Оскал гориллы - Эрл Гарднер

– И как вы поступили? – спросил Мейсон.

– Я ухватился обеими руками за это предложение, – сказал Этна. – Я ответил, что мы принимаем его.

– Разумно, – одобрил Мейсон. – Я думаю, что Хардвик скорее всего говорил вам правду и это было действительно их окончательное решение.

– Я тоже так прикинул. Ведь с точки зрения закона здесь действительно еще долго нужно разбираться. Возникает множество вопросов – о его искренности, отсутствии или наличии злого умысла, о том, является ли это добросовестным заблуждением, и много еще чего.

– Да, но как вы сами мне сказали прошлой ночью, раскрыв передо мной все карты, – возразил Мейсон, – когда мультимиллионер, купающийся в деньгах и имеющий возможность удовлетворить любую свою прихоть, опускается до того, чтобы лично преследовать женщину, зарабатывающую свой хлеб трудом и пытающуюся найти хоть какое-то место... Ну, вы же сами знаете, как на это посмотрят присяжные.

– Я, конечно, знаю, а главное, что и Хардвик знает. Я полагаю, что мог бы добиться большей компенсации по приговору Суда, но они вполне могли подать апелляцию, дело передали бы в новый Суд и... в конце концов, нас удовлетворили двадцать тысяч долларов. Верно, Джозефина?

Миссис Кемптон улыбнулась своей терпеливой усталой улыбкой, но смотрела она при этом на Мейсона, а не на своего адвоката.

– Вполне, вполне удовлетворили, – согласилась она.

– Я полагаю, вам нужно знать, – сказал Этна, – что я выставил Джозефине счет на пять тысяч долларов, а пятнадцать остались ей.

– Отлично, – одобрил Мейсон.

– И из этих пятнадцати тысяч некоторую сумму я хочу выплатить вам, сказала миссис Кемптон. – По-моему, я просто должна это сделать. Если бы не вы, мистер Мейсон...

Мейсон покачал головой.

– Но вы ведь много работали, занимаясь этим делом. Вы копались в дневниках, и благодаря вашей догадке...

– Нет, нет, садитесь, пожалуйста, – сказал ей Мейсон. – Давайте-ка сразу перейдем на неофициальный и дружеский тон. Мне не нужно ни цента ни от кого из вас. Я рад, что вам удалось заключить выгодное соглашение. Я полагаю, что это заслуга вашего юриста. Я согласен с мистером Этной, что хотя вы и могли рассчитывать на большее по вердикту присяжных, но если уж вы привлекли бы Эддикса к суду, он сражался бы до последнего – вплоть до самых высших судебных инстанций. В конце концов, он больше всего боялся оказаться высмеянным в прессе – как богач, не дающий зарабатывать на жизнь простой женщине.

– Я тоже так подумал, – сказал Этна.

– А теперь, – продолжал Мейсон, – и вы можете кое-что сделать для меня, миссис Кемптон.

– Все, что угодно.

– Мне нужно узнать все, что только возможно, об Элен Кэдмас.

– Ну, в общем, она была немного... я не знаю, как это выразить словами...

– Ничего, рассказывайте, как сумеете. Если я правильно понял, она была немного странной?

– В ее жизни была какая-то страшная сердечная драма, я в этом уверена.

– Вы долго работали с ней вместе?

– По-моему, около двух лет.

– И вас уволили довольно скоро после того, как она исчезла?

– Через два дня.

– Было ли ваше увольнение хоть каким-то образом связано с Элен Кздмас или ее исчезновением?

Миссис Кемптон покачала головой:

– Он выгнал меня за воровство.

– Постарайтесь хорошенько вспомнить, – сказал Мейсон, – давайте-ка попробуем пояснить этот вопрос. В конце концов, было ли случайным стечением обстоятельств то, что...

– Нет, – сказала она, – мистер Эддикс был просто ужасно потрясен тем, что произошло с Элен. Мне кажется, он был влюблен в нее. И еще мне кажется, что...

– Подождите-ка, – перебил ее Мейсон, – вы сказали, он был влюблен в Элен. Вы полагаете, между ними что-то было?

– Ну... я не знаю. У них были в первую очередь отношения хозяина и служащей, а уж потом дружеские отношения. Но я не думаю... Бенджамин Эддикс не такой человек, чтобы откровенно проявлять свои эмоции.

– Что ж, тогда давайте сначала поговорим об Элен.

– Элен была очень красива и знала это. Она очень, очень гордилась своей фигурой. Она любила фотографироваться и любоваться на себя в зеркало. Уж я-то знаю. В ее комнате было зеркало в полный рост, и несколько раз я замечала, что она... ну, в общем, она гордилась своей фигурой.

– А что вы там сказали насчет зеркала? – переспросил Мейсон.

– Она довольно часто стояла перед ним и любовалась собой.

– А вы откуда знаете?

– Ну, мне доводилось иногда открывать дверь и входить в ее комнату, и я заставала ее перед ним.

– Вы хотите сказать, что она любила наряжаться и любовалась в зеркале собой и своими туалетами?

– Вся ее одежда была размером не больше почтовой марки, – улыбнулась миссис Кемптон.

– Она была обнаженной? – спросил Мейсон.

– Нет, не обнаженной. Но эти ее купальники... Ей нравилось взять два или три квадратика ткани и так их закрепить на себе, что они превращались в миленький купальник. Конечно, не особенно-то в нем станешь купаться, да и носить долго не сможешь.

– А на яхте она их надевала?

– Иногда.

– И при посторонних?

– Ну, во всяком случае, при тех, с кем она была знакома. Она не была... нет, скорее я бы выразилась так – для Элен не была характерна чрезвычайная скромность. Она была девушка без предрассудков и очень любила загорать. У нее было прекрасное тело – мне не доводилось видеть ничего подобного. Она загорала до тех пор, пока не покрывалась ровным бронзовым загаром.

– Если не считать, разумеется, следа от купальника? – спросил Мейсон.

– Это как раз беспокоило ее больше всего: чтобы у нее не осталось белых полосок на теле. Нет, мистер Мейсон, на крыше у нее было место, где она обычно загорала, и загорала она совсем обнаженной. Она хотела, чтобы у нее был равномерный загар по всему телу. Я думаю даже, что она больше гордилась своим загаром, чем своими... ну, в общем, своими формами. А формы у нее были в полном порядке – все как полагается.

– Не находите ли вы весьма странным, что такая девушка покончила жизнь самоубийством?

– Это в высшей степени странно.

– Где находились вы, когда произошло самоубийство?

– Я была на борту яхты.

– На той самой яхте?

– Да.

– Я хотел бы знать об этом подробнее. Что вы можете мне рассказать?

– Я расскажу вам все, что вспомню. Мистер Эддикс решил отправиться на Каталину. Он всегда брал с собой в путешествия Элен и очень часто меня.

– Кто следил за домом, пока вас не было?

– У нас был целый штат прислуги, приходившей днем. Я осуществляла общий надзор и руководила ими. Кроме того, я следила за порядком на яхте, и поверьте, мистер Мейсон, это работенка не из легких. Пусть на вашей яхте даже все моряки мира надраивают все до блеска снаружи, но вот внутри, в каютах, и в... Ну, короче говоря, приборка, вытряхивание пепельниц, выметание мусора, который остается в кают-компании после круиза. Окурки, рюмки, пустые бутылки из-под виски и все такое. Это была тяжелая работа.