Атлантида. Падение границ - Дмитрий Воронин

Армия Гипербореи, спешно создаваемая по типу той, что давно уже сформировали атланты, все еще была небольшой. Ранее Олимпу не требовалось много войск, чтобы держать в подчинении многочисленные варварские племена… да, признаться, Зевс и не особо стремился окружить себя бессловесными рабами. Многие варварские вожди предпочитали платить небольшую и не слишком обременительную дань могучим гиперборейским магам, но в остальном сохранить полную свободу. Это устраивало и олимпийцев – менее всего маги желали бы управлять невежественными и буйными дикарями. Искусство, наука… и, в немалой степени, непрекращающиеся придворные интриги занимали их куда больше, чем перспектива разбирать малозначительные споры, кого-то карать, кого-то одаривать милостями. Власть – особенно власть абсолютная, приблизиться к которой они могли без труда, немало требует не только от подданного, но и от властелина. Будучи неистребимыми индивидуалистами, каждый из гиперборейцев превыше всего ценил свою собственную свободу. Подчиняясь Зевсу, как доказавшему свое превосходство и, что тоже имело значение, как прародителя многих из них, они желали бы этим и ограничиться.

А потому уже довольно давно между хозяевами Олимпийской цитадели и закутанными в шкуры, кое-как вооруженными варварами, сохранялись довольно простые отношения. Одни приносили жертвы, другие не вмешивались в дела смертных. Иногда кто-то из олимпийцев снисходил до того, чтобы чему-то научить то или иное племя, но случаев этих было не так уж и много, и вызваны они были скукой, а не какими-то обязательствами.

Сейчас же ситуация изменилась. Угроза экспансии Посейдониса заставила Гиперборею ощетиниться оружием. Однако Арес и Афина вдруг не без огорчения обнаружили, что варвары, всегда охотно проливающие кровь соседей, не очень горят желанием вступать в армию Олимпа. И еще меньше желают подчиняться дисциплине – для каждого бойца единственным авторитетом был собственный вождь, с которым его связывали и узы крови, и просто привычка.

И все же желающие нашлись. Немного. Около десяти тысяч бойцов под руководством опытных тысячников-кентавросов, вооруженные бронзовым оружием, могли без особого труда пройти из конца в конец всю Ойкумену, стерев в порошок крошечные отряды мелких племенных вождей. Но по сравнению с полками Атлантиды вся эта мощь выглядела довольно убого.

И все же Хирон и другие кентавросы делали все, чтобы укрепить границы Гипербореи, установить заслоны против врага. Повсюду возводились небольшие крепости, воины оттачивали свое мастерство – особенно в части умения биться строем, прикрывая друг друга, дабы не превращать сражение в массу одиночных схваток.

Хирон был первым, кто отказался от колесницы, пересев на спину коню – с высоты ему куда лучше было видно, что делают его бойцы. Спустя какое-то время верховая езда стала отличительным признаком кентавросов… среди варваров, особенно тех, чьи земли лежали достаточно далеко от Гипербореи, даже ходили легенды, что могучие северные кентавросы есть не что иное, как чудовища с телом лошади и торсом человека. Мечтой Хирона было посадить на лошадей всю или большую часть армии, дав ей возможность быстро перемещаться. Недостаток численности можно в некоторой степени компенсировать тем, что войска оказывались бы в нужном месте как можно скорей.

Пока что этим планам не суждено было осуществиться. Воины, вполне одобрявшие серпоносные колесницы, не желали и слышать о том, чтобы сесть на коней…

Хирон только что прибыл в цитадель с побережья, где небольшой, с гарнизоном всего в три десятка человек форпост Гипербореи подвергся внезапной атаке с моря. Кентаврос надеялся, что эта весть не оставит равнодушным Зевса, но Громовержец все время откладывал аудиенцию, будучи занят какими-то своими, видимо, очень важными делами. И Хирон откровенно скучал, одновременно понимая, что без толку теряет драгоценное время.

Он вихрем ворвался в комнату, где на постели, в окружении подушек и одеял, лежал Геракл. В глаза сразу бросилась неестественная бледность, заливавшая смуглое лицо друга. Герой потерял много крови и несколько дней находился буквально на грани смерти. Целители прекрасно понимали, что цена их ошибки – жизнь. Не Геракла, разумеется, а их собственная… вряд ли Зевс оставит без последствий смерть сына, пусть даже полукровки. И потому старались изо всех сил.

Теперь же это могучее тело было вне опасности, и все же даже на то, чтобы улыбнуться старому другу, Гераклу потребовалось немало сил. Движением глаз он указал Хирону на небольшое кресло. Кентаврос, ничуть не уступающий герою шириною плеч и ростом, осторожно опустился на застонавшее от непомерной тяжести сиденье.

– Радости тебе, – прошептал раненый одними губами.

– И тебе, друг, – Хирон не сводил взгляда с многочисленных повязок, за которыми почти не было видно тела. – Это был славный бой, как я вижу.

– Ничего славного… – скривился Геракл не столько от пронизывающей тело боли, сколько от воспоминаний. – Расскажи… я уже слышал, тебе тоже довелось сражаться?

Понимая, что другу сейчас куда легче слушать, чем говорить, Хирон приступил к рассказу… Да, наверное, первым это должен был услышать Зевс, но раз уж Громовержец не считает нужным выделить для кентавроса время, нет смысла далее молчать. Тем более что несмотря на относительную незначительность стычки, это было первое настоящее столкновение регулярных войск Атлантиды и Гипербореи. Проба сил… и неизвестно, как будут оценены результаты инцидента.

– Крепость называется Йодль… называлась, – он поморщился, вспоминая дым пожарища, поглотившего бревенчатые стены укрепления. – Обычная пограничная крепость, тридцать воинов, один таврос. И я. Я приехал посмотреть, как идут тренировки. А поутру…

Два узких хищных корабля атлантов причалили к берегу, укрываясь промозглым утренним туманом. Это были корабли, предназначенные для пересечения океана, а потому вплотную к галечной косе они подойти не смогли. Но это не остановило воинов, что в полном вооружении прыгали прямо в ледяную воду, тут же погружаясь по плечи, и уверенно брели к берегу.

Их было около сотни – одинаково одетых, одинаково вооруженных. Тусклая чешуйчатая броня – вождь любого из варварских племен за такие доспехи отдал бы и жен своих, и дочерей, да еще и приплатил бы стадом добрых коров – укрывала их от колен и до самой шеи, короткие бронзовые мечи, копья с длинными, в локоть, тонкими наконечниками, отменно приспособленные для метания. У каждого второго – лук.

Северяне, пребывающие в крепости, высадку врага прозевали. И кентаврос, позаботившись о страже на стенах, не подумал о том, чтобы послать патрули на берег. А потому, когда полусонные воины, разбуженные отчаянными воплями сигнальных труб, выбегали из спального дома полуодетые, едва схватившие то оружие, что попалось под руку, на стенах уже шел безнадежный бой. Гиперборейской армии пришлось узнать, что такое штурмовые лестницы – не менее десятка воинов Атлантиды преодолели невысокую стену в мгновение ока, и бревна тут же окрасились свежей кровью.