Сафари для покойника - Никита Воронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владимир Александрович попытался представить себя на их месте – да, скучновато! Да, одно и то же из месяца в месяц, из года в год: дом, работа, дача… Незаметно растущие дети, жена, привычная до зубной боли, дураки начальники. Страсти – только перед телевизором, в теплых тапочках… Зато?
Зато – все ребра целы, и ни одной дырки в шкуре! Профсоюзный подарок к пенсии и далекая тихая смерть на девятом десятке. Как это пелось? «Думайте сами, решайте сами…»
Люди вокруг зашевелились – показался трамвай. Вслед за потоком Виноградов шагнул на мостовую:
– Простите, он к метро идет?
– Нет, раньше поворачивает, на набережную.
– Спасибо! – Майор про себя чертыхнулся и пошел обратно к тротуару, где оставались те, кому этот маршрут не подходил.
– А-а-а! А-х-х… хак!
Сначала Владимир Александрович услышал крик, но лишь потом пронзительный скрежет металла и одновременно несколько тупых ударов за спиной.
– Мама родная…
Прежде чем обернуться, он увидел застывшие лица людей на тротуаре: какого-то старика, офицера… И было от чего!
Трамвай стоял, распахнув темнеющие провалы дверей, – почти у самой кабины, как след от снаряда в линкорной броне, выделялась надорванными краями огромная вмятина. Отброшенный ударом грузовик развернулся почти поперек проезжей части, а пространство за ним и вокруг него было заполнено страшно неподвижными телами.
Несколько мгновений не шевелились и те, на чьих глазах произошла трагедия, – пассажиры трамвая, прилипшие к окнам, люди на тротуаре… Потом кто-то кинулся к пострадавшим, кто-то, нырнув в телефонную будку, накручивая нужные номера, кто-то тянул на себя дверцу кабины… Капитана космических войск вытошнило. Суматошные крики и ругань сменились командами случайных медиков, а Владимир Александрович уже вглядывался в белое от страха лицо водителя:
– Пьяный, сука?
– Нет! – И это было, судя по всему, правдой. Парню успели разбить лицо, и теперь он пытался утереть рукавом вытекающую из носа кровь. – Тормоза…
– Чего?
– Тормоза! Мокрая дорога… Мок-рая-я! – Он был еще в шоке, способном в любую секунду смениться истерикой.
– Ну-ка, граждане! Ну-ка! – Виноградова оттеснил старшина-гаишник. – Так… Документы?
Второй милиционер уже записывал данные свидетелей.
В «скорую помощь» грузили тех, кого еще можно было спасти, – девчонку в кожаной куртке и седую пенсионерку с черным месивом вместо лица. Трое – оба инженера и еще одна женщина с сумкой – в помощи уже не нуждались. То, что от них осталось, прикрыли материей и пока не трогали.
Вот так – думайте сами, решайте сами…
Еще не добравшись до дома, Виноградов знал, что завтра позвонит Евгению Наумовичу.
И вовсе не для того, чтобы отказаться.
Глава третья
Дышите глубже – это даром. За все
остальное вы будете платить, и еще
не ясно, насколько понравится вам
ваша будущая покупка.
Е. Зубарев «Милицейская академия»Первое отчетливое ощущение Владимира Александровича на Кипре – это ощущение зябкой прохлады, этакого простудного сквознячка. Сонный, разморенный четырехчасовым перелетом, он почти сразу же очутился в огромном, залитом белым пронзительным светом досмотровом зале аэропорта. На полную мощь, но практически бесшумно гоняли воздух кондиционеры, доводя температуру до приемлемых градусов, отчего и казалось настроенным на тропическую жару пассажирам, что вовсе и не так страшен черт, как его малюют… Одна мамаша даже вытянула из пакета упрятанную туда еще в самолете вязаную кофточку и заставила крохотную девчушку одеться.
– Во, народ! Еще хуже, чем наши, – выругался вставший сразу же за Виноградовым мужчина – пузатый, с огромной золотой цепью «Кайзер» на шее.
– А, везде одно и то же, – с видом бывалого странника согласился Владимир Александрович. – Бардак…
– Не скажите! Немцы бы, к примеру, никогда такого не допустили. Там порядок – будьте нате…
Действительно, две огромные очереди вызмеились от кабинок иммиграционной службы до самого выхода на летное поле. Не то чтобы они совсем не двигались, но оба инспектора выполняли свою работу с такой равнодушной неторопливостью, с таким неторопливым равнодушием, что казалось, простоять здесь придется не меньше часа.
– Нет чтобы еще пару человек посадить! – Пузатый показал на пустующий ряд нумерованных кабинок.
– Вы торопитесь?
– Нет, но…
– А к этому что – нельзя? – поинтересовалась дородная тетечка рыночного вида.
