Седьмое евангелие от «ЭМ» - Франц Гюгович Герман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг сбоку по склону раздался такой вопль, что Семён вздрогнул и выронил слиток.
– Стой, мать твою…!! – кричал дядя Гриша, комендант дач, – стой, не шевелись! Куда ж тебя понесло, там же оголённые провода под током.
Семён вдруг почувствовал, что по всему телу потекли струйки холодного пота и у него закружилась голова, но он удержался на ногах.
– Стой, не двигайся, – кричал дядя Гриша, – я сейчас.
Через несколько минут снова появился дядя Гриша. Под мышкой он нёс две солидные доски. Первую доску он бросил на чёрные угли пожарища и сам пошёл по ней в сторону Семёна, неся вторую доску под мышкой. Вторая доска легла как раз у ног Семёна.
– Давай по доске. Не торопись и старайся не оступиться.
Даже сейчас, когда прошло уже много лет, вспоминая этот эпизод, Семён начинал чувствовать озноб спины и дрожь в руках и ногах.
Осенью этого же года умерла бабушка. Семён впервые вдруг задумался о смерти. В их дворе время от времени кого-то хоронили. Само по себе это событие было понятным. Но смерть близкого человека… Как это так – умер навсегда? Этого человека больше не будет никогда. Не долго. Не очень долго. А НИКОГДА! Что-то неотвратимо страшное было в этом слове «никогда». Что-то здесь не так. Такого не может быть. Человек не должен умирать навсегда. Смерть пугала и заставляла возвращаться к этому вопросу снова и снова.
* * *
Надо было писать отчёт на верх.
– Я твои эксперименты включать в отчёт не буду, – наставительно говорил Погребняк, – возьму грех на душу. Ты понимаешь, мы должны проводить эксперимент точечно. Никто из посторонних не должен даже догадываться о твоём существовании и уж тем более никто не должен во время твоих действий как-то пострадать. Случай с карбидовой бомбой ужасен. Объект отделался практически испугом. Чуток глаз зацепило, а его сестре оба глаза чуть не выжгло. Она-то тут причём?
– Так она сама… соразмерно…, – начал было оправдываться Грелкин, – как хвост за братом везде таскается.
– Это не оправдание. Плохая подготовка эксперимента. Лучше надо ситуацию просчитывать. Присядь, – снизошёл наконец Погребняк. Грелкин присел на край стула, не переставая выкручивать свою кепку, как будто пытаясь её отжать.
– Не плохая была идея со свалкой, – продолжал Погребняк, – но почему не довёл дело до конца?
– Так туда можно было проникнуть только в тонком теле. Пёс там цепной просто крокодил какой-то. А на тонком уровне так фонит, что никакое внушение толком не проходит.
– Бочку с бензином остроумно подсунул на стройку, но обожгло-то совсем других пацанов. Ещё не знаю чем это дело кончится. Хоть и не пишу в отчёте, что это наши дела, но расследование на верху всё равно будет. Докопаются до нас – по головке не погладят.
– «СС» там впутался соразмерно, – оправдывался Грелкин
– А «СС» всегда будет впутываться, ты готовь эксперимент так, чтоб быть на шаг впереди. Пускай у них голова болит. Ну, ладно, пришёл новый циркуляр. Действуем теперь по новому уровню: плюс восемь, минус два. В первом искушении за тобой собака. Почитай внимательно мои предложения и доложи потом свои соображения. – Погребняк протянул Грелкину несколько исписанных листов бумаги. – Да, и с «гиперболоидом» дело надо продолжить, но не абы как, как это у тебя всегда получается, а как положено. Пора уже становиться серьёзнее. Молод, понимаю, но если хочешь у нас и дальше работать – старайся. Неделю тебе даю на подготовку. Да, и пожаром на даче перестарался.
* * *
В самом начале учебного года в шестом классе родители подарили Тамаре собаку. Это был спаниель по кличке Барсик. Домашние стали лаского называть его Барик. Шума он производил много, но в целом был безобидный и компанейский пёс. В азартном порыве он мог кусануть и свою хозяйку, но потом по-собачьи осозновал свою вину и старался как-то это загладить, то есть – зализать. Тамара была яркой девчонкой. Она была стройной, имела толстую красивую косу и была высокого роста. Девчонки вообще быстрее растут, чем мальчишки. Она была выше самых рослых своих сверстников. Двор, где она жила, находился практически в центре исторической части Красноярска – это был левый берег Енисея – и считался элитным. Правобережье, где жил Семён, считался промышленной частью города. Да, так оно и было. Вдоль всего «Красраба» тянулись заводы, которые были большей частью эвакуированы во время войны.
Почти все пацаны ровесники Тамары, да и не только, кто-то открыто, а кто-то тихонько ей симпатизировали. Это была одна из причин всё растущей популярности этого двора. Барсик многих её поклонников откровенно раздражал, так как мог цапнуть за штанину, особенно, если чувствовал, что его побаиваются.
Жорка был одним из тайных поклонников Тамары. Он сам был центральной фигурой этого двора среди пацанов и считал, что выказывать открыто свои чувства по отношению к какой-то девчонке ниже его мужского достоинства. Барсика он не любил. Он вообще собак побаивался. Он занимался борьбой самбо в спортклубе «Динамо» и это придавало солидный вес к его, уже не по-мальчишески, сложенной фигуре. Вышедший недавно в прокат фильм «Гиперболоид инженера Гарина» его не тронул. Зато фильм «Гений дзюдо» был просмотрен не один раз.
Семён не спеша возвращался из школы. Прошёл вдоль гаражей и стал огибать большие металлические качели, когда его внимание привлёк предмет, валявшийся на земле недалеко от угла здания гаражей. Семён приблизился к этому предмету, обошёл его со всех сторон и легонько тронул носком ботинка. Предмет был полый, конической формы, слегка приплюснутый с двух сторон. Окуда он тут взялся и для чего был нужен было непонятно, но главное его достоинство было в том, что внешне он напоминал устройство, которое Семён недавно видел в кино. Это был гиперболоид очень похожий на тот, который был у инженера Гарина. Дух у Семёна захватило. Предмет был металлический, очень жёсткий и не очень тяжёлый. К тому же, он был совершенно чистый и выкрашен в тёмно коричневую краску. Размером он был чуть побольше школьного портфеля. Семён долго не думал. Держа в одной руке портфель, Семён взял под мышку найденный гиперболоид и отправился домой претворять в жизнь, только что пришедшую в его голову, идею.
Гиперболоид инженера Гарина работал на какой-то химической основе, а свой гиперболоид Семён решил сделать, используя электричество. Придя домой, он сразу же взялся за осуществление задуманного. В его закромах нашлась зеркальная фольга, которую он когда-то принёс с заводской свалки. Этой фольгой была тщательно
