Последнее пророчество - Андрей Легостаев

— Мы едем в Дапрез, — ответил Варрос Антишу. — Но тебя я встречу. Пусть рыбаки зароют тела этих… — он кивнул на убитых. — Мы с Генбелом берем двух лошадей. До встречи, капитан Антиш!

— Я хочу знать твое имя, — произнес на прощанье австазиец.

— Варрос, потомок Леопарда.

— Если ты меня когда-нибудь убьешь, Варрос, потомок Леопарда, то этот медальон будет твоим, — он вытащил из-за пазухи возвращенный Варросом талисман с символическим изображением повелителя морей. — И тогда уж береги его. Но если все ж сведет нас когда-нибудь Катамара, то я не дам себя убить даже тебе, спасшему мне жизнь сейчас.

Варрос вскочил на коня. Он и в родных горах-то не часто пользовался лошадьми, а за два года вообще отвык от седла, но инстинктивно сразу почувствовал контакт с животным и конь безоговорочно признал в нем хозяина.

— Садись, Генбел, отправляемся в путь. Им — в другую сторону!

— Прощайте, отважные люди, бойтесь Следителей Законности и разбойников, — напутствовал их старший из рыбаков. — Да помогут вам милостивые Зирива-ванат и Сугнуна!

Последних слов Варрос не расслышал — он мчался вперед, к Дапрезу, зная, что оттуда ведет дорога прямо в Пиларисий, сердце древней Лунгарзии.

Они добрались до родного города Генбела за дюжину ночей без особых приключений, уводя коней в лес, едва услышав впереди топот коней и объезжая стороной встречные города и пустые поселки, предпочитая охотиться в лесу, чем показывать кому бы то ни было золотые монеты в нищей и разоренной стране.

Не ожидал Варрос увидеть вожделенную Лунгарзия в таком состоянии, мечта оказалась в тысячи раз прекраснее действительности. Однажды ночью, когда они ужинали перед сном пойманным и жаренным на костре зайцем, из леса на огонь вышли трое мрачных бородачей с топорами в руках. Варрос молча кивнул на свободное место у костра и указал на половину зайца. Мужчины пристально осмотрели Варроса и его спутника, покачали головами и растворились в ночи. Нищие нищих не грабят. Знали бы они о золотых, спрятанных в разорванной тесной куртке Варроса! Так или иначе, это было единственное приключение, случившееся с ними за весь путь — видно, сами Зирива-ванат и Сугнуна оберегали своего любимца. Но вещих снов о чудесном городе больше не посылали.

Наконец путники достигли Дапреза. На стене города висело более десятка дюжин людей ногами вверх, неприятно раскорячив в стороны руки. Наверное, все они были уже мертвы. И наверняка все они были лютыми неисправимыми преступниками, достойными столь жестокой смерти от жары, голода и прилива крови в мозг.

Варрос и Генбел беспрепятственно проникли в город, когда распахнулись ворота. Хотя стражник и покосился на них, но ничего не сказал — Варрос бросил ему горсть медных лунгарзийских монет, что были в пиратском кошельке.

Генбел уверенно направлял коня по узким улочкам, все более углубляясь к центру города, пока не остановился перед старым двухэтажным зданием:

— Вот мой родной дом, — с гордостью и слезами на глазах произнес он, соскакивая с коня. — Идем, тебя встретят, Варрос, как самого дорогого гостя.

Дверь открыл слуга, которого Генбел не знал. Открывший подозрительно покосился на них.

— Я Генбел, сын хозяина этого дома, Крандала, немедленно пропусти меня, — представился лунгарзиец.

Но дверь захлопнулась перед их носом.

— Генбел погиб пять лет назад — это известно всем, — донесся голос из дома. — Лучше идите прочь по-хорошему.

Варрос хмыкнул и с усмешкой посмотрел на спутника. Тот аж покраснел и принялся кулаками стучать в дверь отчего дома:

— Немедленно позовите моего отца или брата, Фросера! Открывайте, или я вышибу двери!

Неожиданно створки вновь распахнулись. Перед Генбелом стоял молодой человек с черными, тщательно зачесанными и смазанными чем-то блестящим волосами.

— Кто осмелился угрожать насилием в Лунгарзии? — спросил он, и его голос сразу не понравился Варросу. — Или вы не слышали королевского указа? Я сейчас сдам вас Отрядам Следителей, и вы будете казнены на главной площади Дапреза!

— Это — мой дом, — опешил Генбел. — А вы кто такой?

— Я — Слеер, троюродный племянник старого Крандала, его единственный наследник и жених его дочери Маржук. А вот кто вы такие, самозванцы, осмеливающиеся будить достопочтенных граждан ни свет ни заря?

Неожиданно изнутри дома раздался другой голос, старческий, но полный достоинства:

— Погоди, Слеер, пропусти их в дом, я поговорю с ними.

— Отец! — вскричал взволнованный Генбел и, чуть ли не оттолкнув черноволосого Слеера, ворвался внутрь.

Старый аристократ, невзирая на пятилетнюю разлуку, сразу же узнал своего пропавшего сына. Он распростер руки и, когда сын приблизился к нему, крепко обнял его:

— Генбел! Я думал ты погиб в схватке с австазийцами — так было написано в том послании, что прислал твой командир…

— Нет, отец, я попал в плен, но бежал. Вот Варрос помог мне в этом. Варрос, подойди, познакомься с моим отцом!

Сцена была до удивления трогательная, и у другого, может, и выступили бы на глазах слезы умиления при виде дрожащего старца в богатом парчовом халате с седой бородой, после пятилетней разлуки вновь обретшего сына. Но Варрос, отказавшийся от своей родины, хотел сейчас лишь одного — поесть и отдохнуть после утомительной ночной скачки. Он подошел к старику и наклонил голову, что в его понятиях, должно быть, означало глубокий поклон.

И тут из коридора выбежала юная девушка:

— Я слышала имя Генбела! — с детской непосредственностью воскликнула она. — Он жив? Где он? Я хочу его видеть!

Варрос обернулся на голос, увидел ее и впервые в жизни при виде женщины у него что-то екнуло в груди, большая теплая волна, вызывающая дрожь, побежала откуда-то из глубин к самому горлу. Он понял, что это младшая сестра Генбела, про которую тот столько рассказывал во время десятидневного путешествия — Маржук. Чем-то неуловимым она напомнила ему Сариту, которая так хотела простого женского счастья, но дождалась мучительной казни на позорном столбе.

Случайно взгляд Варроса упал на стоявшего в стороне и забытого всеми Слеера. Варроса поразило, сколько ненависти было во взгляде молодого аристократа, жениха этой удивительной женщины, что сейчас обнимала бывшего австазийского раба.

— Генбел! — вдруг воскликнул благородный старец. — Да от тебя… пахнет, как от навозника! Маржук, ты испачкаешь свое платье! Скорее иди и прими ванну, — приказал он сыну и повернулся к слуге: — Пусть Генбелу и его другу немедленно согреют ванну и принесут чистые одежды. И пусть все служанки помогут им мыться! И приготовить праздничный обед, я хочу выслушать историю сына, которого считал мертвым. Но сперва приведи себя в порядочный вид, Генбел.