Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии - Инна Карташевская

Через неделю начались занятия в ульпане. Уроки проходили с восьми утра до двух часов дня и так как учебники им выдали без подстрочников, дома приходилось много учить, чтобы не позориться перед учительницей. Иврит у них преподавала очень симпатичная молодая женщина по имени Илана. По-русски она не говорила совсем и объяснила им, что это специально выбрана такая методика, чтобы создать для них языковую среду, как будто им мало было языковой среды в банках, магазинах, на базаре и просто на улице. По этой методике новые слова нужно было не переводить, а объяснять на иврите, разумеется, а уж они из этих объяснений должны были догадаться о значении этих слов. На практике же это происходило так. Встретив новое слово, Илана долго говорила о нем что-то на иврите, потом начинала объясняться знаками и жестами, потом переходила к танцам и песням, но все равно никто ничего не понимал, и тогда она просто называла это слово на английском языке, а Белла, которая была по специальности учителем английского языка, громко переводила его на русский, и урок мог продолжаться. Вообще учиться было довольно весело. Илана приносила с собой гитару и в конце занятий, когда и ученики и учительница уставали, пела им песни на иврите, а они подпевали ей на любом известном им языке. Не обходилось и без недоразумений, естественно. Так, они долго не могли понять, почему Илана всегда ходит в длинной юбке. Наивные «русские» даже решили, что у нее кривые ноги, поэтому она их прячет, но потом приехавшие раньше, а потому более опытные учащиеся соседней группы, им объяснили, что их учительница просто религиозная. Они удивились, так как привыкли, что религиозные женщины обязательно носят на голове платок или шляпу, а Илана ходила с непокрытой головой. Засмеявшись, более опытные предложили им присмотреться повнимательнее к ее прическе и объяснили, что она носит парик. Оказывается, религиозные женщины должны просто прикрывать свои волосы все равно чем, и те, кто помоложе, носят парики из натуральных волос.

Еще одни шок они испытали, когда их милая интеллигентная Илана вдруг сказала о ком-то громко на весь класс и без тени смущения «да пошел он к е…й матери. Все обалдели и в классе на мгновение установилась гробовая тишина. А Илана засмеявшись, снова с удовольствием послала этого несчастного туда же. И опять последовали объяснения. Оказывается в Израиле это нецензурное русское ругательство считается довольно безобидным и вполне легитимным выражением, типа «пошел к черту» или даже «пошел в баню».

Но самое смешное случилось, когда на одной из консультаций по адаптированию к местной жизни, на вопрос, как можно купить поскорее холодильник, если деньги на него еще не дали, лектор ответил «дай продавцу чек дахуй». Все опять замолчали, не веря своим ушам, а стоявший ближе всех к лектору мужчина замахал на него руками и зашипел, призывая говорить потише. Ничего не понявший лектор удивился такой странной реакции, и снова повторил свой совет. Теперь на него замахали руками со всех сторон, а все тот же мужчина еще и сказал «Тихо, здесь же женщины». В общем-то, в конце все, конечно же, разъяснилось, и этот неприличный чек оказался всего лишь безобидным «отсроченным чеком», не имеющим никакого отношения к русским языковым реалиям.

