Вирус - Джонатан Мэйберри

— Ах ты скотина, — ругнулся я вслух. Если прежде Черч производил на меня впечатление, то теперь он начал меня пугать. Он обладает достаточным весом, чтобы отслеживать и удалять официальные отчеты Межведомственной антитеррористической группы Департамента внутренней безопасности. Что означает доступ к локальным, государственным и федеральным компьютерным сетям. Твою мать!

Отпечатанная копия отчета лежала на моем столе в штабе отряда, однако я сомневался, что она будет лежать там, когда я за ней приду. Что никак не помогало утишить приступ паранойи. Я оглядел свое жилище. Насколько агрессивными могут оказаться эти парни? Они, конечно, не станут…

Спустя секунду я перетряхивал квартиру от пола до потолка, выискивая микрофоны, телефонные жучки, нити оптоволокна. Я смотрел внимательно, смотрел повсюду. Но не нашел ничего. Только это не означало, что искать было нечего: у службы безопасности и всей их шайки имеются хитрые игрушки, которые созданы так, что их невозможно обнаружить. Вся эта суета и бесплодные поиски в результате еще на пару градусов подогрели мое воспаленное воображение, и между лопатками начало зудеть, как будто кто-то навел на меня лазерный прицел.

Чертыхаясь себе под нос, я направился в ванную, чтобы переодеться в костюм, поскольку собирался на слушание дела об убийстве, которое совершил некий полицейский в ходе силового захвата. Когда я выбирал галстук, раздался телефонный звонок. Я поднял трубку, решив, что звонит Руди.

— Детектив Леджер? Это Кейша Джонсон.

Я узнал ее голос. Лейтенант Джонсон курировала расследование моего дела. Я вспомнил о своих попытках что-нибудь разузнать, о звонках, сделанных наперекор предупреждению Черча держаться подальше, и ощутил приступ паники.

— Да?.. — произнес я осторожно, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле.

— За время вашего отсутствия мы пересмотрели все видеозаписи рейда, произведенного в прошлый вторник, и после обсуждений с вашим непосредственным командиром и офицерами, ответственными за организацию операции, пришли к выводу: произведенные вами выстрелы наилучшим образом согласуются со стратегией и практикой отдела полиции Балтимора. Поэтому на данный момент нет необходимости в проведении дальнейших слушаний или мероприятий.

Я промямлил что-то умное вроде:

— Э-э… Что?

— Благодарим вас за готовность к сотрудничеству и желаем вам успехов в Квантико. Нам будет жаль расставаться с таким прекрасным полицейским. — И с этими словами она повесила трубку.

Я смотрел на телефон в полном обалдении. Невозможно, чтобы слушания по делу о совершенном полицейским убийстве закончились таким вот образом. Никогда, ни за что, даже если все без исключения согласны, что выстрелы были произведены с полным на то основанием. Полиция департамента всегда проводила слушания, пусть чисто формальные. Все это казалось странным и чертовски мне не нравилось. Паранойя вернулась, сделавшись сильнее прежнего. Что за вывихнутая логика! Если я каким-то образом растряс клетку Черча, пытаясь найти ответы на свои вопросы, почему же он упрощает мне жизнь, прекращая слушания? Я не видел в этом никакой для него пользы.

Я снова уселся за компьютер и открыл список ссылок по прионовым болезням, который прислал мне Руди. Может быть, они помогут определить направление поиска, поэтому я провел несколько часов, погрузившись в науку, которая была выше моего понимания, однако не настолько, чтобы не пугать. Я выяснил, что прионовые болезни до сих пор чрезвычайно редки, примерно один случай на миллион в мировом масштабе и около трехсот случаев в США. Заболевание, хоть и редкое, признано чрезвычайно опасным; загадочность, окружающая маленьких паразитов, зачастую вызывала паническую реакцию. Коровье бешенство являло собой пример наихудшего проявления прионовой болезни, и поспешность, с какой десятки тысяч голов скота были истреблены, демонстрировала степень ужаса перед эпидемией. Нельзя сказать, что эта информация оказалась полезной для меня. Я просто на сто процентов уверен, что Джавад вовсе не отравился бургером с испорченной говядиной. Затем я щелкнул по очередной присланной Руди ссылке, которая вывела меня на статью о вызываемой прионами болезни под названием «фатальная семейная инсомния». Там рассказывалось о небольшой группе пациентов со всего мира, страдающих от бессонницы, которая развивается до приступов паники, появления странных фобий, галлюцинаций и прочих симптомов распада личности. Через несколько месяцев потерявшая сон жертва погибает от истощения и стресса. Я поискал материалы на ту же тему, и, хотя не нашел ничего общего с состоянием живых мертвецов, идея меня поразила. Бесконечное бодрствование. Ни сна. Ни отдыха. Ни сновидений.

