Юный граф Дракула - Дмитрий Емец

«Осиной я займусь в последнюю очередь, – решил Филька. – Тогда остается что? Только святая вода. Она есть в храме. Если очень попросить, то, наверное, дадут».

Вскоре Филька был уже у церкви. Чем ближе он к ней подходил, тем все более непослушными становились его ноги. Несколько раз мальчик вообще переставал их ощущать. Ниже колена ног словно не существовало – они переставлялись тяжело, как протезы. Люди посматривали на него странно: должно быть, походка у него была заплетающейся.

«Думают, что пьяный. Четырнадцатилетний пьяница!» – со стыдом сообразил Филька.

Его предположение подтвердилось, и очень скоро.

– Эй, алкашонок! На ногах не стоишь! Ах ты, пьянь малолетняя! – толкая его, крикнул мужчина средних лет, судя по пунцовеющему носу, сам далеко не трезвенник.

Внезапно нахлынул гнев. Хитров резко повернулся и, приготовившись защищаться, с яростью глянул мужчине в глаза. Но защищаться не пришлось. Мужчина вдруг отшатнулся, как от удара, сжал руками виски и, спотыкаясь, побрел прочь. Филька понял, что своей ненавистью он ударил этого человека. Ударил сильнее, чем смог бы ударить даже кулаком.

«Он меня испугался так же, как тогда Антон! Я все больше становлюсь вампиром!» – глядя ему вслед, осознал Хитров.

Люди расступались, давали ему дорогу. Мальчик чувствовал, что вокруг него теперь словно мертвая зона. Полоса отчуждения.

«Не ходи в храм! Тебе там не место! Прочь отсюда, юный граф Дракула! Видишь, все боятся тебя и будут бояться еще больше. Страх – чувство более надежное, чем любовь. В любви люди предают. В страхе нет! Не ходи в храм, юный граф! Его стены не пустят тебя!»

В голове у Фильки все мутилось, но он заставлял себя шагать и шагать к храму. Каждый шаг отзывался в мозгу тупой болью. Затем он вообще перестал ощущать шаги и даже не знал, стоит он или идет.

А потом Филька вдруг упал. Произошло это, когда он поднял голову, чтобы поглядеть на золоченые купола церкви – далеко ли еще идти? Куполов мальчик так и не увидел, не увидел и креста. Словно что-то могучее с силой толкнуло его в грудь, отринуло от себя.

«Господи! – подумал Филька. – Господи! За что?»

А потом он вдруг оказался у церковной ограды. Мальчик так и не понял, как ему удалось добрести до нее. Филька вцепился в ограду и осознал, что внутрь войти он не сможет. Не то чтобы приблизиться к самому храму, но даже зайти во двор. Не сможет никогда!

Вампирам тут не место. Глаза заливал пот. Хотелось упасть на четвереньки и отползти прочь.

«Не ходи в храм, юный граф! Его стены не пустят тебя!»

Неожиданно Филька услышал голос. Вначале он почему-то решил, что этот голос, как и голос Дракулы, звучит у него в голове, но потом понял, что нет. Голос был другим – знакомым, звонким, более реальным.

В этом голосе звучало искреннее участие. Ему хотелось доверять.

Вначале Филька уловил это участие, а потом уже разобрал слова.

– Филь, тебе плохо? Что с тобой? Тебе помочь?

Мальчик повернул голову. И увидел Наташу Завьялову. Она снова была на велосипеде. Точнее, везла его за руль. Только теперь Фильку это уже не удивило. Его уже, кажется, ничего не могло удивить.

– Воды! – прохрипел он запекшимися губами.

Наташа торопливо прислонила велосипед к ограде.

– Тебе плохо? Ты хочешь пить? Тут рядом киоск!

Кое-как Филька вновь овладел голосом. Разумеется, если теперь это был его голос. Слишком низким он стал. Клокочущим. Чужим.

– Не надо киоска. Принеси мне святой воды! Скорее!

Больше всего Филька опасался, что Наташа сейчас станет задавать дурацкие вопросы. «Вода? А зачем тебе вода? А почему святая? А что ты будешь с ней делать? А сам ты не можешь сходить?»

Пристань она сейчас с расспросами, как это сделали бы восемь девчонок из десяти, Филька ничего не смог бы ей ответить.

Но Завьялова не стала ничего спрашивать. Видно, правда, она была особенной. Хитров не ошибся, когда влюбился именно в нее.

Наташа оглянулась и быстро скользнула на церковный двор, а оттуда в храм. Филька ждал. Появилась она только минут через десять. В руках у нее была большая двухлитровая бутылка.

То, что в бутылке именно святая вода, Филька понял сразу. Он даже не мог взять бутылку в руки, так его крутило.

– Ты еще здесь? – весело спросила Наташа. – Еще не угнал мой велик?

– Почему так долго? – прохрипел Филька. Ему было не до обмена шуточными репликами.

Девочка возмущенно подбоченилась:

– Тебе не угодишь! Сразу не получилось. В храм, оказывается, нельзя с непокрытой головой и в джинсах. Потом стали спрашивать, зачем мне вода, а я не могла толком объяснить… Что с тобой? У тебя все лицо мокрое!

Филька едва разбирал, что она ему говорит. Его заливал пот. Желудок выворачивало. Руки тряслись. Уже одна близость святой воды давала себя знать.

Это сейчас. А что будет, когда он сделает то, что собирается? Но нет, об этом не думать! Не сейчас.

– Помоги мне добраться до скамейки. До той, дальней! Не надо, я сам… Лучше дай велосипед! – хрипло потребовал он.

Филька оперся на руль велосипеда и кое-как с его помощью дотащился до скамейки. Так плохо ему не было еще никогда. Даже в тот день, когда он упал с забора и сломал лодыжку. Тогда ему пришлось полтора километра ковылять до дома. Боль была страшная, но все же не такая, как теперь. То была всего лишь боль, это было – мучение.

Наташа шла за ним, то и дело беспокойно заглядывая Фильке в лицо. Она ни о чем не спрашивала – и за это мальчик был ей благодарен.

Вот, наконец, и скамейка. Хитров огляделся. Вроде бы никого. Только он и Наташа. Скамейка стояла в тени в стороне от асфальтовой дорожки. Были уже сумерки. В сумерках плохо видно. Но только не ему. Не вампиру.

Он не хочет быть вампиром! Он не будет вампиром. Никогда.

– Делай, что я тебе говорю! Только быстро. Очень быстро! – прошептал он Наташе. – Открой бутылку!

Девочка открыла бутылку.

– Лей на меня! Хотя нет, ты не выдержишь, если я стану орать… Дай ее сюда и отойди!

Быстрее, чтобы не передумать! Быстрее!

«Не делай этого, юный граф Дракула! Не делай! Ты не знаешь, что тебе предстоит испытать!»

Зажмурившись, Филька выхватил у Наташи бутылку и плеснул себе на голову. Страшная боль перехватила дыхание, пронзила его всего. Филька заорал, заорал страшно, не своим голосом. Ему чудилось, что он льет кипяток. Что кипяток! Расплавленную ртуть!

Но это длилось всего несколько мгновений. Потом боль отпустила. Бутылка выскользнула у него из рук, и Филька без чувств рухнул на землю. Удара он уже не почувствовал.

Пустота. Снова пустота. Пустота и чернота. Он падает в эту черноту с огромной высоты. Летит головой вниз. Когда он сорвался? Откуда? Долго ли будет лететь? Пустота. Бесконечность. Нет конца и нет начала.