Новогодний Подарок (СИ) - Нинель Лав

— Я не знаю! Мне это без надобности, — презрительно фыркнула Властелина.

— Может, мать знает? — предположил расспрашивать о квартире в Беляево молодой следователь, в тайне завидуя богатству Ватутиных — вот если бы у него была лишняя квартира, то уж он бы точно знал, кому и на сколько лет ее сдал.

— Может быть, мать и знает, только сейчас вряд ли что вспомнит, — беспечно отмахнулась девушка от такого незначительного, по ее мнению, вопроса.

— Ладно, разберемся. Пишите адрес квартиры, — следователь указал подбородком Властелине на лист бумаги и снова заговорил с матерью секретарши, покорно ожидающей у телефона. — Скажите, в котором часу пришло такси за вашей дочерью?

— Около пяти. А что?

— Спасибо вам за информацию, — вежливо поблагодарил Антон Свиркин — он старался всегда быть вежливым и корректным с людьми. — Если понадобится, я еще позвоню вам.

— А что случилось то?

Но отвечать на этот вопрос следователь не стал — тайна следствия! — и отключил телефон.

Прежде чем продолжить «допрос» свидетелей, он отыскал глазами свой шикарный кожаный портфель и, успокаиваясь, мысленно погладил его кожу — дорогой бордовый с золотым замком портфель, подаренный ему родителями в первый день его работы в Следственном Комитете, поднимал его статус в собственных глазах и всегда настраивал на деловой лад. Настроившись таким образом на деловой лад, Свиркин перестал завидовать богатству семьи Ватутиных и почувствовал себя солиднее и намного старше — в свои двадцать пять и при невысоком росте и щуплом телосложении, Антон имел кучу комплексов.

— Написали? — строго посмотрел он на Властелину и осуждающе покачал головой, возвращаясь к интересующему его вопросу. — Ну, как это вы, Властелина Георгиевна, так беспечно относитесь к семейному имуществу, и даже не в курсе того, кому ваш отец сдал свободную квартиру?

— Оно мне надо?! — снова фыркнула Властелина и состроила такую презрительную гримасу, что молодой работник правоохранительных органов подивился высокомерности столь юного создания — всех, кому меньше двадцати он считал «юными созданиями» и не воспринимал всерьез. Меж тем Властелина давала ценные пояснения об имуществе Ватутиных. — Эта старая двушка Витьке достанется, когда он вырастет, а мне папулька трешку на Пироговке отдаст — там сейчас евроремонт идет.

— Сколько же у вас квартир? — опешил молодой следователь, плохо представляя себе такое роскошество.

— Не считая загородного дома, три: двушка на улице Бутлерова, трешка на Пироговке и пятикомнатная на Большой Никольской, — прилежно перечисляла девушка семейную собственность, загибая пальцы с длинными накладными ногтями.

— Хорошо живете…

Получив адрес квартиры в Беляево, Антон Свиркин заторопился «на выход» — надо было срочно ехать на улицу Бутлерова и выяснять, кому сдавал квартиру старший Ватутин, кто в ней жил все это время и с кем уехала отдыхать личная секретарша Ватутина. Но было в этом огромном загородном доме еще что-то тайное, о чем вся прислуга старательно умалчивала. Следователю очень хотелось знать, что же это за секрет такой и, вместо, того, чтобы «откланяться» и заняться расследованием, он еще раз внимательно осмотрел все комнаты и попытался снова «допросить свидетелей».

Попытка с допросом свидетелей не увенчалась успехом, а вот повторный осмотр комнат выявил интересные факты. Главным из этих фактов Антон Свиркин посчитал полное отсутствие в загородном доме вещей Георгия Ватутина: в гардеробной комнате висело всего два костюма и несколько рубашек, все коробки с обувью были пусты (даже зимней обуви в коробках не было — он проверил). Создавалось впечатление, что хозяин дома не просто уехал отдыхать на несколько дней к теплому морю, а, основательно собрав свои вещи, уехал отсюда далеко и надолго.

Свиркин достал из портфеля листок с адресом квартиры и на обратной стороне сделал пометку для себя: «осмотреть все квартиры, принадлежащие семье Ватутины на предмет обнаружения в них личных вещей хозяина».

12

Тяжело дыша, Дорохов с сожалением оторвался от жаркого тела Инны, еще находящейся во власти оргазма — вот, какой он молодец! подгадал, таки, их совместную кончину… — нет, звучит, как-то похоронно… их совместное удовольствие! откинулся на подушку и одной рукой «подгреб» ее поближе к себе. Облапил положил руку на ее грудь и довольно улыбнулся.

— Откуда ты взял эту конфетку-барбариску? — поудобнее устраиваясь на его плече, томно улыбаясь, спросила Инна.

— Какую конфетку? — разочарованно переспросил Дорохов, ожидая услышать комплименты в свой адрес, но с этой суматошливой, ироничной женщиной он опять ошибся — нельзя было предугадать ее дальнейшие слова и поступки.

Разве это правильно, что в такие ответственные минуты она говорит о пустяках, не выражает своего восхищения им и не твердит о своей любви к нему? Может быть, для нее их отношения это просто секс и ничего больше? Хороший, здоровый секс с малознакомым мужиком! А для него?

— Так откуда ты взял эту барбариску? — настаивала Инна, приподнимаясь на локте и заглядывая Дорохову в лицо.

— Причем здесь какая-то конфета? — он пытался ответить на важные для себя вопросы, а она привязалась к нему с каким-то пустяком.

— Как это причем? — вскинулась Инна. Она легонько постучала костяшками пальцев Дорохова по лбу и засмеялась. — Эх ты, мозговой центр! Да, если бы не эта конфетка-барбариска, не видать тебе меня, как своих ушей! Я всю обратную дорогу только и делала, что гадала, чем же от тебя так вкусно пахнет — такой знакомый, далекий, детский запах, а вспомнить никак не могла.

Дорохов удивленно вскинул брови и подумал, что, если она не шутит, то эта женщина явно с другой планеты: придавать значение таким пустякам, на которые он никогда не обращал никакого внимания.

«— Возможно, именно поэтому у тебя не складываются отношения с женщинами, — вмешался в его размышления его внутренний голос и продолжил свою критику. — Возможно, для женщин секс не имеет такого большого значения, как для мужчин — им важны всякие мелочи: поцелуйчики, обнимашки, цветочки, одеколончик к памятным датам… Кстати, неплохо бы тебе запомнить какое сегодня число — вдруг пригодится…»

Почувствовав тычок в бок, Дорохов очнулся от разговора с самим собой.

— А? Откуда конфета? — забубнил он, виновато моргая глазами — вдруг обидится, что он ее не слушал — кто поймет этих женщин! — Да кто-то из ребят угостил. У меня этого добра целый карман — я все хочу курить бросить, вот конфетами и спасаюсь… Постой, выходит, что всем этим я обязан твоему неудовлетворенному любопытству?

— А ты надеялся, что твоему неотразимому обаянию? — засмеявшись, Инна откинулась на подушки, посмотрела в сереющее окно — вот и ночь прошла: