Поминальная свеча - Алексей Павлов

2 мая в Берлине уже прекратились бои, гарнизон капитулировал, а мы в Курляндии все еще продолжали воевать. На 8 мая назначалось генеральное наступление по всему фронту, утро того дня и начиналось со втягивания передовых отрядов в боевые действия. Но вот окопы немцев запестрели белыми флагами из простыней, носовых платков, полотенец. Они стали направляться к нашим позициям с поднятыми вверх руками, без оружия. Это — капитуляция и плен. Победа!

Трудно сказать, сколько в ее честь мы в ночь на 9 мая выпустили в небо из своих орудий трассирующих снарядов. Длинные и короткие очереди зениток расцветили разрывами снарядов весь передний край на участке полка, на батареях стоял треск от стрельбы из стрелкового оружия.

Как и многие офицеры, я принял участие в оприходовании и актировании трофеев — боевой техники и имущества. Вместе с одним из майоров 71–й дивизии подсчитывал и заносил данные в акт по вооружению и снаряжению какой‑то немецкой конной части, чье добро теперь аккуратно было разложено на песчаной поляне в сосновом бору.

В целом на оприходование Ленинградскому фронту к

31 мая поступило 478 танков и штурмовых орудий, 2450 полевых орудий, 931 миномет, 18221 автомашина, 675 транспортеров и тягачей, 263 бронетранспортера, 496 мотоциклов, 1080 радиостанций, 158 самолетов, два бронепоезда, 88 паровозов, 5077 вагонов, 7039 повозок, 36464 лошади. Войска фронта взяли в плен свыше 285 тысяч вражеских солдат и офицеров и 48 генералов. В плен попал и сын фельдмаршала В. Кейтеля Эрнст Кейтель, он был полков

ником, начальником штаба 563–й гренадерской дивизии.

Таков был итог курляндской эпопеи. Свою частичку в победу над врагом внесли воины нашего полка, ранее сражавшиеся под Сталинградом, на Курской дуте, в Белоруссии, имевшие на своем боевом счету к концу войны свыше ста сбитых и подбитых фашистских самолетов, несколько танков и другой боевой техники противника.

Ныне паучьи сети националистов оплели Латвию, Литву, Эстонию. Не без помощи подлого предательства — Горбачева, Яковлева и им подобных. Но я верю: рано или поздно здоровые народные силы бывших советских прибалтийских республик не только отдадут должное нашему совместному общему прошлому, но и откроют предпосылки для более светлого будущего. НАТО для них — не спасение!

СТИХОТВОРНОЕ СК030НИЕ

ОГОЛТЕЛЫЕ АРИЙЦЫ

Лихо Гитлер своим генераламОтдавал свой последний приказ:Вермахт должен дойти до Урала,Захватить весь Советский Кавказ.И послушные орды арийцевОголтело рванули вперед.Но нещадно от самой границыФрицев Красная Армия бьет.Тут для них не дорожка для кросса,И они без потерь не пройдут.Здесь погибнет их «план Барбаросса»Под истошные вопли «капут».

ПОХМЕЛЬЕ

В одном бою под Воронежем фашисты предприняли «психическую атаку». Они шли густыми цепями в одних нижних рубахах, подкрепившись изрядной дозой водки. Наш минометный дивизион открыл ураганный огонь по врагу. Фашисты обратились в бегство, устлав поле трупами своих солдат и офицеров.

Прет арийцев пьяных ратьБез конца и счету,И хотят бандиты смятьМигом нашу роту.Шнапс в башке кадриль поднял,Куролесят ноги.Встретил фрицев смертный шквалПрямо с полдороги.Этих фрицев больше нет.Им уж не резвиться:Им путевка на тот свет,Чтобы протрезвиться.

В ТРУБУ

В одном из переулков в Сталинграде немецкий корректировщик засел в печной трубе и направлял огонь своих батарей. Бойцы Борщенко и Явич опустили камень в отверстие трубы. Немец, сидевший в дымоходе, свалился вниз. Черного от сажи вражеского корректировщика разведчики привели на КП.

Фриц в трубу залез, как в бронь.Весь в пыли и саже.Корректирует огоньБатареи вражьей.И похож на черта онИли еще хуже.Только рад, что так спасенОт стрельбы снаружи.Вдруг матерый живоглотСхлопотал булыжник,Через черный дымоходРухнул, словно лыжник.Тут Борщенко автоматПоднавел на фрица:«Ну, с трубой, чумазый гад,Нужно распроститься».

