Нулевая точка (СИ) - Дарья Земская

В начале двадцатого века от Рождества Христова по летоисчислению Реального Мира, Хаос и Порядок, заглянув в свои кладовочки, доверху набитые энергетикой, сиречь душами, подумали и сказали: «Всё!», и запустили в Реальный Мир развесёлую штуку под названием «Атеизм».

Человечество полностью одумалось, отошло от религии и с весёлым хрюком закопалось в другую интересную штуку с названием «Наука». Люди сами стали демиургами, творя свои Миры, около Реальные и не Реальные вообще.

Через сотню лет по человеческому времени таких доморощенных графоманов-демиургов стало великое множество. Миры появлялись один за другим. Хаос и Порядок схватились за головы, поняв, что не успевают. Им бы уйти, да жить себе спокойно. Ан нет! Спокойно жить — скучно. Да и привычка — вторая натура.

Однако всегда найдётся тот, кому привычная система на фиг не нужна. Типа того шустрого дедка, который Порядок создал. Именно такой личностью и была первая жена Саваньки. Головная боль для родителей, вечное наказание для правящего Дома и макака с ядерной боеголовкой для других Миров в одной упаковке. Спешите любить и потом не ябедничайте, леди Джилва из Дома Хендрейков собственными рогами и копытами.

Хотелось леди Джилве одного, выйти из системы и, из тщательно выбранных экземпляров, лепить демиургов средней руки и посмотреть, что из этого получится. Если с первым всё прокатило на ура, помогло замужество и вопли леди Джилвы на тему того, что она — девочка и потому будет сидеть дома, то со вторым вышел облом. Нет, демиург-то уже был, с пылу, с жару, прямо хватай и беги, но правящему Дому это почему-то не понравилось.

Леди Джилва плюнула (фигурально) на систему, на мужа, на правящий Дом и повернула копыта к своему демиургу. То бишь, в тот Мир, который он уже успел создать. Корявенький конечно, но у кого что-то с первого раза получалось нормально?

Там леди Джилва, которой через две недели стало скучно, пробила прямую дорожку в Реальный Мир и устроила классическое попаданство с последующим летальным исходом для попаданца и массовки, которую зацепило.

Так же зацепило и саму леди Джилву. Сознание отделилось от материального тела и, радостно повизгивая, отправилось наводить шороху в других Мирах. Местный демиург вздохнул с облегчением, собрал в уютный гробик останки шебутного протектора и запечатал их на самых нижних уровнях Тёмной Цитадели.

Как оказалось рано обрадовался. Протектор изволил отчалить, но дорожка осталась. Тонкая, неприметная, хрен закроешь. В Мир косяком повалили попаданцы.

Демиург на стену лез, понимая, что столько не переварит.

А потом гроб треснул. Леди Джилва изволили вернутся. Наверное для того, что бы дорожку закрыть. Или банально соскучилась, кто же её знает.

Одновременно с треснувшим гробом в адском, то есть в Хаосском НИИ, главный по проекту нажал на кнопку «пуск», активируя временную петлю.

Леди Джилва вместо того, что бы воскреснуть, осталась в Лимбе на продолжительное время.

Глава девятая

Сохрани же себя от любого от зла,Береги себя, береги.

— Ма-а-аша-а-а-а, — выла Лиэль, размазывая по мордашке бегущую из носа кровь. — Ма-а-аш, ты прости, если что. Я же не хотела-а-а-а-а!

Альба, у которой в паспорте чёрным по русскому в строке «имя» было напечатано «Мария», уже ни чему не удивлялась.

— Я же хотела-а-а-а-а тебя в том о-о-о-овра-а-ажке-е-е-е прика-а-а-апа-а-ать! А оно вот ка-а-ак всё-о-о-о-о на са-а-а-амом де-е-еле-е-е-е!

— Молчи, кликуша, — цыкнула бледная дева.

Лиэль не знала, что такое «кликуша», но на всякий случай обиделась и, заткнувшись, зашарила в своём мешке в поисках носовых платков. После того, как она вытерла кровь, стало только хуже.

— Да что ж это такое? — брюзжала крашенная блондинка, разглядывая себя в зеркале заднего вида. — С таким личиком только воров пугать, даже сигнализации не надо.

— Голова всё ещё болит? — озабоченно спросила Альба.

— Болит, — кивнула Лиэль. — Память. Много памяти.

Бледная дева резко дала по тормозам и, выйдя из машины, принялась выкидывать с заднего сиденья торбы, содержимое которых ушло бы в Реальном Мире за о-о-о-очень большие деньги.

Покидав всё в кювет, Альба вытащила ключи и полезла проверять багажник.

— Твою мать! А я-то думаю, отчего девятка чуть ли не брюхом по асфальту?!

— Что там? — булькнула кровавым пузырём Лиэль, и перебралась на заднее сидение, верно истолковав манёвр с баулами.

