Во имя Жизни (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Ты разве не хочешь дать им шанс спастись? — уточнил он.

— А, ты в этом смысле, — я махнула рукой. — Что, я настолько похожа на наивную благородную дурочку-идеалистку?

— На наивную дурочку, определённо, нет, — хмыкнул Барс. — А вот в твоей честности и благородстве я не сомневался ни на секунду, — со своей обычной обезоруживающе-обаятельной улыбкой сообщил он, пожав плечами.

— Это новость, — растерянно хмыкнула я. — И что заставляет тебя обо мне так хорошо думать?

— Сай-Сааар ун Иссаваар, — спокойно ответил мужчина. Имя старого ящера он пропел без запинки, с правильно расстановкой всех ударений; у меня так красиво не получалось никогда. Ну, давайте теперь выяснится, что этот парень ещё и петь умеет, и обладает абсолютным слухом! Я тогда от своей никчемности заработаю хронический комплекс неполноценности. — Кариот никогда бы не доверил столь важную должность личности, моральные качества которой вызывают у него сомнения. Ты фактически являешься его заместителем, а это очень высокая степень доверия. У ящеров довольно запутанные понятия чести, но если они кому-то настолько полно доверяют, значит, они в нём совершенно уверены.

— Сейчас я должна устыдиться и срочно всех обзвонить? — хмыкнула я.

— Ну, или мотивировать, почему ты не планируешь это делать.

— В предложенных тобой терминах это будет звучать «между нами нет никакого доверия», — иронично отозвалась я. — Единственное, Саю можно было бы сказать; я этому ящеру кое-чем обязана.

— За это не волнуйся, я ему уже рассказал, — отмахнулся Барс. — И передал, что ты подала в отставку.

— Когда только успел, — я вздохнула. — Ну, вот мы и пришли. Извини, другого личного транспорта у меня нет.

— Не волнуйся, этот — более чем подходящий, — с категорически не понравившейся мне довольной улыбкой отмахнулся мужчина, неподвижно стоя и разглядывая моё транспортное средство. В этот момент у него был такой взгляд… Так не смотрят на старенький потёртый аэробайк, такими голодными глазами герои-любовники в книжках пожирают героинь-любовниц. — Чур, я за рулём.

— Может, не стоит? — с сомнением проговорила я. Было такое ощущение, что рядом со мной стоит маньяк-убийца, жаждущий заполучить в свои руки любимое «орудие производства». — Я знаю множество гораздо менее болезненных и более надёжных способов самоубийства, — предложила на полном серьёзе.

— Не волнуйся, я хорошо умею управлять такими вещами, — с не предвещающим ничего хорошего азартным блеском в глазах сообщил Барс.

— Это-то меня и напрягает, — вздохнула я, доставая шлемы. Спор с мужчиной был заранее обречён на провал: кроме смутных нехороших предчувствий, противопоставить его жажде деятельности мне было нечего. — Давай я тебе хоть систему навигации настрою, а то докатаемся…

— Да ладно, не бойся, — он заговорщически подмигнул, принимая из моих рук шлем, и улыбнулся во все тридцать два. — Со мной даже мама привыкла ездить!

— Под общим наркозом? — язвительно уточнила я.

— Ну, поначалу под местной анестезией, — рассмеялся мужчина. Смех у него оказался под стать всему остальному: искренний и заразительный, даже я не удержалась от ответной улыбки. Кикку мне в горло, да это не человек, а ходячее оружие массового поражения впечатлительных барышень! Как же мне повезло, что я не вхожу в их число… — А потом ничего, освоилась.

— Героическая женщина, — хмыкнула себе под нос, натягивая шлем.

— Ты даже не представляешь, насколько, — со странной задумчивой усмешкой качнул головой Барс.

Никогда не была любительницей пощекотать себе нервы, и аэробайк прочему транспорту предпочитала по простой причине: он дешевле в содержании и удобнее при эксплуатации в городе. В раннем детстве я, как и многие ровесники, бредила глубоким космосом и героическими подвигами, а потом, нахлебавшись их до тошноты, оценила прелести спокойной размеренной жизни.

