Капитан чёрных грешников - Террайль Пьер-Алексис де Понсон дю

— Жандармам объявить?

— Ну да. Мы не знаем того человека, которого убил Нарсис, а они, может, знают.

— И кроме того, — сказал господин Жан де Монбрен, — заявить так или иначе надобно.

— А еще, — продолжал фермер, — я за работника своего беспокоюсь. Вот уж четыре часа, как дождь перестал, давно бы он мог вернуться.

— Отец! — крикнул Нарсис, старший сын фермера, стоявший у окна на самом верху лестницы. — Вот он, работник наш.

— Ты видишь его?

— Как не видеть! Едет с фонарем по платановой аллее.

Фермер поднялся наверх к сыну.

Платановая аллея отходила от большой дороги и служила въездом в замок. За деревьями было видно, как медленно едет по ней большой воз сена, запряженный пятью лошадьми.

— Должно быть, после дождя и поехал, — сказал фермер.

Потом посмотрел на господина де Монбрена, который поднялся вслед за ним, и добавил:

— Если сегодня и явятся черные братья, мы успеем воз во двор впустить и лошадей распрячь.

— Да ты не бойся, — сказал снизу старик Жером. — Уж если они в два часа ночи ничего не подожгли, так теперь и подавно.

От всех этих слов осажденные приободрились.

Открыли ворота замка, потом широко распахнули ворота двора, чтобы проехал воз.

Но фермер, да и все остальные, ружей из рук не выпускали.

За возом сзади шел человек с бечевкой в одной руке и с хлыстом в другой.

— Ну что, Бальтазар, — спросил его фермер, едва первые лошади переступили порог двора, — все сено получил?

— Я не Бальтазар, дядя Бидаш, — ответил возница.

И фермер с удивлением увидел, что перед ним действительно не его работник Бальтазар, а кто-то незнакомый.

Но воз был его и лошади тоже.

Собаки снова залаяли и зарычали. Но все подумали, что они лают на незнакомца. Фермер поддал обеих ногой. После этого он обратился к человеку, который привез ему его воз.

— А ты кто такой? А где Бальтазар? — с тревогой спросил он.

— Я конюх из трактира "Белая лошадь", — ответил человек — здоровый, крепкий детина. — А с вашим работником беда приключилась…

— С Бальтазаром беда?

— Ага. Он, должно быть, задремал по дороге да и свалился. И его переехало колесом как раз за сто шагов от нашего трактира.

Мы услышали, как он кричит, и прибежали. Живой-то он живой, да не лучше мертвого. Ну, хозяин утром видел, как он мимо ехал, и лошадей ваших хорошо знает; и он велел мне сено вам привезти и о беде рассказать. А я что? Я поехал.

Эта весть очень огорчила фермера.

Бальтазар был у них как родной: еще мальчонкой лет десяти он к ним поступил в пастушки, и фермерша любила его, как сына.

Сыновья Мартена Бидаша, прибежавшие распрячь воз, узнали о беде.

Они тоже, как и отец, наподдали собакам: те все, не унимаясь, лаяли и рычали на конюха.

Уже совсем скоро рассветало — теперь бояться черных грешников было нечего.

Первым заговорил господин Жан де Монбрен:

— Заводите лошадей, а потом поедете выручать бедного парня.

— И жандармам скажем, — добавил Нарсис. — Этим я займусь.

— Жандармам? — с невинным видом переспросил конюх.

— Им самым, — кивнул старый егерь.

— Слушайте, — сказал конюх, — что это вы тут все с ружьями? Кого стрелять собрались?

— Людей, — мрачно ответил Мартен Бидаш.

В двух словах конюху объяснили, в чем дело.

— Чертова сила! — воскликнул тот. — Я про эти дела слыхал, да не верил, что это правда. Я ведь нездешний — с гор я.

— Так ты не верил в Братство черных грешников?

— Да нисколечко!

— Ну так пойди на кухню, посмотри, как выглядит один из них. Да не бойся, он тебя не обидит — он мертвый.

* * *

Через полчаса фермер с двумя сыновьями уехали на легкой тележке, запряженной одной лошадкой — так они обычно ездили на базар.

