Тео 1. Тайна красной планеты - Нил Алмазов

— Ну да, — согласилась Кэтрин. — Ты прав. Нам действительно нужно идти. Но пока я не восстановлю силы, от меня толку никакого. Я даже встать не могу.

— Могу тебя понести. А ты мне как раз всё расскажешь, поскольку я ещё не получил ответ ни на один из моих вопросов.

— Не надо, — возразила она. — Мне нужно минут двадцать, и я смогу идти сама.

— Целых двадцать минут. Это много. Поэтому давай ко мне на руки и не сопротивляйся.

По привычке хотел засучить рукава, но опомнился, что я в защитном костюме, а не в гражданской одежде. Миновал эту процедуру, запустил руки под Кэтрин. В свою очередь она немного выгнула спину, чтобы мне было легче её поднять. По мимике Уни увидел, что даже такое простое движение далось ей с трудом. Тем не менее, она, как и прежде, боролась с болью и старалась не подавать виду. Не могу не признаться, что жалко её. Более того, начал испытывать чувство вины, ведь именно из-за меня мы оказались здесь.

Когда я поднялся на ноги с Кэтрин на руках, отметил, что она мало весит. Это хорошо — будет легче нести её.

— Ну как? Нормально тебе? Не больно? — поинтересовался я.

— Немножко, но это пройдёт скоро. А в целом хорошо. На руках меня никто не носил, — попыталась она улыбнуться, но вместо этого получилась кривая гримаса.

— Быть не может, чтобы такую красотку никто на руках не носил, — сделал я комплимент, чтобы поддержать её, вдохновить, и медленно пошёл через проход меж скал.

— Ой, ну мама с папой не считаются, когда они носили меня ещё младенцем. А за комплимент спасибо. Мне приятно.

Как же сильно меняется отношение человека к тебе, когда у вас одна беда на двоих. Мне кажется, ничто так не сближает, и это огромный плюс. Вот только минус пока жирнее…

— Поверю на слово. Теперь всё-таки расскажи, что с тобой произошло, — я глядел вдаль, где высились всё те же скалы по одиночке либо кучно, а пока перед нами равнина и местами маленькие кратеры.

— Ну хорошо, — начала Кэтрин. — Я никуда не уходила, а всё, что было сказано, полная ерунда, которую я не говорила. Говорили за меня. То есть мне было понятно, что происходит, но при этом контролировать себя не получалось. Вообще никак. Это похоже на то, будто я со стороны наблюдаю за собой, но в то же время присутствую в себе. Даже не знаю, как объяснить. Управляли моим мозгом. Сто процентов. Я это почувствовала через нейросеть, которая включилась неожиданно. И как только я захотела тебе об этом сообщить, меня не стало. В том смысле, что я не по своей воле переместилась в неизвестное мне место. Что странно, там было тусклое красное освещение. Какое-то квадратное помещение с круглым столиком, а на нём бумажные свитки, которых я никогда в жизни не видела. Они ведь в далёком прошлом. Потом я подошла, чтобы посмотреть, что написано в них. Как только взяла один и развернула, почувствовала, что какая-то информация загрузилась в мозг, ведь нейросеть на тот момент работала. Но понимаешь, почему-то я не успела даже разглядеть написанное и что-то прочесть. Я думаю, что там и не на нашем языке написано. Но вот что не менее странно: информацию получила, но не знаю какую именно. И сейчас понять не могу, есть ли эти данные. В общем, случилось всё это быстро, и меня вернули сюда же, но уже под чьим-то контролем.

Всё время сколько я слушал пересказ Уни представлял себя на её месте. Я бы тоже, мягко говоря, удивился после такого. Всё происходит как-то загадочно и молчаливо. Немая планета.

— Вот так дела, — проговорил я и чуть не споткнулся о твёрдый камень, из-за чего чуть не уронил Кэтрин. — Прости.

— Ничего страшного, — выразила она понимание.

— Так, а из-за чего всё-таки меня откинуло от тебя во время твоей агрессии? Ну, или не твоей, если точнее. Интересно, это тоже кто-то через тебя делал?

— Понятное дело, что это не я. А вот сила, — она помолчала пару секунд, — Сила моя…

От услышанного я остановился, не поверил ушам и взглянул в глаза Кэтрин:

— Это ты сейчас серьёзно? Не шутишь?

Она еле заметно улыбнулась и скромно отвела взгляд:

— Абсолютно. Но если нам повезёт, и мы вернёмся домой, то никому об этом ни слова. Договорились?

— Да, — качнул я головой и продолжил идти. — Но как ты это делаешь? Это ж бешеная сила. Я чуть не убился, если честно. Головная боль, конечно, прошла, но затылок болит до сих пор.

— Это управление энергией, — легкомысленно проговорила Кэтрин.

— Магия что ли?

— Ну не смеши, Тео. Какая магия? Сказки это всё. Управлять энергией не значит быть колдуном.

— Тогда я не понимаю, как это так можно сделать.

— Ты как будто из другой галактики, — посмеялась она, даже не догадываясь, что попала в точку. — Если просто объяснить, то всё состоит из частиц и непрерывно взаимодействует друг с другом. Это понятно?

— Само собой.

— Ну вот. А я этими частицами умею правильно пользоваться, но в этот раз этим умением воспользовался кто-то извне, поэтому ты и получил сильный удар. Это как если частички накопились в огромном количестве в сжатом виде, а потом их всех мгновенно освободили. Просто представь для сравнения: если долго заполнять жидкостью какую-нибудь эластичную ёмкость до предела, а после разрезать её, что будет?

— Хлынет всё наружу.

— Вот то же самое происходило и с частицами. Ну и пару слов про восстановление, — она облизнула подсохшие губы и продолжила: — Когда я просила твою руку, мне нужно было подпитаться твоей энергией. Ты же чувствовал что-то в то время?

— Да, какой-то холод внутри по всему телу.

— Вот это была энергия, которой ты со мной поделился, потому что после воздушного взрыва, из-за которого ты пострадал, я была сильно истощена. Вплоть до того, что могла умереть, поэтому ты, возможно, мне жизнь спас…

Какое признание. Мне аж неловко стало.

— Преувеличиваешь, я думаю.

— Не знаю. Точно не уверена, это да. Но всё равно благодарна тебе за помощь, — изъяснилась Кэтрин и перевела тему в другое русло: — Что у нас там впереди? Что-то интересное видно?

— Пока нет, — сухо ответил я.

— Ты не устал ещё меня нести. Может, отдохнёшь?

— Нет, всё нормально. Ты же лёгкая. Почти как пушинка.

— Ты меня смущаешь. Или намеренно начал атаковать комплиментами?

— Да это разве комплименты? Это правда и не более.

— Для тебя правда,