— Пластид, — просто ответила Альба. — Ага, а вот и бензинчик… Кто же горючку в такой таре вместе со взрывчаткой перевозит? Идиоты, ей Богу идиоты.

Вытащив из багажника пластиковую канистру, бледная дева разлила её содержимое по тюкам и пролив дорожку подальше от машины, кинула в бензин зажжённую спичку.

— Линяем! — радостно взвыла она, падая на водительское сидение и заводя девятку как всегда с первого раза. — Надо будет ещё мотор посмотреть. А то мы всё едем, едем, а горючка не кончается и не кончается.

Сзади весело полыхнули наркотики.

— Синтезируется, — опять булькнула Лиэль. — У нас всего этого нету, но оно может синтезироваться.

Альба кинула взгляд на задние сидение, на котором распласталась крашенная блондинка.

— В больничку тебе надо, — прокомментировала её состояние бледная дева. — Рожа опухшая и в кровище, синющая, зёнки красные. В больничку, точно в больничку.

— Не надо в больничку, — помотала ушами Лиэль. — Ты — нулевая точка, тебя в этом Мире всю временную петлю не было. Ты именно то, что пошло не так. С твоим приходом петля лопнула и в этот Мир полезли всякие.

— Это ты сейчас меня в этом бардаке обвиняешь?

Как всякая женщина, Альба услышала, что хотела, остальное выдумала.

Лиэль хрипло забулькала-засмеялась:

— Нет, не обвиняю. Наоборот. Ты, своим появлением, вывела Мир из спячки. Значит так, сейчас будет крупный город на нейтральных землях. Заедешь туда и прямо к высокой чёрной башне. Она там одна такая, не ошибёшься. Там потребуешь прямой портал до его Темнейшества.

— А если они не дадут? — засомневалась Альба, поняв, что Лиэль говорит про филиал Тёмной Цитадели.

— Дадут.

— А если они нас пошлют?

— А мы не пойдём.

— А если…

— Да задери ты рукав и сунь им под нос Розу Ветров!

— А…

— У меня такая же. У А`арньи тоже. Говорю же, ты уже была в этом Мире. Десять оборотов назад. Когда петлю запустили. Протектора поднимать надо. Ой, надо! Но как же её поднимешь, она же сумасшедшая…

Так, под булькающее бормотание Лиэль, бледная дева въехала в ворота города расшугав охрану, и, отчаянно сигналя, направила машину по внезапно широкой улице на ориентир. Всё, как и говорила крашенная блондинка. Тонкая, чёрная башня, скорее шпиль, высотой с десятиэтажку. Не ошибёшься.

Вылетев из девятки, Альба подбежала к дубовой двери с железными полосами. Явно для усиления. Или для тех, кто дверной звонок у упор не видит. Бледная дева увидела и вдавила пупочку.

Внутри башни раздался вой пожарной сирены. Кто-то испуганно ойкнул, кто-то матернулся и скатился с лестницы. Послышался грохот разбитой посуды и шаркающие шаги. «А вроде дубовая…»

— И ходють тут, и ходють. Покоя от них нет.

Дверь открыла классическая бабушка — Божий одуванчик с берданкой на плече.

— Чаво надыть, болезная?

Альба, не размениваясь на слова, задрала рукав и сунула под нос бабке всоё предплечье с весёленькой, шестнадцатиконечной звездой. Глаза у бабки округлились и полезли на лоб.

— Ёжкин дрын! — заорала она и, развернувшись, продолжила драть глотку уже в недра башни. — Михась! Растудить твою налево, сымай себя с жинки, тута Высокородная!

С лестницы, путаясь в балахоне и резво перебирая ногами, спустился колоритный мужчинка неопределённого возраста с простым лицом и хитрыми глазами.

— Чего изволит барыня? — явно подражая бабкиному говору, спросил он.

— Изволю, — кивнула Альба, и застрочила со скоростью пулемёта.. — Прямой портал до его Темнейшества изволю. У меня на руках другая Высокородная, кровью из ушей и носа исходит. Память у неё активировалась, за десять жизней сразу. Опухоль мозга, короче. Неоперабельная.

— Мы только по архивам, раком занимаются в другом филиале, — Михась почесал подбородок, пропустив мимо ушей прямой приказ о портале.

— Запорю! — внезапно завизжала Альба. Её трясло. У неё в машине полутруп кровью плюётся, а тут ещё пальцы гнуть изволят. — Шкуру спущу! Его Темнейшеству всё расскажу!

— Шевелись, бесноватый! — поддержала бледную деву бабка, огрев директора филиала поперёк спины берданкой. — Слыхал, чаво Высокородной надо? Бегом!

Михась, видать, боялся больше бабки, чем его Темнейшества со всеми его Высокородными разом. Бабка вот она, а у его Темнейшества пока до него руки дойдут.