— Господи… — пробормотал я. Действительно, какой жуткий способ умереть.

Мог ли Черч ошибаться? А если Джавад страдал от болезни, симптомы которой заставили врачей поверить, что он умер, а на самом деле он просто впал в летаргию? Вдруг зловещее возвращение из мертвых — не что иное, как выход из каталептической комы? Какая-то часть этого утверждения казалась мне вполне здравой, однако, читая дальше, я наткнулся на очередное препятствие. На нескольких сайтах утверждалось, что жертву болезни невозможно заставить спать, даже с помощью искусственных средств. И в конце своих страданий такие пациенты не впадают в предсмертную кому. Они покидают этот свет, и никто из них пока не воскрес. Кроме того, даже если Джавад и пребывал в некой ходячей кататонии, как объяснить тот факт, что он прекрасно пережил две пули сорок пятого калибра, которые я всадил ему в спину? Очевидно, я видел лишь небольшой фрагмент общей картины, и это доводило меня до исступления.

Глава 18

Грейс. Мэриленд.

Понедельник, 29 июня, 8.39

Грейс Кортленд удобно устроилась в кожаном вращающемся кресле и, потягивая диетическую колу, разглядывала восемь цветных мониторов, которые показывали салон машины Джо, интерьеры его квартиры и врачебный кабинет в офисе доктора Санчеса. Она поразилась, когда они оба принялись выискивать жучки. Разумеется, безрезультатно. В противном случае кое-кто из ее персонала лишился бы работы. Учитывая, сколько ОВН платил за голографические технологии, едва ли можно было что-то обнаружить вот так запросто, невооруженным глазом. У ОВН были глубокие карманы, и мистер Черч любил, чтобы в них лежали игрушки, каких не было ни у кого на школьном дворе.

Ее стол был завален бумагами. Все они касались Леджера. Распечатки банковских счетов, налоговые декларации, классные журналы, полное армейское досье и копии записей, сделанных за время службы в полиции Балтимора. Она прочитала все, однако Джозеф все равно оставался загадкой. Несомненно, он обладал многими качествами, делавшими его непревзойденным кандидатом для ОВН, но Грейс упорно искала подтверждение того, что Леджер со сдвигом. Если бы не та чертова съемка операции по захвату…

В это утро она изучала материалы об армейской службе Джо. Он получал высокие оценки по всем видам подготовки и был отличником в рукопашном бою, наблюдении и контрнаблюдении, приемах ведения боя на суше и прочих искусствах, требующих немедленной реакции. В нескольких письмах Леджера рекомендовали для службы в управлении бытового обеспечения гарнизонов, но к каждому прилагалась записка, что тот отказался от предложения. В одном послании, написанном от руки полковником Аароном Гринбергом, командиром базы в Форт-Брагге, сообщалось: «Действительный сержант Леджер дал понять, что ставит своей целью применение полученных в армии навыков для службы в качестве младшего офицера полиции в своем родном городе Балтиморе, штат Мэриленд. Я выразил мысль, что это значительное приобретение для полиции Балтимора и настоящая потеря для армии».

Это было в высшей степени примечательное письмо, однако она предпочла интерпретировать его как доказательство нехватки амбиций. Но что действительно привлекло ее внимание, так это расшифровка беседы с командиром Леджера, капитаном Майклом С. Костасом. После захвата склада Черч отправил к нему агентов, которые взяли у него показания под присягой и заставили подписать секретное соглашение. Капитан говорил о Леджере откровенно и с восторгом, но один пассаж особенно понравился Черчу, и он выделил его желтым цветом.

ОВН: Капитан Костас, по вашему профессиональному мнению, на Джо Леджера можно положиться?

Костас: Положиться? Какой странный вопрос. В каком смысле положиться?

ОВН: Если бы он стал членом особого военного подразделения? Костас: Вы имеете в виду национальную безопасность? Что-то в этом роде?

ОВН: Да, именно, что-то в этом роде.

Костас: Я скажу так. Я служу в армии с восемнадцати лет, и с двадцати — в рейнджерах. Я участвовал в «Буре в пустыне».