскоро, в чем заключаются ее подозрения, про ожог и не вставленный зуб.