Стихотворения - Лев Кобылинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Святой Луиджи
(Св. Людовиг Гонзагский)Я был, как дева, робок и стыдлив,меня бежал лукавый Искуситель,бесплодно злую мудрость расточив.
Но не Тебе, Христос и мои Спаситель,я в жертву сердце бедное принес,уйдя из детской в строгую обитель.
Святая Дева дев и Роза роз,я отдал все Тебе Одной, Мария,без размышлений, колебаний, слез!
Я был еще дитя, когда впервыес улыбкой благосклонной надо мнойсклонила Ты свои черты святые,
и, молодость отдав Тебе Одной,я принял целомудрия обетыс благоговейно-строгой тишиной!
Вот детские, как сон, мелькнули леты,и вот зарделись юности цветы,но я хранил высокие запреты,
средь золота придворной суетыи посреди тончайших обольщений.Как мать, мне грустно улыбалась Ты,
живую благодать благоволениймне в душу источая каждый миг…Так в юности не знал я искушений.
моим щитом был Девы светлый лик.Как мать, Ты наставленья мне шептала,я, как дитя. к твоей груди приник,
и ревность с каждым часом возрастала…Толпою дам придворных окружен,ни разу я, как строгого забрала,
ресниц не поднял на прелестных жен,страшась прочесть в их взорах знаки Ада,к Тебе святою ревностью сожжен.
Так с ранних лет священная оградазамкнула сердце, чуждое тревог,и взоры упокоила лампада.
Я был во всем покорен, тих и строг,я плоть, бичуя, изнурял сурово,страшась вкусить плода, сорвать цветок
благоухающий иль молвить слово.Я все забыл, друзей, отца и мать,их взгляды встретить было б взглядам ново,
их имена не смел бы я назвать;так каждый миг незримым внемля хорам,я брел один, не смея глаз поднять,
по сумрачным и строгим коридорам.и годы расточались, словно дым,но Ты повсюду с нежно-строгим взором,
окружена сияньем золотым!..Мать приняла сыновние моленья,и в небо отошел я молодым.
Я шлю с небес свои благословеньявам, девушки моей родной земли,в Раю мне внятней ваши песнопенья,
мне ваши слезы здесь видней, вдали!О верьте: взор святого прочитаетвсю груду писем, брошенных в пыли;
когда собор поет и зацветает,и в каждом сердце снова дышит май;мой взор простая надпись умиляет:
«Заступнику, святому Луиджи, в Рай!»
Видение Сердца Иисусова Блаженной Маргарите Алаквийской
Ослеплена сияньем нестерпимым,я прошептала робкие слова,пред Женихом единственно любимым,
от ужаса и счастья нежива:«Господь, умерь твоих лучей потоки,не сжегшие моих очей едва!..
Как лезвие меча, они жестоки,иль дай невесте ангельскую плоть!..»Но замерли безумные упреки,
иные очи мне отверз Господь,свевая с вежд моих туман печальный,Он дал мне ужас света побороть.
Диск солнечный мерцал свечой венчальной;все пламенным венцом окружено,сияло Сердце, как сосуд хрустальный,
прозрачней, чем священное вино;кровавая на нем зияла рана,увито было тернием оно,
но, как светило блещет из тумананад Ним, приосенив святую кровь.Креста пылала вечная Hosanna.
И стал мне внятен глас: «Не прекословь!..Прими свои последние стигматы,да будет миру явлена любовь
невестою с Распятым сораспятой,стань ученицей Сердца Моего,и станешь вновь рожденной и Веаt'ой!..
Святой любви свершится торжество:погаснет Солнце, мы пребудем вместе…Лия лучи блаженства своего,
Святой Жених грядет к своей невесте!..»Упала я пред Ним без сил вздохнутьи, плача, улыбалась доброй вести,
и вдруг лучи мою рассекли грудь,и сердцу моему так сладко былок сосуду Сердца Божьего прильнуть,
и нас одно сиянье окружило.
Видения святой Терезы
I.Четыре дня томительного сна,четыре дня предчувствий беспокойных,и, наконец, душа отрешена.
Вот развернул извивы звений стройныхторжественно-рыдающий хоралвзываний и молитв заупокойных.
Он близился, он грустно замирал,и было мне, почившей так прекрасно,следить, как в сердце пламень догорал,
и улыбаться странно-безучастно,смотря, как к золотому гробу матьи две сестры в слезах прильнули страстно.
Легла на сердце строгая печать,им был восторг мои тайный непонятен,не смела я их слезы понимать.
Вдруг тихий зов сквозь сон стал сердцу внятен,и взор скорбящий в душу мне проник,и вспыхнули огни кровавых пятен,
меня назвал Он трижды и поник,а я, ответ замедлив свой, не знала,то был ли голос Агнца, иль в тот миг
моя ж душа меня именовала;но я была безгласна как дитя,на милосердье Агнца уповала.
Он улыбнулся, содрогнулась я,—а там, внизу, из брошенного тела,скользнув по гробу, выползла змея,
клубясь, свивала звенья и свистелаи горстью мертвой пепла стала вдруг,и вот я к Жениху простерла смело
огни моих крестообразных рук,и дивные предстали мне виденьясреди моих неизреченных мук:
был искус первый — искус нисхожденья,душа была низвергнута во Ад,вокруг, стеня, толпились привиденья,
и в той стране, где нет пути назад,черты родные всех, что сердцу святы,я встретила и отвратила взгляд.
Была дыханьем огненным объятая у разверстой пасти Сатаны,заскрежетал он, словно мавр проклятый,
но вождь незримый с правой сторонысо мною шел, мне в сердце проливаяцелительную влагу тишины.
За Женихом я шла, не уставая.и невредима посреди огнейсвершала путь, молясь и уповая,
сквозь все ряды мятущихся тенейпо лестнице великой очищеньяи через седмь священных ступеней.
И каждый миг чрез новые мученьяменя влекла незримая рука,изнемогая в муках восхожденья,
пережила я долгие века…
II.Услышав зов, склонилась я к подножью,дух ангельский и девственное телопредав Кресту, объята сладкой дрожью,
и, плоть свергая, тихо отлетела.(Последнее то было обрученье!)Поникли руки, грудь похолодела,
и замерло предсмертное биение;вот отступили дальше в полумракмерцанья, славословья, песнопенья;
как воск мощей, простерта в строгой раке,беззвучно я запела «Agnus Dei!»,и вот святые проступили знаки;
и миг последний был всего страшнее,но тень крыла мне очи оградила,я каждый миг свободней и смелее
по ступеням безмолвья восходила,и близясь каждый миг к иным преградам,при шаге каждом крепла в сердце сила.
Мой верный Страж ступал со мною рядом,меня в пути высоком ободряято благостным, то непреклонным взглядом.
Вот заструились дуновенья Раянеизреченны и невыразимы,и луч не дрогнул, сердце мне пронзая.
А там, внизу, как стадо агнцев, дымы,у наших ног теснясь благочестиво,не двигались… Но мы неуловимы,
их ласке улыбнувшись торопливо,влекомы восхождением упорным,восстали там, где для души счастливой
последний путь отверст в окне узорном,где искони в борении согласном —два светоча на перепутьи горном —
луч белой Розы сочетался с красным…Взглянула я, и вдруг померкли взоры,и лик Вождя явился мне ужасным,
я вопросила с трепетом: «Который?»Смешалось все, и сердце ослабело,и замолчали ангельские хоры.
Я взоры вниз потупила несмело,в груди сомненье страшное проснулось:«Чье мертвое внизу простерто тело?» —
и вдруг в смертельном ужасе очнулась.
О кресте святой Терезы