Бездушная - Кэрригер Гейл

— Не что, а кто. Вот он.

Лорд Маккон выхватил лист из ее руки, посмотрел на него и сердито запыхтел:

— Почему вы так упорно общаетесь с этим созданием?

Мисс Таработти расправила юбки, старательно прикрыв подолом лайковую обувь, и запротестовала:

— Мне нравится лорд Акелдама.

Граф внезапно показался ей скорее взбешенным, чем усталым.

— Вот те на, да неужели?! И чем же он вас прельстил? Да я с этого тощего ничтожества шкуру спущу и на ленточки порву!

— Подозреваю, что это может ему понравиться, — проворковала Алексия, думая о том немногом, что она знала про склонности своего друга-вампира.

Оборотень будто бы ее не услышал. Возможно, он просто решил не прибегать к тем возможностям, которые давала слуху его сверхъестественная сущность, и принялся расхаживать взад-вперед, почему-то выглядя при этом просто феерически. Теперь у него определенно прорезались волчьи зубы.

Мисс Таработти встала, подошла к лорду и схватила его за запястье. Клыки немедленно втянулись. Желтые глаза графа снова стали янтарно-карими. Должно быть, именно такими они были много лет назад, до того, как чей-то укус превратил его в сверхъестественного. Вдобавок он выглядел теперь чуть менее лохматым, правда, оставшись при этом все таким же огромным и сердитым. Припомнив замечание лорда Акелдамы относительно женских уловок, Алексия с умоляющим видом положила вторую руку повыше, ближе к плечу оборотня. Ей хотелось сказать: «Не будьте идиотом», но вместо этого она произнесла:

— Мне нужен был совет лорда Акелдамы относительно сверхъестественных дел. Я не хотела тревожить вас по всяким пустякам.

Можно подумать, она когда-нибудь по доброй воле обратилась бы к лорду Маккону за помощью! Она явилась к нему в кабинет исключительно под давлением обстоятельств. Широко раскрыв большие карие глаза и склонив голову так, чтобы нос казался как можно меньше (во всяком случае, она на это надеялась), Алексия умоляюще опустила длиннющие черные ресницы. Вдобавок у нее были очень широкие и густые брови, но, кажется, лорд Маккон больше заинтересовался первым, чем почувствовал неприязнь ко второму. Он накрыл смуглую маленькую ручку своей лапищей.

Рука мисс Таработти стала очень теплой, а сама она вдруг обнаружила, что от подобной близости с графом у нее отчаянно дрожат коленки. «Прекратить!» — свирепо приказала она им. Что там ей следует сказать дальше? Ах да: «Не будьте идиотом». А затем еще: «Мне нужна была помощь вампира, вот я к нему и обратилась…» Нет, так неправильно. Что сказала бы Айви? Вот, точно!

— Я была так расстроена, понимаете? Вчера в парке я столкнулась с трутнем и узнала, что графиня Надасди настаивает на том, чтобы принять меня у себя нынче же вечером.

Это отвлекло лорда Маккона от мыслей об убийстве лорда Акелдамы. Анализировать, чем ему так неприятна мысль, что Алексии нравится этот вампир, он отказывался. Лорд Акелдама был отщепенцем безупречного поведения, хоть и слегка глуповатым, к тому же он всегда содержал и себя, и своих трутней в безупречном порядке. Порой даже в слишком безупречном. Алексия имеет полное право хорошо относиться к такому вампиру. Губы оборотня опять скривились от одной мысли о подобной возможности. Мысленно встряхнувшись, он переключился на другую, тоже тревожащую его, но совершенно иначе, мысль, что мисс Алексия Таработти и графиня Надасди окажутся в одной комнате.

Лорд Маккон оттеснил Алексию к маленькому диванчику, и они оба уселись туда поверх хрустнувших карт, на которые были нанесены маршруты дирижаблей.

— Начните с самого начала, — велел он.

Мисс Таработти начала с того, как Фелисити читала вслух газету, перешла к прогулке с Айви и знакомству с мисс Дейр и закончила тем, как видит ситуацию лорд Акелдама.

— Знаете, — добавила она, почувствовав, как граф напрягся при упоминании вампира, — это ведь он посоветовал мне с вами повидаться.

— Что?!

— Если я собираюсь одна пойти в рой, мне нужно как можно больше узнать о положении вещей. Если графиня Надасди чего-то от меня хочет, мне хорошо бы знать, чего именно и могу ли я дать ей это.

