Возвращение к жизни - Кэтрин Куксон

— Да, это было бы прелестно.

Мисс Клеверли угодливо вынесла столик и два кресла к небольшому крылечку.

— Отлично. Здесь вам будет очень удобно. Не забывайте, что я вам сказала — вы вольны делать все, как вам нравится.

Я спросила у мисс Клеверли:

— Кто эта девушка, которую мы здесь видели вчера?

— Вы имеете в виду Франни? Она живет за холмом вместе с бабушкой. Их дом у дороги в Брукфилд. Но она всегда крутится здесь, еще с того времени, когда была совсем ребенком. Мы не смогли бы избавиться от нее, даже если бы очень этого захотели. Мальчики в некоторой степени удочерили ее, понимаете? Без них девчонка стала бы совсем слабоумной.

— Сколько ей лет? — Тетя Мэгги не без грусти задала этот вопрос.

— Скоро будет шестнадцать. Жалко бедняжку, правда?

— Она всегда была в таком состоянии? — Участь Франни вызывала у меня сострадание.

— Нет, что вы. Это случилось на Большой Воде. Есть еще другое озеро, понимаете? Они все находились в лодке, — продолжала мисс Клеверли свой рассказ, — ее отец, мать и она. Супруги ссорились — я имею в виду отца с матерью, — и он, возможно, пошел прямо по дну лодки, чтобы ударить жену — отец Франни был очень ревнивым, — и лодка перевернулась. Их тела так и не нашли — «другое» озеро в средней части очень глубокое, — а девочку обнаружили вечером того же дня в зарослях камыша. Франни лежала лицом вверх, и сначала все подумали, что она мертва; а девочка просто была без сознания, должно быть, с того момента, как упала в воду, и это ее спасло. Когда же она очнулась — благодаря богу, — она уже была не в себе, как сейчас. Она так и осталась ребенком, хотя ей уже шестнадцать лет. Так жаль бедняжку, правда?

Мы с тетей Мэгги грустно опустили головы. Девочку было очень жалко.

— А сейчас ешьте свой завтрак. Я жду вас к чаю.

Распорядившись, мисс Клеверли исчезла.

В моем пансионе была воспитательница, говорившая в подобной казарменной манере. «Ешьте свой завтрак, стригите свои ногти, убирайте свою комнату». Я как будто снова почувствовала себя сиротой.

Тетя Мэгги, наколов на вилку кусочек бекона, философски заметила:

— Без разнообразия жизнь была бы невыносимо пресной.

Глава 3

День обещал быть прелестным. Солнце припекало, но мягче, чем вчера; его лучи не обжигали. Я решила позагорать, лежа на зеленом пригорке вблизи озера. Тетя Мэгги удобно расположилась в шезлонге. Я попробовала искупаться, но, к своему разочарованию, обнаружила, что вода оказалась просто ледяной.

Все дышало покоем и умиротворением. Тетя Мэгги блаженствовала, но я, определенно, нет. Меня раздражала мысль о предстоящем визите в дом Маквеев. Если бы можно было послать записку и отменить наш визит! Как же мне не хотелось выслушивать извинения за вчерашнюю ночь. Гнусные куплеты Алекса до сих пор звучали в моих ушах. Хорошо бы здесь полилась Франни. И тут до меня долетел голос Тети Мэгги:

— Тсс!

Я посмотрела на тетю Мэгги, которая показала на рощу. Моя защитница, прижав палец к губам, прошептала:

— Кто-то идет!..

— Надеюсь, вас не потревожил?

Приятный голос вторгся в наше уединение. Молодой человек стоял в нескольких шагах от тетушкиного шезлонга. Я уже видела его прошлой ночью, когда он горячо спорил с Дэви Маквеем.

— Нет, нет. Ни в малейшей степени, — поспешила ответить тетя Мэгги.

— Я… я Рой Маквей. Я пришел, чтобы проводить вас.

Молодой человек пристально смотрел на меня; его глаза точно так же, как и глаза брата вчера вечером, ощупали меня с ног до головы. Но взгляд юноши не был дерзким, а выражал скорее мужское любопытство и, да простит мне Бог нескромность, невольное восхищение Па мне был красивый, ярких, броских тонов купальник — оранжево-желтые цветы на белом фоне.

— Это моя племянница, мисс Дадли, — представила тетя Мэгги.

— Очень приятно.

Мы учтиво кивнули друг другу.

— Я на минуту оставлю вас.

— Не торопитесь, у нас много времени.

Открытая улыбка Роя мне понравилась. Но ответной улыбкой я юношу не удостоила. Я вернулась в коттедж, где переоделась простое белое льняное платье. Расчесывая волосы, с огорчением заметила: среди темно-каштановых прядей поблескивают седые нити. Подкрасив губы, я завершила туалет. На мое счастье, природа одарила меня бархатистой матовой кожей, почти не требовавшей косметики.

Когда я появилась на газоне перед коттеджем, глаза молодого человека восхищенно загорелись.

— Очень приятно, что в коттедже снова кто-то живет. — Рой был искренне рад.

— Вы часто его сдаете? — Тетя Мэгги оказалась тонким дипломатом.

— Нет. И не надолго, — улыбнулся Рой. — Два или три раза в год, на неделю или чуть больше. Мало кого прельщает такая глушь.

— Нам по душе уединенность Роджерс-Кросс, — сказала тетя Мэгги и, повернувшись ко мне, спросила: — Ты находишь, мне следует переодеться?

— Все выглядит вполне достойно, — ответила я.

— Если это только ради нас, то не стоит беспокоиться о парадной одежде, — улыбнулся он. — Подождите, вы еще не видели обстановки вашего дома. Могу вас уверить, она далеко не изысканна.

— Прекрасно! — Тетя Мэгги направилась к роще.

Рои шел рядом со мной. Вскоре я поняла, что он и не думал нарушить мое душевное равновесие. Рой не вспоминал о случившемся прошлой ночью, оставив неприятную беседу, по-видимому, для своего брата.

«Обстановка», как ее назвал Рой, была скромной и довольно уютной, но во всем чувствовалась бедность, неухоженность. Занавески, обивка на креслах и диванные подушки выглядели так, словно их не обновляли уже много лет. Комната, в которой мы сидели, несомненно была гостиной. Лучшим ее украшением служили два антикварных небольших стола. В горке из темного дерева пестрели старинные фарфоровые сервизы. Довершал убранство гостиной массивный гарнитур старомодной мягкой мебели, обитой красной выгоревшей ворсистой тканью.

За чайным столом главенствовала Флора Клеверли. Ее руки мелькали над большим серебряным подносом с тонким узором, который говорил о том, что поднос сделан в Шеффилде. На подносе красовался чайный сервиз, выполненный в том же стиле и до блеска начищенный. По правую руку от мисс Клеверли стояли две пирожницы и небольшой столик с разнообразными закусками. Помимо экономки, Роя Маквея и в комнате находилась только еще одна персона — Дженни Слейтер.

Дженни было десять лет, и ее лицо им почти такое же выражение, как и лицо ее сестры, когда та днем раньше смотрела на меня из окна автомобиля. Но эта девочка, почти ребенок, казалась ровесницей Франни. Застолье бедняжке Дженни было не в радость. Ее шпыняла неугомонная домоправительница. Только и слышалось: «Дженни, подай мисс Дадли сэндвичи. Дженни, передай сахар мисс Фуллер. Сделай то. Сделай это. Посмотри туда. Посмотри сюда».