Первая русская национальная армия против СССР - Борис Хольмстон-Смысловский

В мировом огне

Современная война — чрезвычайно сложное явление. Она тесно связана не только с чисто военным искусством, но и с целым рядом иных причин и глубоко на нее влияющих факторов. Прежде всего — политикой. Чистой политикой, то есть тем, что мы обыкновенно называем работой дипломатии. Затем политикой финансовой, торговой, промышленной, социальной, и не на последнем месте политика идеологическая или пропагандистская.

Все эти фронты человеческой жизни играют решающую роль в современной жизни народов и создают еще в так называемое мирное время целый ряд конфликтов, которые приводят нации в состояние непрерывной борьбы между собой — финансовой, торговой, пропагандистской или, выражаясь современным языком, «холодной войны». Напряжение этих «мирных войн», между прочим поглощающих огромные жертвы, указывается обыкновенно стрелкой барометра международных вооружений, и когда эти вооружения доходят до той стадии напряжения, когда пушки начинают сами стрелять, по образному выражению германского канцлера Бисмарка, тогда стрелка барометра, катастрофически падая, останавливается на слове «буря». И тогда все эти финансовые, экономические, идеологические и другие «холодные войны» переходят в открытую фазу войны, которую мы называем огневой, и тогда дипломатические фраки прячутся за военные рубашки.

Однако напрасно думать, что все эти факторы перестают действовать и начинается период чистого военного искусства. Нет, это не так. Сегодня мы видим чистоту военного дела только на низших ступенях военного искусства, то есть в тактике и в оператике. Высшая ступень военной науки, то есть государственная стратегия, наступательная или оборонительная, на всем протяжении своей работы находится под постоянным влиянием всех вышеуказанных видов политики. И часто, как мы видим из опыта последней войны, высшему военному командованию приходится принимать решения, прямо противоположные военной науке, нести за это ответственность и платить за это кровью своих солдат, поражениями, а иногда и проигрышем всей кампании. Во всяком случае, сегодня нет войны по старым рецептам и методам, не только Первой, но даже и Второй мировой. Стратегия сама по себе, как самодовлеющая чисто абстрактная военная доктрина, больше не существует, и ей приходится на каждом шагу считаться и принимать во внимание требования всех вышеуказанных факторов. Сегодня нет войны без участия войны политической, идеологической, пропагандистской, технической и финансовой. Деньги, промышленность, техника, пропаганда, идеология могут не только помочь или не помочь, но просто решить участь всего вооруженного столкновения.

В то время, когда солдат ведет бой в поле, а Генеральный штаб вкладывает всю свою душу в тот или иной оперативно-стратегический план, в это время храбрость первого и искусство второго находятся в полной зависимости от инженеров, мастеров и рабочих, работающих по десять человек на одного солдата. Техника в современной войне играет решающую роль. Механизация боя — вот лозунг сегодняшнего дня, хотя дух солдата и народа, на фронте или в тылу, продолжают быть явлением первого порядка.

Размеры техники и механизации велики, и влияние их огромно. Однако мы не должны забывать, что машина, как бы совершенна она ни была, двигается и стреляет рукою человека, а потому состояние этого работающего и стреляющего человека, состояние его духа и психологии, было и есть решающим фактором каждого деяния, каждой борьбы и каждого сражения. Для приведения этого духа в соответствующее состояние необходимы не только хорошо выученная армия, организация и вооружение, то есть техника, но нужно, кроме того, дать в бой идущему солдату соответствующую идею — цель, то есть идеологию, и подкрепить ее хорошо проведенной пропагандой. Для этого нужна выработка этой идеологии и метод пропаганды еще в «мирное время» и умелое действие их совместно со стратегией во время войны огневой.

Таким образом, современная война — это война народов и наций на всех полях сражений и во всех видах, то есть огневая, промышленная, идеологическая и пропагандистская. Война, прежде всего, человека и его воли, а потом техники и финансов. Разделить эти факторы невозможно. Они переплетаются и влияют один на другой. В разное время и в разной степени, однако всегда и неизменно сильно.

Посмотрим теперь, в какой степени обе стороны приготовлены для будущей войны во всех ее многократных видах.