Им надо было отыскать бедного Бальтазара, а потом доехать до ближайшего жандармского пункта и рассказать, что случилось.

Господин Жан де Монбрен успокоился и велел женщинам идти спать.

В пять часов утра уже нечего было опасаться ночного нападения. До рассвета совсем немного осталось. Все люди, привычные к полевой работе, падали от усталости, а конюх Красавчик сидел на камне и дремал.

Дождя больше не было, поэтому воз с сеном оставили во дворе.

Фермер уехал, женщины улеглись, господин де Монбрен вернулся к себе в спальню. Жером устроился в кухне на ферме — составил стулья вместо постели и тут же сомкнул глаза.

И тут случилась странная вещь.

Охапки сена на возу зашевелились, поднялись, и из-под них вылез человек, за ним два, за ним десять и проворно спрыгнули на землю.

То были черные грешники. С помощью военной хитрости они пробрались в замок.

XVI

Трактир "Белая лошадь" уединенно стоял на большой альпийской дороге, ведущей в сторону Маноска.

В этих местах города и поселки стоят довольно далеко друг от друга, так что нельзя обойтись без постоялых дворов, встречающихся то тут, то там по дороге.

Над дверью рядом с вывеской нависает куст остролиста; перед домом стоит кормушка с овсом для лошадей, если тех некогда загнать в конюшню, а в доме путник найдет кувшин вина, кусок мяса и постель.

"Белая лошадь" стоит в трех четвертях лье от замка Монбрен.

Держал трактир человек безупречных нравов, уже пожилой и бездетный. Жили он в трактире только с женой, служанкой да мальчишкой-конюхом.

Так что трудно было предположить, что у черных братьев здесь найдутся сообщники, и уж совсем непонятно было, как добрый десяток человек мог спрятаться под сено на возу, а трактирщик или конюх этого не заметили.

Чтобы объяснить это почти необъяснимое явление, вернемся к тому моменту, когда Нарсис, сын Мартена Би-даша, дважды выстрелил из ружья.

Черные грешники действительно в ту ночь решили напасть на замок. Люди в "Черном голубе" это знали — Жером и тут не ошибся.

Они хотели оставить старика у себя, чтобы спасти ему жизнь.

Утром на совете в горной пещере капитан сказал:

— Барышня из замка уехала, отец ее тоже, старый Монбрен остался один. У меня были причины не нападать на замок, пока в нем была барышня.

При этих словах тот разбойник, что переодевался коробейником, усмехнулся.

Но капитан велел ему молчать.

Итак, с восьми часов вечера черные братья бродили возле замка, но собачий лай дал им понять, что охрана крепка.

Один из них высунулся немного вперед и получил пулю Нарсиса. Тогда капитан, прятавшийся со своими людьми в оливковой роще, велел уходить.

— Они нас ждут, — сказал он. — Сегодня ничего не получится.

И вся шайка скорым шагом перебежала в овраг. Там пересчитали людей. Одного не хватало.

— Кого нет? — спросил капитан.

Сделали поверку и доложили ему:

— Лотарингца. Должно быть, его ранили.

— Лучше бы убили, — невозмутимо сказал капитан. — Мертвый он нас не выдаст.

— Все равно его тело найдут.

— Это неважно: мы в большинстве местные, а он — нет. Его не опознают.

И шайка снова начала совещаться.

— Если пойдем на приступ, — подвел итог капитан, — нарвемся на ружья. А если отложим на другой день — того гляди, встретим там гарнизон из трех-четырех десятков жандармов.

— И прощай тогда наша сотня тысяч франков! — вздохнул Патриарх.

— Пошли, за мной! — скомандовал капитан, выходя из-под дерева, укрывавшего его от дождя.

— Куда?

— В трактир "Белая лошадь".

Из-за страшной бури на дороге никого не было.

Бальтазар, работник Мартена Бидаша, остался в "Белой лошади", как только упали первые капли дождя. Его лошадей отвели в конюшню, а телегу поставили под навес.

Капитан много чего знал — знал и это. По его южному выговору было понятно, что он из этих мест.

Ни под какое тележное колесо Бальтазар не попадал: он был жив, здоров и бодро пил вино в компании с человеком, который повстречал его по дороге и попросил подвезти на телеге с сеном.