Свадьба в Катманду - Одельша Агишев

— И себя показала?

— Нет. Пока не успела.

Игорь почувствовал, что от этого ее спокойного тона в нем нарастает что-то, похожее на удушье.

— Что-то я не врубаюсь… — качнул он головой.

— А ты и не врубишься. У тебя другая группа крови. Есть вещи, которые…

— Насрать мне на все эти «вещи», — не очень громко сказал он. — Ты же продала меня, блядь. Ты же со мной трахалась, а потом к нему бегала, сука. Разве не так? Не так?

Он уже не сдерживал себя, он готов был ее убить. Только ударить не мог.

— Нет, — ответила она. — Не так.

— Ну а как, объясни!

Глубоко и жадно затягиваясь, она смотрела в сторону.

— Знаешь, Сабашников, есть у меня подруга, американка. Она активная феминистка. И я иногда очень хорошо ее понимаю. Ну действительно, почему вы, мужики, все до единого, как только охмурите бабу, так сразу хотите сделать ее вещью, собственностью, своей личной принадлежностью, вроде зубочистки в кармане или ночного горшка под кроватью? Ну почему?

Игорь не ответил. Он мог возразить, но что-то мешало ему, он не до конца понимал ее.

— Ну поженились бы мы с тобой — и что дальше? Сидели бы в этой твоей комнате в общежитии или в палатке на раскопках и досиделись бы до того, что возненавидели бы друг друга.

— Почему возненавидели? — удивился Игорь. — Жили бы, как другие живут…

— Как другие? — усмехнулась она. — Именно этого я и не хотела. И сейчас не хочу. Не-хо-чу, понимаешь?

Она по-прежнему смотрела в сторону.

— Я, конечно, виновата. Но только в одном: что не написала тебе. Ну не смогла! Ты бы все равно не понял… Да и боялась: начну писать, вспомню все и передумаю. А передумывать мне не хотелось. Мне хотелось уехать.

Подняв стоявшую у нее в ногах бутылку, она снова глотнула из нее.

— А Нарайяна после дискотеки я видела всего один раз. Когда он пришел к нам домой, чтобы сделать мне предложение. Мои отец с матерью его выставили, а мне устроили такой хай на полночи, что на другой день я нашла его в институте и дала согласие. Вот и все.

Игорь с горечью кивнул:

— А вспоминать, значит, боялась?

— Боялась. Боялась! И сейчас боюсь. — Она повернулась к нему. — Ну зачем ты приехал, скажи? Я уже привыкла без тебя, забыла! Это же другая жизнь… зачем ты здесь?

Нотка ожесточения прозвучала в ее голосе. Игорь усмехнулся:

— Да ладно тебе, успокойся. Я не к тебе ехал. Просто совпадение. Случайность.

— Ну почему ты не женился там?.. Не завел семью… Зачем нашел меня… я не хочу… не хочу!

— А вообще-то я вру. Я к тебе ехал, — сказал Игорь. — За эти два года не было дня, не было часа, минуты, чтобы я тебя забыл. Я не смог тебя ненавидеть. Хотел и не смог. Я мечтал о тебе, я хотел тебя всю, сверху донизу, от волос до пяток… Я ночей не спал, сто раз хотел кого-нибудь трахнуть, чтобы отвлечься, но не мог… Нет, опять вру, было, трахал, но потом… потом так противно становилось, такая пустота, блин!.. И опять — ты, ты, ты… Я до того дошел, что хотел хотя бы мысленно быть с тобой, знаешь, как зеки в зоне: смотреть на твое фото и… рукой. Заперся в своей комнате, выпил, положил фото на подушку, лег. И вот смотрю на тебя и чувствую, что хочу тебя до бешенства, до последнего…

— Са-баш-ни-ков. — Она мотала головой с закрытыми глазами. — Ну-за-чем-ты… пре-кра-ти…

Он смолк. Еще мгновение она сидела, сжавшись, потом встала и, повернувшись, молча пошла по улочке.

Он смотрел ей вслед. Она шла не оглядываясь.

— Вика! — крикнул он.

Она не обернулась.

— Вика!!

Она остановилась.

— Вернись, — позвал он.

Она медленно обернулась. Потом пошла к нему. Потом побежала. Уронила туфельку с ноги. Не остановилась. Отшвырнула вторую. Летела босиком. И набежала на него, повисла, колотя кулачками, дергая его за волосы, мотая залитым слезами лицом, кусая, царапая. Он подхватил ее на руки, она спрятала лицо, уткнувшись в его рубашку и продолжая кусать, царапать, реветь, как ребенок, а он держал ее на руках и сам плакал, не видя сквозь слезы, как два горца-носильщика с грузами на спинах застыли недалеко от них с выпученными глазами и разинутыми ртами.

Дальше все было как в лихорадке. У Вики оказалась машина, старенький «пежо», припаркованный рядом с лавкой. Они забились в него, поехали. Не оглядываясь на Игоря, Вика отчаянно крутила баранку, беспрерывно сигналила. Шарахались с дороги прохожие. Игорь не выдержал, поставил ногу на тормоз, одной рукой помогал ей править. Наконец они вырвались из сплетения узеньких улочек, Вика резко свернула куда-то, потом еще, еще, машина ухнула вниз, вперед — и замерла. И сразу стало тихо, безлюдно, и открылся пустой травянистый откос, берег, камни.

Вика сидела неподвижно и, уронив с баранки руки, смотрела вниз. Игорь медленно, осторожно протянул руку, тронул ее волосы, тихо повернул к себе лицо. Ее губы были сомкнуты и сухи, как у школьницы на первом свидании, она не сопротивлялась, но и не шла навстречу, ее глаза были закрыты, и только чистое, еле слышное дыхание углублялось, ширилось, словно что-то росло в ней, стремясь вырваться наружу, росло неудержимо, властно.

— Подожди… прошу тебя… я не могу… я… просто отвыкла.

— От меня?

— От всех, дурак…

Он потянул ее за руку, они перебрались на заднее сиденье. Она дрожала, зажимала ноги и шептала умоляюще:

— Ну подожди… я почему-то боюсь… нет, иди ко мне… нет, подожди… нет, иди скорей!

Он с ходу, с первого прикосновения узнал это тело, эту шелковистую, лепестковой нежности кожу, этот упругий живот, это тугое, узкое, влажное лоно.

Она вскрикнула, тихо простонала и почти сразу же забилась в содроганиях.

— Боже мой… Игорь… я… я же сто лет не кончала! Только ты… только ты так можешь… как мне хорошо!

И откинула голову вниз с сиденья, смеясь от счастья.

А он только теперь до конца понял, что это не сон, что это она, Вика, что он снова нашел ее, нашел чудом, по великой, сказочной «прухе». Еще никогда в жизни ему так не везло; ему показалось, что какой-то свет вспыхнул внутри него и теперь будет гореть постоянно и все прошедшее, особенно эти последние два года, полные тупого, бесконечного ожидания неизвестно чего, навсегда остались позади. Или их просто не было.

Берег был по-прежнему пуст, день клонился к вечеру, мутная речушка неподвижно лежала в камнях за ветровым стеклом.

— А он действительно принц, этот твой Нарайян? — спросил Игорь.

Вика приподняла голову с его колен и сладко потянулась.

— Да, он племянник короля, значит, вроде великого князя. Но вообще-то родственников у короля много, семья большая, и Нарайян среди них — далеко не самый видный. И совсем не богатый. Так, средний класс, вроде, — она усмехнулась, — нашего подполковника или завуча средней школы. Сейчас он в министерстве культуры работает.