Вопреки абсурду. Как я покорял Россию, а она - меня - Леннарт Дальгрен

Кроме того, заоблачные пошлины на импорт приводили к массовым подтасовкам и обману. Все понимали, что в принципе ввезти можно все, что угодно, если выбрать для этого правильный момент и таможенный пост. Ни для кого не было секретом и то, что итальянского продавца эксклюзивной мебели можно попросить выписать два или более счета-фактуры на один и тот же товар, которые потом можно использовать по ситуации.

Наши брюссельские переговоры с представителями России при ЕС практически ни к чему не привели. Ценность информации, которую мы там получили, стремилась к нулю. Было очевидно, что у людей совершенно другая повестка дня, нас вежливо принимали, но никакого реального интереса наши вопросы не вызывали.

В конце концов, нам удалось передать свои предложения в правительство России, где их должна была рассмотреть специальная комиссия. Ее заседание несколько раз откладывалось, к тому же против нас работало мощное лобби российских мебельщиков.

В довершение ко всему нам не разрешили участвовать в обсуждениях и даже не оповещали о том, когда они будут проходить. Информация об этом просачивалась к нам из коридоров власти, и мы с замиранием сердца следили за этими утечками, достоверность которых проверить было невозможно. Мы не исключали, что нас вводят в заблуждение, чтобы как-то успокоить и отвлечь.

И вот раздался долгожданный телефонный звонок: нам сообщили, что комиссия приняла наши предложения. Хотя мы еще точно не знали, какие именно предложения были рассмотрены и приняты, весь наш офис в этот день ликовал!

Первый вице-премьер Виктор Христенко взял на себя смелость, несмотря на мощное лобби, поддержать решение, которое наши недоброжелатели к тому времени уже окрестили «законом ИКЕА». Вопреки интересам и воле многих власть имущих, Христенко содействовал принятию закона, сделавшего возможным выход нашей компании на российский рынок.

Правда, результат был не совсем таким, как мы надеялись: пошлины остались довольно высокими, и снижать их предстояло поэтапно с учетом мнения представителей российской мебельной промышленности. Кроме того, российское правительство начало внимательно отслеживать эффект этих изменений, готовясь в случае негативных последствий пересмотреть ставки.

Как бы то ни было, в августе 1999 года Владимир Путин, бывший в то время премьер-министром, подписал указ номер 971, в соответствии с которым весовые пошлины на импортируемые товары уменьшались примерно вдвое. Так мы получили передышку на полгода, по прошествии которого этот вопрос предстояло рассмотреть вновь.

ЯРМАРКА ВАКАНСИЙ

К этому времени мы уже наняли чуть более сотни сотрудников – 25 из наших шведских и немецких подразделений и около 75 россиян. Но для магазина требовалось гораздо больше людей, поэтому мы начали масштабную кампанию по подбору 450 сотрудников. Ярмарка вакансий проходила несколько недель, и всех соискателей мы приглашали в наш уже практически готовый, но еще не открытый магазин. Всего было подано более 20 тысяч резюме – перед дверью нашего офиса стояла огромная очередь. По старой привычке многие думали, что кто пройдет собеседование первым, имеет больше шансов на трудоустройство. Поэтому время от времени возникали перебранки, хоть мы и постоянно объявляли по громкой связи, что результат собеседования никак не зависит от места в очереди.

Только тут я впервые по-настоящему занервничал. А вдруг что-то пойдет не так? Что если мы наберем не тех, кто нам нужен? Ребята, которые проводили собеседования, сами только что прошли стажировку, и никогда раньше им не приходилось нанимать кого-либо на работу. Я присутствовал на собеседованиях сутра до вечера. Мне было важно быть там, быть частью этого процесса.

Стажеры засыпали меня вопросами вроде:

– Что требуется от кандидатов в первую очередь? Как думаешь, этот кандидат нам подойдет?

Я отвечал только одно:

– Ты будешь проводить на работе третью часть своей жизни. Важно, чтобы тебе было легко и приятно работать с окружающими тебя людьми. Спроси себя, хочешь ли ты работать с этим человеком? Если да, бери его, если сомневаешься – не бери!

Этот метод отлично сработал. Мы набрали совершенно потрясающих сотрудников.

Ближе к открытию я решил, что не помешало бы набрать еще человек пятьдесят. Когда отбор кандидатов был закончен, мы отправили всех новичков на тренинг, подобного которому у них никогда в жизни не было. Помимо наших сотрудников, мы пригласили для проведения тренингов лучших сотрудников ИКЕА из разных стран мира. Никогда еще ИКЕА не уделяла столько внимания обучению персонала.

А еще мы пригласили представителей российских мебельных фабрик на семинар, организованный совместно с российской Ассоциацией предприятий мебельной промышленности. На семинаре мы показали товары, которые хотели бы закупать в России.

В результате к нам обратились несколько предприятий, заинтересованных в сотрудничестве, которые впоследствии стали нашими поставщиками. Чтобы добиться окупаемости, нам жизненно важно было увеличивать объем закупок в России, который должен был составлять не менее трети от всего ассортимента.

ПОДЗЕМНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Теперь пришло время рекламной кампании, цель которой – прочно внедрить бренд ИКЕА в сознание буквально каждого москвича.

Ежедневно московское метро перевозит около 7 миллионов человек. Значит, именно здесь должна быть наша реклама. Но и тут мы снова натолкнулись на противодействие московских властей. На этот раз они отказались согласовать размещение нашей рекламы в метро. Обычные для ИКЕА, дерзкие и провокационные слоганы не устраивали руководство метрополитена. Плакат, объявляющий, что «каждый десятый европеец сделан на нашей кровати», не получил заслуженного, на наш взгляд, одобрения. А быстро предоставить статистические данные, подтверждающие истинность этого утверждения, было невозможно.

Руководство Московского метрополитена ссылалось на исследования человеческой психики, в соответствии с которыми якобы человек, находясь под землей, психически неустойчив, поэтому наша реклама может быть просто опасна. Представительница метрополитена упрекала нас в отсутствии творческого начала. Мы вежливо предложили ей самой возглавить наш креативный отдел. Ответа не последовало. Вероятно, она уловила иронию.

Если большинство россиян до начала рекламной кампании совершенно не представляли, что такое ИКЕА, то иностранцы, жившие в Москве, наоборот, с нетерпением ждали нашего открытия. Где бы мы ни появлялись, нас засыпали вопросами о том, как у нас дела, и это, конечно, было очень приятно.