Даймон - Андрей Валентинов

По поводу же политики, переворотов, секретов государственных, и говорить нечего. Таких, как он, только в статистах держат. Год назад позвали в палатках мёрзнуть, сейчас в агитационные пикеты записывают, дабы господину Суржикову в парламентском кресле мягче сиделось. А чуть что даже не «спасибо» говорят, а «пшел вон!». Будет переворот, не будет, какая ему, Алексею Лебедеву разница? Экзамены отменят или декана в концлагерь отправят? Не беда, переживём.

Разве что в Десант записаться. Не возьмут — очками не вышел. Правда, Женю взяли…

Махнул Алёша на все рукой — и… И ничего. Все в жизни и так расписано. В шесть пятнадцать будильник, в восемь — первая пара, библиотека до шести вечера. А то, что после шести тоска подступает, не в первой.

Пару раз Варе на работу звонил. Один раз не поймал, потом дождался-таки, парой фраз перекинулся. Ничего особого не сказал — и ему не сказали. К тому слышимость никакая, коммутатор старый, чуть ли не довоенный.

Есть ещё, конечно, Интернет. Только зачем? Разве что в чат для судьбой обиженных записаться, к жилетке виртуальной поближе. Писем же Алёше никто не писал, зря только ящик зарегистрирован.

В общем, кисло было Алексею Лебедеву. И повадился он вечерами по улицам гулять. В центре, понятно, потому как чуть подальше враз без очков остаться можно. А на Сумской, где памятник Шевченко, красиво — и снег регулярно убирают. И на Пушкинской тоже, там свой памятник имеется — Ярославу Мудрому. Гуляй, витринами любуйся…

Шёл Алёша по Пушкинской, туда-сюда смотрел. Глядь — улочка в сторону уводит, небольшая, но приметная, вся старинными особняками застроена. Пройдёшь чуть дальше, там домик одноэтажный за литой чугунной оградой, в домике том — клуб «Черчилль»…

Вздохнул Алёша, отвернулся. И дальше двинул. Вот и следующая улица. Вместо особнячков — дома пятиэтажные, серые, эпохи первых пятилеток. И тут бывал. Если налево свернуть, метров через триста — институт, где художников готовят. В том институте Женя учится. Как и он сам, на четвёртом курсе.

Подумал Алексей — и повернул налево. Возле института, помнил он, кафе имеется, так отчего бы чашечку кофе не выпить? Тем паче там не только «Якобс» растворимый, но и настоящий варят, на песке, по-турецки.

Дверь дёрнул, зашёл, огляделся. Стойка, столики, за столиками — студенты, зашли после занятий взбодриться. Дым сигаретный, непонятная музычка, такую в паршивых клубах играют.

…Не в «Черчилле» понятно!

А в самом углу, за столиком дальним — Женя.

Алёша не поверил сперва, снял очки, протёр, на носу удобнее пристроил… Женя и есть, правда, очень грустная. И одна. Тому причин много найдётся, только все равно странно. Спряталась от всех подальше… Может, уйти? К чему навязываться?

Но тут Женя сама его узнала. Прищурилась, кивнула. Это можно и приглашениям считать. Взял Алёша чашку кофе по-турецки, рядом сел:

— Привет!

Разговорить собеседника не так сложно. Даже шпионом быть не надо, не велика премудрость. Прежде всего тема. Что человеку всего интереснее? Он сам, понятно. Значит, с этого и начать следует. Ещё лучше, если твоему визави выговориться охота. Только не спугни — и все секреты разом узнаешь. Сиди, кивай, поддакивай. За это и тебя после выслушают, чуткость проявят, любую «дезу» проглотят.

А говорят, будто у шпионов работа трудная!

— С отцом поссорилась… Знаешь, Алексей… Как тебя лучше называть, «Алексей» слишком уж…

— Как угодно. Только не с украинским акцентом.

— Ага. Цепочка ассоциаций? Я, знаешь, тоже. «Женей» меня отец… Профессор зовёт, мне самой это имя не очень. «Иван» в женском роде.

— Тогда… Можно просто «Ева». В честь… Как там её? Ева Коричневая? Которая фрау Шикльгрубер?

— Издеваешься? Между прочим, у отца есть знакомый призрак. Её зовут как-то похоже… Ты что, с ним сговорился?

— С призраком? Конечно.

— Не стоит, Алёша… Алёша — сойдёт? С призраками лучше не общаться, я это, увы, знаю. По собственному дурному опыту… Профессор… отец — странный человек. Другие только со стороны такие, пока ближе не познакомишься. А он — наоборот. Всю жизнь среди призраков блуждает, из-за этого и с мамой… Твои хоть нормально живут?

— Папа и мама? Не очень, если честно.

— Ага… Гнилая интеллигенция. Из-за этого я и в Десант вступила. Там все просто и понятно. Яйцеголовых всегда тянет к простоте и силе, правда? Когда настроение плохое, самоанализом занимаюсь. Мерзкое занятие, но иногда полезное. Меня отец за Третий Рейх регулярно шпыняет. Увлекаюсь нацистской музыкой, фильмы Рифеншталь смотрю. Тебе, кстати, нравятся?