– Там только для тех, кто с европаспортами, – развеял иллюзии соотечественницы насчет сидящего под соответствующей табличкой киприота в форме паренек с плейером. Инспектор, о котором шла речь, скучал в одиночестве – рейс был чартерный, прямо из Питера, и ни граждан Европейского Сообщества, ни даже дипломатов не наблюдалось.
– Мог бы, наверное, подключиться…
– Ага, как же! Очень ему надо из-за русских задницу отрывать, – опять возмутился пузатый. Судя по носу, он был не совсем чтобы уж очень русским, но…
– Зря вы так! Здесь к нам очень даже неплохо относятся.
– А вы не первый раз?
– Второй, – улыбнулась вступившаяся за местное население блондинка в очках.
– Простите, а за визу платить надо?
– Нет, сейчас прямо поставят – и все!
– Вы знаете, я еще хотела спросить…
Удивительно, но уже минут через двадцать Владимир Александрович протягивал свой паспорт для регистрации.
– Плиз! – Инспектор неторопливо поднял на Виноградова смуглое и довольно симпатичное лицо, подождал чуть-чуть, а затем очертил в воздухе нечто напоминающее прямоугольник.
– Что, простите?
– Анкету ему дайте, – подал голос парень в наушниках.
– А-а! Конечно. – Владимир Александрович протянул забытую среди разных второстепенных бумажек анкету, которую все заполнили еще в полете.
Не глядя, киприот сунул полученный бланк в общую кучу, а сам тем временем взял вложенную в паспорт вывозную таможенную декларацию Виноградова. Сумма, которую имел при себе турист, была сочтена инспектором вполне достаточной.
– Тикетс?
Владимир Александрович продемонстрировал обратный билет на самолет, после чего, получив штампик в паспорте, перетащил свой багаж на территорию Кипра.
Миновав последовательно полицейского с не очень новым автоматом и сонной физиономией, «зеленый» таможенный коридор и толпу туристических агентов, увешанных табличками с названиями фирм и отелей, Виноградов поменял на фунты полсотни долларов. Курс был, само собой, грабительский, но чужую валюту здесь брали не везде и, как слышал Владимир Александрович от знакомых, без особой охоты.
– Такси?
Сразу за стеклянными дверьми аэропорта начиналась огромная, увенчанная куполом звездного неба… парилка. Влажный, горячий воздух окатывал каждого выходящего с головы до ног, проникая до глубины беззащитного обмякшего тела. Запахи – пряностей, моря и – странно! – березовых веников – ощущались как нечто материальное, имеющее вес и объем.
Владимир Александрович замер на мгновение, привыкая к обрушившемуся на него шквалу ощущений.
– Такси? – повторили над ухом.
Законы «отстоя», наверное, незыблемы – они не зависят от климата, языка, политической системы. Точно так же сейчас где нибудь в Пулкове-2 или заснеженном Усть-Илимске толпится в ожидании клиентов могучая стая «извозчиков», ревностно оберегая свою территорию от посторонних и следя, чтобы очередь на выгодную работу продвигалась честно.
В этот раз повезло неопрятному толстяку в расстегнутой до пупа рубахе – его собратья по водительскому цеху дисциплинированно держались в сторонке. Следующий за толстяком таксист уже отделился от них и высматривал на выходе очередного пассажира-иностранца.
– Пафос? Лимассол?
– Ноу! Ларнака.
Толстяк не расстроился – конечно, поездка отсюда в другие города на побережье выгоднее, но и в самой Ларнаке можно заработать.
– Отель? Йес? – Он уже завладел виноградовской сумкой и вертел головой в ожидании, пока Владимир Александрович не растолковал, что приехал один и без лишнего багажа.
– Рашен? – поинтересовался толстяк, направляясь к расположенному неподалеку паркингу.
Виноградов кивнул – сам он лично ничего плохого в этом не видел, а таксисту по большому счету было все равно.
Машина оказалась хоть стареньким, но «мерседесом». Владимир Александрович автоматически обошел ее справа, но, натолкнувшись на радостный хохот привычного к этому аттракциону таксиста, сообразил, что лезет за руль: он не то чтобы не знал, но как-то не вовремя забыл, что на острове, бывшей британской колонии, левостороннее движение.
Оставалось только дождаться, пока толстяк захлопнет багажник и откроет пассажиру дверцу…
По местному времени близилась полночь, и духота отступила – а может быть, просто Виноградов, привыкший к еженедельным походам в «динамовскую» баню, понемногу адаптировался. Водитель что-то спросил на ломаном английском, и Владимир Александрович извлек из кармана открытку с рекламой. Услышав цену, он поначалу крякнул – это оказалось раза в полтора дороже, чем обещали в туристическом бюро, – но потом сообразил, что платит не из своего кармана, и кивнул.
