Так говорил Геббельс - Йозеф Геббельс

Тем временем красные анархисты в Москве вооружаются в лихорадочной спешке. Их вооружение предназначается для агрессивных целей, ибо каждый красный полк пропитан идеей мировой революции. Каждый красный самолёт и каждое красное орудие строится в целях распространения хаоса по всей Европе.

Мы не в силах повлиять на то, чтó делают другие народы, чтобы отвратить эту опасность. Мы не можем заставить их сделать целесообразные и соответствующие приготовления. Но то, что мы делаем, определяется не тщетным и беспечным отношением Лиги наций или близорукой симпатией к советской идее в других странах и не чахлыми и нереальными попытками продвинуть идею коллективной безопасности — попытками, которые затягивают Европу в сеть непредсказуемых обязательств. Нет, то, что мы делаем, определятся нашим долгом и нашей совестью, а также чувством ответственности по отношению к Германии и Европе. Красный Кремль, увеличив срок военной службы, значительно повысил эффективную мощь большевистской армии. Однако Фюрер не оставил этот вызов без ответа. Введя двухгодичный срок военной службы, он вновь обеспечил Германию безопасностью, необходимой для нашей защиты от красной анархии.

Даже если другие государства и правительства будут легкомысленно пытаться преуменьшить опасность, угрожающую всем нам из Москвы, мы не позволим, чтобы нас сбили с пути. Мы придаём мало значения тому, что московские евреи говорят — для нас главнее то, что они делают. Мы видим их насквозь, и на каждый делаемый ими ход мы отвечаем с абсолютной точностью и последовательностью.

Но немецкий народ может теперь трудиться со спокойным сердцем. Рейх надёжно защищён; красный натиск с востока столкнётся с бастионами национал-социализма. Кроме того, над нацией стоит Фюрер, как верный паладин своего народа, закалённый нуждой и опасностью и вдохновлённый исключительно своей фанатичной решимостью вновь сделать Германию гордой, богатой и счастливой. Партия следит за нашей безопасностью внутри страны, а армия — за нашей безопасностью на границах. Но и та, и другая с радостью и решимостью подчиняется приказам одного человека, который стоит перед нами как аванпост своего народа и родоначальник лучшей, более искренней, более благородной и более счастливой Европы!

Глава 3

Воспрянь, народ, и пусть грянет буря!

Речь о тотальной войне

Nation, Rise Up, and Let the Storm Break Loose!

Одна из самых знаменитых речей министра пропаганды Третьего Рейха Йозефа Геббельса, произнесённая им 18 февраля 1943 года в берлинском Дворце спорта перед крупной и солидной аудиторией. Недавно окончилась Сталинградская битва, и всем стала понятна серьёзность войны. Этой речью Геббельс хотел воодушевить немецкий народ и поднять в нём боевой дух, что ему блестяще удалось. Речь имела колоссальный успех и вызвала у собравшихся необычайный энтузиазм.

Данный текст представляет собой дополненную и переработанную версию устной речи Геббельса.

Всего лишь три недели тому назад я прочёл с этого места прокламацию Фюрера по поводу 10-й годовщины нашего прихода к власти, после чего выступил с обращением к вам и к немецкому народу. Кризис, с которым мы столкнулись на восточном фронте, достиг своего апогея. Невзирая на тяжкие беды, с которыми наш народ столкнулся в битве на Волге, 30 января мы собрались на массовом собрании, чтобы показать наше единство, единодушие и твёрдое желание преодолеть трудности, с которыми мы столкнулись на четвёртом году войны.

Мне и, пожалуй, всем вам, было очень волнующе от ощущения того, что во время нашего многочисленного собрания здесь, в Дворце спорта, мы были соединены по радио с последними героическими бойцами. Они передали нам по радио, что они слышали прокламацию Фюрера и, наверное, последний раз в своей жизни вместе с нами подняли руки и пели национальный гимн. Какой пример подали немецкие солдаты в эту великую эпоху! И какое обязательство накладывает это на всех нас, в особенности на весь немецкий тыл! Сталинград был и остаётся великим сигналом тревоги, который подаёт судьба немецкому народу! Народ, у которого есть силы пережить и преодолеть такое несчастье, и при этом ещё почерпнуть из этого дополнительные силы, непобедим. В моей речи к вам и к немецкому народу я вспомню героев Сталинграда, которые накладывают на меня и на всех вас глубокое обязательство.