Но все это были мелочи. Главное же было то, что их брата, то есть русских израильтян становилось в их городке все больше и селились они, в основном, по соседству, так как район здесь был по меркам израильтян совсем не престижным, а потому и не дорогой, да и дома были далеко не новые. В Юрином и Ритином дворе была большая детская площадка с горками и качелями, поэтому вечером там собирались все молодые семьи с детьми из окрестных домов, а также бабушки и дедушки с внуками и обсуждали свое олимовское житье-бытье. Но и тут все было не совсем гладко. Когда Юра и Рита и их друзья привыкшие по молодости лет искренне выражать свои чувства, стали бурно восхищаться Израилем и удивляться изобилию, которое они видели в магазинах, их немедленно остановили самым решительным образом. Оказалось, что хотя все окружающие и жили в стране ярко выраженного дефицита самых необходимых вещей и продуктов, этот дефицит они на себе не ощущали. Может, кто-нибудь другой и ощущал, но они нет. У них у всех были СВЯЗИ. Одни заходили в любые магазины с заднего хода и выбирали себе все, что хотели. Другие открывали двери на любые базы ногой, потому что там их встречали с распростертыми объятиями и радостно отдавали все, что там было. Третьим и этого не нужно было делать, потому что им все доставляли на дом. В общем через полчаса наши герои поняли, что все очереди и убийственные драки из-за дефицитных товаров состояли исключительно из них четверых. Что еще поразило ребят, это удивительная неблагодарность этих пришельцев из России с любовью. Оказывается, их и встретили здесь не так, и деньги, которые им дают не соотвествуют их высокому положению на доисторической родине, и интеллектуальный уровень коренных израильтян, конечно же, очень низкий по сравнению с ними. Даже потомственный сапожник дядя Йося из поселка Первомайский Николаевской области, так и не запомнивший ни единого слова на иврите за несколько недель учебы в ульпане, заявил, что никогда бы не смог общаться с местными дикарями, потому что привык к более интеллигентной публике. Опять-таки по своей наивности Рита и Юра попытались объяснить, что в общем-то они никак не заслужили даже того, что им дали, так как вообще ничего не сделали еще для этой страны, не воевали за нее, не строили ее и не работали на ее благо ни одного дня, но их быстро затюкали примерно такими аргументами: они много сделали для Израиля уже тем, что согласились сюда приехать. Они могли поехать в Америку, в Германию, остаться в Австрии так как их всюду приглашали, а они вот приехали все-таки в Израиль. И что они здесь нашли? Убогие съемные квартиры? Да разве это жилье? Вы не видели какие квартиры они оставили там. А какие должности они там занимали. И какие у них были зарплаты. Разве здесь им дадут такие. А ведь они бы могли многое сделать для Израиля, если бы им дали должности и кабинеты, потому что такое образование, какое они получили там, здешним горе-специалистам и не снилось.

В общем-то это все вызывало у нашей наивной молодежи много наивных вопросов, которые как они уже поняли лучше было и не задавать. Во-первых, как все эти люди собирались занимать важные должности, если они не знали ни иврита, ни английского, и никогда в жизни не видели компьютера. И, наконец, почему израильтяне до сих пор справлявшиеся со своей работой несмотря на отсутствие советского высшего образования, должны встать и немедленно покинуть свои кабинеты, предоставив их этим чванливым пришельцам. Только потому, что они и сами когда-то были пришельцами в земле египетской? Слабая аргументация. Но лучше было не спорить. Один молодой парень попытался было что-то доказать и показал сандалии, которые он недавно купил на базаре, первым из всех присутсвующих решившись потратить деньги на что-то кроме продуктов, но его сразу морально уничтожили. Все объявили, что сандали некачественные, некрасивые и вообще не такие как принято носить в Европе, а дядя Йося, потомственный сапожник из поселка Первомайский Николаевской области, придирчиво осмотрев их профессиональным взглядом, подвел итог, объявив на всю площадку, что «сандалим ло тов». Саше даже стало жалко бедного парня, расстроившегося из-за такого неодобрения, и он попытался заступиться за него.

— Дядя Йося, — сказал он, — ну, зачем вы так? Он же из-за этих сандалий Родину продал.

Но дядя Йося был неумолим.

— Какая Родина, такие и сандалии, — сурово сказал он. — Качества же нет, вот посмотри, я сейчас покажу тебе.

И он принялся стучать по подошве, сгибать ее чуть ли не вдвое и дергать за все перепонки с такой силой, что даже страшно было на это смотреть, и они поклялись себе, что если что-нибудь купят из местных вещей, никогда никому не покажут.

Кстати, там же на площадке Юра и Рита столкнулись еще с одним любопытным феноменом. Как будто бы все сидели вместе, вели общий разговор, но, если приглядеться, становилось очевидным, что общество разбито на группы, которые время от времени вели между собой вполголоса, а то и совсем шепотом таинственные разговоры, которые сразу прерывали, если подходил кто-нибудь чужой. Сначала они не обращали на это внимания, считая, что, очевидно, люди говорят о чем-то очень личном, но потом пришло прозрение. Началось это с того, что совершенно случайно в разговоре с местной соседкой Рита узнала, что такие как они, то есть иммигранты, или как здесь их называли «олимы», в первый год жизни в стране освобождаются от уплаты земельного налога на съемную квартиру, Для этого нужно было пойти в мэрию с документами, и этот налог снимут.

Рита, которая уже несколько дней переживала, что им придется отдать столько денег, ужасно обрадовалась и вечером, прийдя на площадку, сразу же стала делиться информацией.