— Фильмы? Не очень. Скука, если честно. Адольф Гитлер садится в самолёт. Адольф Гитлер смотрит в окно, на лице Адольфа Гитлера проступает забота о германском народе. Конец первой серии.

— Ты точно, Алёша, с Профессором сговорился. А мне нравится. Дело не в реальных наци, уроды они, тут и спорить нечего. Но им удалось создать Идеальный Мир. Песни, кинофильмы, чёрная форма, прожектора в ночном небе… Вселенная сильных красивых людей, мужчин и женщин. Чистая, отряхнувшая грязь и мерзость… А для отца мир — склеп с привидениями. Это тоже интересно, но жить там нельзя! Как он не понимает?

— А ты, Ева, не того? Не преувеличиваешь?

— Самую малость, Алёша. В склеп пока не забирались. Отец как-то сказал: «Все пути проложены. Осталась дорога в мир мёртвых».

Дорожка 18 — «Ой, у лиси на полянци»

Авторы музыки и слов неизвестны.

Исполняет группа «Орлы»

(3`56)

Боевая песня Украинской Повстанческой армии.

Набрал полную торбу тайн, с плеч валится. Дальше что? Потому и тайна, что простого ответа недостаточно, комментарий нужен. А если некому пояснить? Спросишь о смысле жизни, а в ответ: «Сорок два».

Проводил Алёша, Женю — Женю-Еву — до метро, запахнул шарф, сунул руки в карманы. Вечер, люди спешат, агитаторы про очередного спасителя отечества песню завели.

Куда теперь?

О новой встречи договариваться не стали, даже не телефонами не обменялись. Понял Алексей — не в нем, не ему Ева жаловалась. Нет, ему, конечно, но не Алексею Лебедеву, а случайному знакомцу. Выговорилась, домой поехала. Не к отцу — к матери. С Профессором явно разладилось.

Пошёл Алёша по улице, вдоль трамвайных путей, мысли в ровные ряды выстраивая, словно оранжевые точки на чёрном экране. Не все Профессор рассказал — это ясно. И шутка с «телеграммой» в пространство мировое, может, и не шутка совсем.

Адепты Монро верят, что его методика позволяет не только выйти за пределы тела, но и жить вечно, общаясь с умершими, с духами, с высшими сущностями…

Или они просто психи? Профессор, дочка его, Хорст Die Fahne Hoch? Ещё одна секта, вроде Церкви Монро? Пример изменения сознания в кризисные эпохи? Кто тарелки летающие ловит, кто с призраками общается. Все дороги открыли, к мертвякам лишь ходу нет!

Поглядел Алёша вверх, в чёрное ночное небо, тучами покрытое. Давно звёзд не видел, трудно это в большом городе. В детстве увлекался, в телескоп смотрел, учился созвездия различать, на физический факультет поступать думал, на отделение астрономии. Математика отпугнула. Не силён Алексей в цифрах, а без них астроному никуда.

Была у Алёши мечта: Южный Крест увидеть — тот, что в северном полушарии только в атласе найдёшь. Поехать в Южную Африку, на берега Замбези, ночи дождаться. Южный Крест, рядом — Центавр и Муха… Давно Алексей о своей детской мечте не вспоминал. Вспомнил — и только хуже стало. Замбези! Если бы… Скорее, в царство мёртвых попадёшь, туда ни визы, ни командировочных не требуется, билет же всегда выписать могут, хоть за ближайшим углом.

Правда, с призраками все проще может быть. Поссорилась Ева с предком и выразилась фигурально. В мире фантазий, мол, живёт, на близких внимания не обращает. А призрак с именем похожим — старая знакомая, с которой Профессор переписку ведёт. Почему бы и нет?

«Все пути проложены»

Проложены… Простите, куда? Или тоже — фигурально?

Алёша понял — не раскусить орешек. Опять-таки, не его это дело, не его жизнь. Даже в профессиональном смысле. Будущему историку следует не призраков изучать, а конкретную действительность. Тот же Десант, в котором все просто и понятно. Прожектора в ночном небе… Над концлагерем, что ли?

Прикинул Алексей что к чему, на часы взглянул — и направился к ближайшему интернет-кафе. Все интереснее, чем без толку бродить по улицам. А так и польза может быть. Наберёт материал, реферат изваяет для спецкурса «Политические партии современной Украины». Приятное — с полезным.

Про Десант Женя-Ева ничего толком не рассказала. И не надо, не шпион же он, демократ Алексей Лебедев.

Сам узнает!

Искать в Сети Алексей давно наловчился. «Помойка», конечно, но и в навозной куче жемчужные зёрна попадаются, не врёт классик. Тем паче писали о Десанте немало — и не всегда ерунду. Вопли про «грядущие погромы» и «новое издание чёрной сотни» вкупе с обращениями недобитых правозащитников в Генеральную Прокуратору пропустить можно. Никто на обращения не реагирует, «погромщиков» не ловит. А вот про интернаты уже интереснее.