История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

В ней повелевалось причислить Никона к лику патриархов и поминать в таком звании открыто при богослужениях (Карташев А.В., 1992).

* * *

Прежде чем перейти к описанию истории болезни и смерти Алексея Михайловича, скажем несколько слов о врачах, лечивших государя. Наиболее известным из них был Самуэл Коллинз – англичанин, личный доктор Алексея Михайловича в 1653–1667 гг. Вернувшись в Англию, он опубликовал в 1671 году книгу «Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, жительствующему в Лондоне». Не менее известным специалистом, лечившим царскую семью, был немец Лаврентий Блументрост (царский врач в 1668–1678 гг.), основатель династии врачей, многие годы работавших затем в России. Еще один иностранец, служивший при дворе – Давид Берлов, известный тем, что широко назначал больным диетическое лечение. Он, как и все иноземные врачи, работавшие в Москве, имел дом в Немецкой слободе[15] («Кукуй»). Многократно в документах того времени упоминается и польский еврей Даниил фон Гаден, взятый в плен русскими войсками в 1656 году. В Москве он стал лекарем Аптекарского приказа, с 1672 года – придворным врачом. Во время стрелецкого бунта 1682 года фон Гаден был убит по обвинению в «злоумышлении» на царское здоровье. Все медики и фармацевты находились в подчинении Аптекарского приказа. Вот как характеризует его тогдашнюю деятельность один из современников царя Алексея Михайловича: «Аптекарский приказ… А в нем сидит боярин тот же, что и в Стрелецком приказе, да дьяк. А ведомо в том Приказе Аптека, и докторы, и лекари, иных государств люди, да для учения Русских людей с 20 человек. А будет тех докторов и лекарей с 30 человек, и жалованье идет им – годовое и месячное, погодно, по зговору» (Котошихин Г., 1983). Представление о доходах иноземных врачей, работавших в Москве, можно составить (на примере лейб-медика Г. Грамана) из знаменитой книги А. Олеария (1906): «…он получает правильное денежное содержание в 62 рубля или 124 талера и кроме того ежегодно 300 рублей, что составляет в общем 2088 талеров, помимо хлеба в зерне и в печеном виде, солоду, меду и других вещей для домашнего хозяйства. Когда нужно отворять жилу или давать лекарство, доктору дается еще особая награда в 100 талеров наличными деньгами, а также кусок атласа или дамаста, сорок соболей и т. п. От бояр и других вельмож врачи редко получают за лечение деньги, но лишь соболей, куски копченого сала, водку или иную провизию». Описывая государственное управление России, А. Олеарий называл и Аптекарский приказ, «где находится царская аптека. Лейб-медики, цирюльники, аптекари, дистилляторы и все, кто к этим делам прикосновенен, должны ежедневно являться сюда и спрашивать, не требуется ли чего-либо по их части. При этом они должны быть челом патрону, стоящему во главе этого учреждения, Илье Даниловичу Милославскому». Указом Алексея Михайловича в 1670 году Аптекарскому приказу была вменена в обязанность и организация борьбы с «прилипчивыми» (инфекционными) заболеваниями. Представление о лечебных препаратах, применявшихся при царском дворе, дает рукописный лечебник XVII века, ныне хранящийся в РГАДА, с подробными советами, какие принимать меры, «аще у которого человека болит» голова, сердце или живот. Помимо растительных средств, указанных выше, широко использовались такие экзотические вещества, как жемчужный и ингридов песок (измельченная слоновая кость), сахар «сереборинный», спирт из ягод можжевельника и даже…раковые глаза (Преображенский А., 1997).

Как судебному эксперту, мне интересно отметить, что врачи того времени выполняли и другие, помимо осмотров трупов, судебно-медицинские исследования. Так, в одном из столбцов середины XVII века из фонда Поместного приказа (РГАДА) обнаружено «вещественное доказательство» – мумифицированный палец женщины, потерявшей его в драке с соперницей, с соответствующим врачебным описанием. Штат царских докторов стоял на страже здоровья государя и следующим образом. При подозрении на заболевание придворные немедленно направлялись к врачам для освидетельствования (своеобразной экспертизы состояния здоровья) на предмет годности к несению службы и оценки опасности их болезни для царя. Некоторые подобные протоколы сохранились до наших дней. Так, лекарь Даниил фон Гаден в 1664 году осмотрел стольника М. Морозова и певчего К. Федорова. Заключения гласили, что «болезни внутри и наружи никакой нет и язв и знаков наружных нигде нет же и весь он здоров». В результате первому разрешили быть при дворе, а второму – «ходить к пению» (Новомбергский Н.Я., 1906). Боязнь «порчи», колдовства вызывала чрезвычайные предосторожности. Приближенные, особенно женщины, обязаны были под присягой обещать «лихих волшебных слов не наговаривати над государевым и над царициным платьем, и над сорочками, и над портами, и над полотенцами, и над постелями» (Шульгин В.С., 1983).

Вернемся, однако, к состоянию здоровья государя. После сорока лет, работая с документами, Алексей Михайлович стал пользоваться специальными хрустальными очками, привезенными ему западноевропейскими докторами. В последние годы жизни царь стал меньше двигаться, заметно пополнел. Его тучность не позволяла садиться на коня, все чаще государь «шел в карете». За месяц до кончины для него в Тележном ряду была куплена «избушка, обита кожею». Это был, видимо, последний «выход» царя. Решать дела он любил, лежа в кровати. Особенно тучным был живот царя[16]. Опухшие веки, красное лицо царя выдавали в нем гипертоника. Большой любитель париться в бане, он стал плохо чувствовать себя после этой процедуры – все чаще требовал от докторов «кидать кровь». Кровопускания[17] приносили временное облегчение. Затем голова вновь наливалась тяжестью, кружилась, тянуло лечь. Тревожные вести, расстраивая государя, утяжеляли его самочувствие. Все чаще государь страдал «расстройством желудка» (Нахапетов Б.А., 2005). Какого характера были эти приступы? Возможно предположить, с учетом малой подвижности и ожирения, что Алексея Михайловича мучили запоры, тягостно отражавшиеся и на деятельности сердца. Со времени правления этого государя в практику лечения вошли консилиумы. При этом особое значение придавалось согласию между врачами. Так, сохранился документ об участии в осмотре Алексея Михайловича докторов Ягана Розенбурха, Стефана Фунгадина, Лаврентия Блюментроста, Симона Зомера и аптекаря Крестьяна Энглера, в котором указывалось, что «между ними никакова несогласия и недружбы нет и имеют между себя любовь» (Нахапетов Б.А., 2005).

В исторической литературе имеются указания (А. Богданов, 1997), что Алексей Михайлович простудился 6 января 1676 года во время Водосвятия на Москве-реке в Праздник Крещения Господня. Переохлаждение вызвало длительный кашель и лихорадку. Был ли это лишь бронхит или врачи не сумели диагностировать более грозную болезнь – воспаление легких? Считают, что предсмертное заболевание государя развивалось на фоне длительно, многие годы протекавшей цинги. Была ли у Алексея