Я не знаю, сколько миллионов людей слушает меня по радио в этот вечер — в тылу и на фронте. Я хочу обратиться ко всем вам из глубин моего сердца и затронуть глубины ваших сердец. Я полагаю, что весь немецкий народ горячо интересует, что я скажу сегодня вечером. Поэтому я буду говорить со всей серьёзностью и открытостью, как того требует данная минута. Немецкий народ — пробуждённый, воспитанный и обученный национал-социализмом, — в состоянии вынести всю правду. Он знает всю серьёзность положения, и поэтому его руководство может требовать от него необходимых жёстких и даже жесточайших мер. Мы, немцы, вооружены на случай слабости и нерешительности. Удары и несчастья войны только придадут нам дополнительные силы, твёрдую решимость, а также духовную и боевую волю для преодоления всех трудностей и преград с революционным натиском.

Сейчас не время спрашивать, как всё это произошло. Это может подождать, до тех пор пока немецкий народ и весь мир не узнает полную правду о несчастье последних недель, о его глубокой и судьбоносной значимости. Героические жертвы наших солдат в Сталинграде имели глубокое историческое значение для всего восточного фронта. Они не были напрасными, и будущее покажет почему.

Когда я перескакиваю через прошлое и смотрю вперёд, я делаю это нарочно. Время не ждёт! Времени на бесполезные дискуссии больше не осталось. Мы должны действовать немедленно, тщательно и решительно — так, как всегда действовали национал-социалисты.

Именно так действовало наше движение с самого своего зарождения во время множества кризисов, с которыми оно сталкивалось и которые оно преодолевало. Национал-социалистическое государство также действовало решительно, когда ему грозила опасность. Мы не ведём себя как страус, который зарывает голову в песок, чтобы не видеть опасности. У нас хватает смелости для того, чтобы глядеть опасности прямо в лицо, чтобы хладнокровно и беспощадно принимать необходимые меры и затем переходить к решительным действиям с высоко поднятой головой. И как движение, и как народ, мы всегда были на высоте, когда нам была необходима фанатичная, решительная воля для преодоления и устранения опасности; сила характера, способная преодолеть любые препятствия; глубокая решимость для достижения нашей цели и железное сердце, способное выдержать любую внутреннюю и внешнюю битву. Так будет и сегодня. Моя задача — представить вам неприкрашенную картину сложившейся ситуации, а также сделать жёсткие выводы, которые будут служить руководством к действию для немецкого правительства, так же как и для немецкого народа.

На востоке мы столкнулись с серьёзным военным вызовом. Кризис на данный момент очень широкий, во многом схожий, но не идентичный с кризисом прошлой зимы. Позже мы поговорим о причинах. Сейчас же мы должны принять всё как есть и найти и применить пути и способы для того, чтобы снова изменить ситуацию в нашу пользу. Ни в коем случае нельзя оспаривать серьёзность ситуации. Я не хочу, чтобы у вас сложилось ложное представление о положении дел, которое может привести к ложным выводам и дать немецкому народу ложное ощущение безопасности, что при нынешней ситуации более чем неуместно.

Буря, надвигающаяся этой зимой на наш древний континент из степей, затмевает собой весь прежний человеческий и исторический опыт. Немецкая армия и её союзники — это единственно возможная защита. В своей прокламации от 30 января Фюрер в серьёзной и неотразимой манере задал вопрос: что стало бы с Германией и Европой, если бы 30 января 1933 года вместо национал-социалистов к власти пришло буржуазное или демократическое правительство? Какая опасность бы за этим последовала — быстрее, чем мы могли тогда ожидать, — и что бы мы ей противопоставили? Десять лет национал-социализма было более чем достаточно, чтобы показать немецкому народу всю серьёзность опасности, которую большевизм представляет на востоке. Теперь всем понятно, почему мы так часто говорили о борьбе с большевизмом на наших партийных съездах в Нюрнберге. Мы громким голосом предостерегали наш немецкий народ и весь мир, надеясь вывести западную цивилизацию из поразившего её паралича воли и духа. Мы пытались открыть им глаза на страшную опасность, исходящую от восточного большевизма, который подверг почти 200-миллионный народ террору евреев и готовился к агрессивной войне против Европы.