Прежде всего, война была и есть столкновение двух воль, из которых каждая старается подчинить себе волю противника. Поэтому каждая из сторон должна твердо знать, чего она хочет и к какой цели стремится. В этом отношении, если так называемый восточный блок во главе с СССР определенно знает, что он хочет и какова его главная цель, а именно стремление к мировому господству через всемирную революцию, то западный блок никакой ясной идеи не имеет, и цели его бродят в туманной политической мгле.

В идеологическом отношении, если на Востоке все ясно и понятно, а потому для постановки цели и деяния воли нет никаких препятствий, то на Западе, наоборот, все совсем неясно и совсем непонятно. А потому, не имея никакой определенной цели, и воля успешно действовать не может.

Знаменитый немецкий военный философ генерал Клаузевиц[6] сказал: «Война является продолжением политики». Расширяя теперь это определение, мы должны сказать, что война и политика тесно и неразрывно связаны между собой. Если война является продолжением всякой политики, то политика сейчас же по окончании военных действий и отчасти во время них является источником, а определенно и следствием положения, создающегося во время войны и сейчас же после подписания перемирия.

Жизнь есть вечное движение, а значит, вечное преодоление сопротивления или вечная борьба. А потому взаимоотношения между нациями есть вечное состояние всякого вида холодных войн, переходящих от времени до времени в войны открытые, а потому политика не есть продолжение войны или война политики, а просто разные виды одной и той же борьбы — войны, то есть жизни. Это «холодная» или «горячая», все равно какая, но вечная война, только в разных видах и разным оружием. Оба вида так тесно связаны между собою и так влияют друг на друга, что можно выиграть огневую войну сейчас и сейчас же проиграть политическую. Англосаксонцы выиграли при помощи своей техники и русской крови императорской армии Первую мировую войну и проиграли, заключенный в Версале мир. Те же англосаксонцы при помощи той же своей техники и обильно пролитой русской крови, на этот раз Советской армии, выиграли Вторую мировую войну и торжественно проиграли второй мир. Можно смело утверждать, что при теперешнем состоянии умов и взглядов англосаксонцы, может быть, при своей техники, то есть атомной бомбы, выиграют в третий раз вооруженное столкновение, но ни в каком случае, ведя борьбу так односторонне, не могут выиграть будущего мира.

Взгляд, что можно выиграть войну и будущий мир только при помощи военных средств, да еще так узко понимаемый, то есть только при помощи воздушно-стратегического и тактического флота, должен быть, безусловно, отброшен современной военной наукой как совершенно несостоятельный, что мы увидим ниже при подробном военном разборе стратегических возможностей обоих сторон. Советы имеют много шансов, чтобы выиграть будущую огневую войну, и почти все шансы, чтобы даже при проигранной военной акции, выиграть будущую политическую или, как это уже было сказано, будущий мир. Первый этап «холодной войны» Советами выигран блестяще.

Союзники завоевали дипломатически Люксембург, а Советы — Китай. План Маршалла торжественно провалился. Западный блок своим Атлантическим пактом[7] пытается занять и обеспечить свои предмостные укрепления и стратегическую свободу передвижения, то есть маневра. Англосаксы пытаются провести стратегическое окружение Советов, но делают это еще неудачнее, чем немцы. На вопрос решающий, будет или не будет в Третьей мировой воевать русский солдат, надо сказать, что англосаксы сделали все и продолжают делать, как мы увидим ниже, почти все, чтобы заставить Советскую армию воевать за свое Отечество, а зарубежье в лучшем случае — держать «вооруженный нейтралитет».

Русские, по всей вероятности, воевать будут. Прежде всего, они скованы железной дисциплиной коммунистической партии. Они исторически не любят и презирают Европу, а после германского опыта сумасшедшего Розенберга они ей не верят. Англосаксы, выдачей Власова и десятков тысяч его офицеров и солдат, а потом принудительной высылкой «остарбайтеров», не только не рассеяли недоверие русских к Западу, но, наоборот, показали ему ясно и определенно, что все они врут одинаково и что никакой разницы между ними нет.