Лорд Маккон встал, слегка запаниковав, и сказал именно то, чего категорически не следовало говорить:

— Я запрещаю вам идти туда!

Он понятия не имел, что именно в этой женщине заставляет его отбросить всякие приличия в выборе выражений. Но факт оставался фактом: злополучные слова вырвались наружу.

Мисс Таработти тоже встала, мгновенно разозлившись. Ее грудь взволнованно вздымалась:

— Вы не имеете права!

Оборотень железной хваткой вцепился в ее запястье:

— Да будет вам известно, я — главный сандаунер БРП. Запредельные подпадают под мою юрисдикцию.

— Но мы обладаем той же степенью свободы, что и сверхъестественные, не так ли? И среди прочего — мы полноправные члены общества. Графиня просто пригласила меня посетить ее вечером, и ничего более.

— Алексия! — застонал от досады сверх меры огорченный лорд Маккон.

Мисс Таработти сообразила, что, когда граф называет ее по имени, это свидетельствует об определенной степени его раздражения. Оборотень глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Это не помогло, потому что он стоял слишком близко к Алексии. От вампиров пахнет несвежей кровью и их кровными связями. От его сотоварищей-оборотней — шерстью и влажными ночами. А от обычных людей? Даже после долгих лет, в течение которых он сидел взаперти каждое полнолуние, запретив себе охотиться, люди пахли пищей. Но в запахе Алексии было что-то еще, что-то… не мясное. От нее пахло какой-то теплой и пряной сладостью, как от старомодного итальянского печенья, которое его тело уже не могло переварить, но вкус которого не забылся и оставался все таким же желанным.

Граф склонился к мисс Таработти. Та в свойственной ей манере шлепнула его ладонью:

— Лорд Маккон! Вы забываетесь!

В этом-то все и дело, подумал он, выпустил ее запястье и почувствовал, что опять стал оборотнем: к нему вернулись сила и обостренные чувства, которые он получил после своей частичной смерти многие десятилетия назад.

— Рой не будет вам доверять, мисс Таработти. Вы должны понимать, что они считают вас своим естественным врагом. Вы ведь стараетесь держаться в курсе новейших научных открытий?

Он порылся у себя на столе и достал маленький еженедельный проспект. Передовица была озаглавлена «ТЕОРИЯ ПРОТИВОВЕСОВ ПРИМЕНИТЕЛЬНО К САДОВОДСТВУ». Алексия моргнула, не понимая. Она перевернула проспект и прочла: «Издательство Типокрас-пресс». Это ничем ей не помогло. Конечно же, она знала о теории противовесов. И находила ее постулаты довольно интересными. Алексия сказала:

— Теория противовесов — это научная гипотеза о том, что в природе для каждой силы существует противоположно направленная. Например, для каждого яда естественного происхождения есть противоядие, которое обычно расположено где-то поблизости. Вроде того, что сок крапивных листьев лечит крапивные ожоги. Но какое это имеет отношение ко мне?

— Ну, вампиры считают, что запредельные — это их противовес. Что ваше изначальное назначение — нейтрализовать их.

Пришла очередь мисс Таработти фыркать:

— Какая нелепость!

— У вампиров, дорогая моя, долгая память. Даже дольше, чем у оборотней, потому что мы часто сражаемся с себе подобными и погибаем слишком молодыми. Когда мы, сверхъестественные, скрывались в ночи и охотились на людей, именно ваши запредельные предки охотились на нас. Это был жестокий баланс. Вампиры всегда будут ненавидеть вас, а призраки — бояться. Мы, оборотни, не столь категоричны. Для нас метаморфоза — это отчасти проклятье, из-за которого мы вынуждены ежемесячно запираться на замок, чтобы никому не навредить. Некоторые из нас видят в запредельных лекарство от проклятия полной луны. Ходят истории про оборотней, становившихся покорными домашними животными, которые в качестве платы за прикосновение запредельного охотились на себе подобных, — весь облик лорда Маккона выражал отвращение. — Все это стало яснее с тех пор, как в век Разума возникло понятие соразмерной души и англиканская церковь порвала с Римом. Но современная наука, и в том числе теория противовесов, всколыхнула в вампирах старые воспоминания. Они не зря называли сверхъестественных душесосами. На территории Лондона зарегистрированы лишь вы одна. И вы только что убили вампира.