Звезда - Дмитрий Тыщенко

дребезжащим голосом: «Кулан будет принадлежать мне, а земли будут ханскими. Вместо денег получите скот и железо, а завтра всем свободным мужчинам надо прибыть на работы в крепости – я сама буду наблюдать за стройкой». Люди внимательно смотрели на совсем юную девушку необычайной красоты – она им нравилась, но вместе с тем испытывали страх перед ней. Вся её изящная фигурка говорила им – она их судьба. Подписывали пергамент в полной тишине. Хан поставил свою печать и все начали расходиться – кто с радостью, а кто с печалью… Мунак с Молге направились к ставке в хорошем расположении духа – новая жизнь начиналась, но хан произнёс насмешливо: «Всё равно и Кулан и ты, красавица, принадлежите мне – я всем хозяин…». Молге потупив глаза сказала: «Конечно, Старый Бык, но будущий хозяин у меня под сердцем». Мунак посмотрел на неё пристально и тихо произнёс: «Посмотрим». После этого короткого разговора у Молге в головке поселилась тревога, но вида она не подала и продолжала вести себя с ханом беспечно. Часто, одним словом или эмоцией, человек показывает своё истинное лицо и уже никогда не может его скрыть…

Восстановление крепостных построек продолжалось уже много дней: ворота установили, стены укрепили и уже отделывали внутренние помещения. Под крепостной стеной нашли заваленный вход в подземелье и освобождали его от грунта, кирпичей. По этому подземелью покинул, как утверждали ойраты, крепость правитель со всей семьёй и слугами. Такие, подземные ходы есть под каждой крепостью и городищем, а план его является строжайшей тайной. Строили подземелья, как правило рабы, и тайну, направления выхода, уносили они с собой в другой мир. Молге на коне объезжала стену с наружи и вдруг заметила, что к ней на коне скачет женщина с ребёнком, а за ними бегут люди. Молге остановилась и стала ждать развязки погони. Очень худая молодая женщина спешилась и схватив сынишку, кинулась к Молге в ноги. Упала на колени и запричитала, простирая руки к Молге: «Госпожа помоги мне в беде и выслушай, умоляю – ты моя последняя надежда, завтра моя жизнь закончится». Старик и женщина, гнавшиеся за ней остановились рядом и поклонились госпоже. Старик начал было кричать, но его прервала Молге и разрешила говорить беглянке, одетой в рваный грязный халат на не чистое тело, и слипшимися волосами на голове. Худенькое личико было необычайно красиво, а взгляд, тёмных глаз с косинкой, привлекал к ней сразу всё внимание собеседника. Молодая женщина встала с колен, и прижав сынишку, дрожащим голосом начала рассказ: «Меня зовут Чжень – я родом из племени уйгуров, а четыре зимы назад меня украли степные разбойники и продали в Таразе на рынке. Купил меня молодой красивый воин, племени ойратов, Жура – он не пошёл дальше по рынку, а сразу выбрал меня и не обижая, привёз в Кулан. Мы полюбили друг друга, и я стала его женой – о лучшем муже и не мечтала. Жили мы в крепости, где Жура следил за порядком в ней и получал плату за это. Три зимы назад Жура занял деньги, и навьючив трёх верблюдов, выделанными шкурами, клеем, сладкими корнями, ушёл с проходящим караваном в Хорезм. С тех пор от него нет известий. Я со всеми купцами посылала письма ему, но его нигде нет. Каждый день я рассказываю ветру о моём горе и если он жив – то всё равно ветер нашепчет ему мою тоску. Я буду ждать его, даже, всю жизнь. Завтра в день новолуния кончается срок выплаты нашего долга по займу, еду, одежду. Меня, мой бывший слуга – этот старик, хочет продать с сыном в песчанную степь старому пастуху. Я скорее покончу с собой, чем смирюсь с таким позором. Если ты, госпожа, мне не поможешь, то я попрощаюсь с жизнью при помощи вот этого ножа». Молге спросила старика: «Правда ли то, что говорит эта женщина и почему она такая не ухоженная? За что ты хочешь получить плату – объясни». Старик, воздев руки к небу, рассказал: «Она с сыном жила у меня три зимы – питалась, одевалась, грелась у очага, но при этом не хотела работать и не думала даже, хотя бы раз, отблагодарить меня своим теплом. Последнее время она жила с баранами, закованная в кольца, так как хотела сбежать. Завтра срок долга истекает, но женой моей она становиться не хочет и поэтому будет продана моему старому другу – он быстро приручит её». Молге спросила старика: «Во сколько ты оцениваешь долг»? Старик ответил: «Хватит десяток баранов за займ, Чжень и телёнка за мальчика». Молге знала, что вопросы собственности всегда должны уважаться и поэтому согласилась на эту, сравнительно небольшую плату. «Найди в крепости советника хана, Брадобрея и пусть он, с моего согласия, рассчитается с тобой»: сказала Молге, протянув старику кусочек пергамента. «Иди к воде и приведи себя, и сына в порядок, а тебе принесут хорошую одежду»: сказала Молге женщине и поехала в след за стариком. Ставка хана всё ещё находилась рядом с крепостью – в большом шатре. Молге вошла к нему, бросив вожжи на стражника у входа. «Старый Бык, я купила за десяток баранов хорошую прислугу для себя, пошли смотреть на неё – она купается в реке»: весело крикнула Молге. Хан оживился и начал расспрашивать, но Молге сказала: «Пошли быстрее». Молге взяла свою одежду, сапожки и поехала с ханом на смотрины. Чжень с сыном уже вышли из реки и ждали одежду от хозяйки. Молге не торопилась отдавать одежду, чтобы хан оценил фигуру молодой женщины. Худоба Чжень была просто ужасной, а мальчик больше походил на ягнёнка. Женщина стояла, прикрывшись распущенными длинными волосами, а мальчик прятался за ней. Хан ухмыльнулся и сказал с разочарованием: «Мешок костей… с косыми глазами, а мальчик еле живой. Молге, очень дорого ты за них заплатила, а что она умеет делать?». Молге кинула под ноги женщине одежду и ответила: «Она грамотная уйгурка и муж её купил сразу, не выбирая среди других. Ждёт его три зимы». Чжень быстро оделась и сказала: «Я умею татуировать на теле, рисовать всё, что вижу и тебя, великий хан, быстро нарисую. Комнаты в крепости украшала рисунками я. Могу гадать по печени животных и пускать кровь больному». Молге спросила её: «А почему ты не ушла по подземному ходу вместе с другими, когда хорезмийцы ворвались в крепость?» Чжень ответила: «Меня не хотели брать с собой и если бы я пошла