НА ПОБЫВКУ

Гнутся рельсы под колесами,Набирает поезд ход.А за снежными откосами —Сосен стройный хоровод.В дом родной побывку краткуюВоин с фронта получил.Значит, нес он службу ратнуюИзо всех солдатских сил.Сколько верст с боями пройдено!Голубая манит даль.На груди блестят два ордена,Ярко светится медаль.Будто в жданном сновиденииУвидала сына мать.Слезы радости, волнениеТрудно было ей унять.

БУДНИ ЗЕНИТЧИКА

В час, когда унимается бойИ, ракетами рдея вдали,Опускается ночь над землей,Погружаюсь я в думы свои.Вновь приходят, как сны наяву,Лица близких и их голоса.Будто нет ни тревог, ни разлук,Что в тугие сплелись пояса.Но забудешься только на миг —Снова слышится гул в облаках.И опять у орудий своихМы стоим на бессменных постах.На войне не бывает чудес:Чуть умолкло, и снова дуэль.«Фоккера» бьют в нас с черных небес,Мы с земли шлем им в брюхо шрапнель.Рвутся бомбы и пули свистят,В небе мечутся трассы огня.От врага прикрывает солдатНаших зыбких разрывов броня.

В ЯСНЫЙ ДЕНЬ

Мой друг, давай с тобой вот здесь присядем —На берегу в зеленом дубняке.Притихший лес задумчив и наряден,Вершинами купается в реке.Давай свернем, закурим папироскиВсе так же по привычке фронтовойИ вспомним, как мы брали перекрестки,Идя вперед под бурей огневой.Еще вчера на этом самом месте,Где травами окутались луга,Во имя жизни, а не ради местиГромили мы коварного врага.Одержана великая победа,Которой равной не было в веках.Мы счастливы, что сквозь огонь и бедыНесли свободу на своих штыках.

ИЗ ПРИЕКУЛЬСКОЙ ТЕТРАДИ (По впечатлениям от поездок в Латвию)

ЗЕМНОЙ САРКОФАГ

Памятником ожесточенных боев в Приекуле и его окрестностях является братская могила, в которой похоронено более 23 тысяч советских солдат и офицеров. На территории, подвергавшейся немецкой оккупации в Советском Союзе, — это самое большое воинское кладбище.

В это трудноповеритьИ объятьумом:Стольков Приекуле нашихбойцов и офицеровЛежатв саркофаге земном.Больше, чем за Варшаву,Сраженийцена!Такмаленькоеэто селеньеВ Курземском краеОтметиладаньювойна.Полгодасмертной жутиЦариловокруг.Ах, какиездесь гибли в атаках,на маршах людиВ сияньебоевых заслуг.Братскаяих могила —последний редут,Откуда они,возвышаясьнад смертью,С живымидиалог о жизниведут.

ПАМЯТЬ

Много лет я не был в Приекуле —Со времен военных грозовых.Вновь по сердцу память полоснулаЛиком односумов фронтовых.Вот она, оглохшая пехота,Прижимаясь к танкам у Ишкот,При поддержке арт- и минрасчетовРвется сквозь сплошной огонь вперед.Снова здесь и снова у Динсбурбе.Бой у неприметных хуторков.О, котел курляндский, как он труденБыл для обескровленных полков.По осенней, зимней и весеннейНепролазной хляби и снегамПролегла дорога наступленийК золотым балтийским берегам.

ПРИЕКУЛЬСКИЙ АДРЕС

Уже который год подрядИ радостный, и грустныйПочтовый льется водопадНа адрес приекульский.Сюда со всех концов страны,Свершив большие кроссы,Приходят, ранами больны,Нелегкие запросы.Их шлют с войны еще скорбяРодители и жены,Чьи сыновья или мужьяВ окрестностях сражены.Тем трудным письмам нет числа —И от детей, и внуков,Судьба которым принеслаС погибшими разлуку.Суть всех запросов: где, когдаСмерть встретил близкий воин,Где был он в прежние годаИ нынче похоронен?На каждое письмо — ответНа бланке исполкома.И это стало, как обет,Как просто аксиома.Как будто по крутым волнамСреди живого людаПечаль и слава пополамРасходятся отсюда.

КУБАРИ