Подозрения, что оная жизнь закончилась, появились у меня ещё при первом взгляде на этого мальчика с Земли, а теперь они переросли в стойкую уверенность. Не знаю, где этот парень научился драться и, более того, где он научился так спокойно убивать, но тяги к неприятностям на собственную задницу ему там пока не отбили.

Чем ещё можно было объяснить подобную манеру вождения, я не представляла.

Нет, глупо спорить, летал он потрясающе; лучше всех, кого я знала. Просто потому, что в противном случае мы вместе с байком превратились бы в кроваво-металлическую кашу, размазанную тонким слоем на добрый квартал. И никакая защита бы не спасла: она рассчитывается на более-менее средние скорости и равномерное движение в анатомически правильном положении. Барс же вёл так…

От скорости и перегрузок захватывало дух и даже кружилась голова. Хотя страшно не было, но не благодаря Барсику; судьба благополучно изжила во мне почти все ужасы. Боялась я, пожалуй, только какой-нибудь ужасно мучительной смерти, или, вернее, остаться калекой, но здесь и сейчас мне такое точно не грозило: тут даже мяукнуть не успеешь.

Зато узнала много нового. Например, что путь, на который я затратила бы больше получаса, можно преодолеть за какие-то семь минут. Или, например, что аэробайк способен выполнять некоторые фигуры сложного атмосферного пилотажа. До «петли Нестерова», к счастью, не дошло, но к «бочкам», «горкам» и пике я даже успела привыкнуть. К чему привыкнуть не удалось, и, честно говоря, даже пытаться не хотелось, — так это к проведению всех манёвров буквально в считанных сантиметрах от других участников движения. Кажется, Барсик даже спровоцировал пару аварий, но я не успевала оглядываться.

Когда дорога кончилась, и мы припарковались на нужном ярусе знакомого здания, я едва поборола порыв упасть на колени и демонстративно облобызать дорожное покрытие.

— Как ты только дожил до своего возраста? — проворчала, стягивая шлем.

— Этим вопросом задаются абсолютно все мои знакомые, — весело хмыкнул он. — Но я думаю, ответ прост и придуман ещё нашими древними предками, а именно — «дуракам везёт». Хм, а ты молодец. Смотри-ка: руки не дрожат, ноги держат, взгляд осмысленный, даже цвет лица естественный. А у меня даже Варька первое время заикалась!

— Так ты мне, значит, проверки устраиваешь? — недобро сощурилась я.

— Нет, что ты! — он вскинул руки в жесте капитуляции и тряхнул головой. Физиономия была слишком честной, чтобы с ходу поверить в его раскаяние. — Немного, — сознался он под моим пристальным взглядом. — Я обычно с пассажирами осторожничаю, с любыми, а тут просто было интересно, как ты отреагируешь. Никогда не встречал таких отважных женщин, — искренне улыбнулся он.

Я только неодобрительно поморщилась в ответ, — не люблю лесть, особенно настолько примитивно-грубую, — и кивком велела парню следовать за собой.

Этот район был из числа тех, которые принято называть «трущобами». Грязный, обшарпанный, не располагающий к прогулкам в любое время суток; и тем не менее, здесь было людно. С гиканьем носилась небольшая группа разнокалиберных (включая видовую принадлежность) детей, шумно обсуждали что-то две женщины. Наше с Барсом появление незамеченным не осталось, и я порадовалась, что охранная система на байке стоит надёжная и высококлассная. Так что был шанс по возвращении найти его на прежнем месте.

Общеизвестно, что лучшими программистами (в вопросе человеческих технологий, разумеется) являются выходцы с Ялла, одного из информационно-индустриальных центров Федерации. У них там сравнительно недавно даже зародилось нечто среднее между псевдо-религией и субкультурой с уклоном в машинный разум и представлением о мире как о большой компьютерной системе. Но местные силовые структуры держат этих ребят у ногтя и, честно говоря, правильно делают.

Дони религиозным фанатиком не был, и хоть любил показать себя безвинно пострадавшей за идею жертвой правительственного произвола, но дёру из Федерации дал совсем не по причине культурных разногласий. Он просто посчитал себя умнее всех и попытался обойти систему безопасности одного из банков. Даже почти обошёл, но «почти» — не считается, и остался парень не только без сладкой жизни, но ещё и в международном розыске с арестованными счетами. В общем, едва унёс ноги от галаполиции и забился сюда.