Я тебя поймаю (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

— Да, — кивает она. — Но никак не могу сообразить, что ты делал в номере Маргариты, да еще и голый.

— Ну, я туда пришел в халате. Вообще вся эта история была затеяна с одной целью. Мне нужны были отпечатки пальцев Пастухова…

— Но он же потом приехал… — лепечет она и под моим снисходительным взглядом взрывается. — Только не говори, что это ты его вызвал!

— Я же тебе говорю — спецзадание! — рыкаю я, взрываясь. — Больше не хочу возвращаться к этой теме. Надоело…

— Так расскажи, — просит она, да еще глядит умоляюще.

— Нет, — мотаю башкой. — Не могу. Пока все данные не соберу воедино. Я копаю под Пастухова. Больше ничего сказать не могу. Были нужны его пальчики. Я их смог достать только таким способом.

— Его отпечатки теперь есть у полиции. Попросил бы Бессараба. Он их тебе достал бы.

— Это сейчас, — хмыкаю я. — Кто знал, что Пастух устроит тут кордебалет? Я предполагал, он из-за Ритки примчался. А оказалось, из-за тебя.

— Я тут при чем? — вскидывается Таисия. — Сама ничего не понимаю. Андрей этот в дом пробрался…

— Ну да, ну да, — киваю, свирепея. — Ты лучше скажи, кто тебя надоумил отпустить охрану?

— Сама, — вздыхает в ответ. — Я, наверное, полная дурочка. А так бы без проверки никто бы мне не разрешил устраивать в доме свидание.

— Зато ты бы знала, что этот придурок женат. И лебедям шеи никто бы не скручивал. Все для твоего же блага, Тая!

— Ты никогда не жил под запретом. Тебе легко говорить. А тут все нельзя. Никуда ни поехать самой, ни пойти… Что папа, что дедушка!

— Ну, в Мюнхен ты же сама поперлась, — хмыкаю, пригвождая девчонку взглядом. — Кстати, что ты там забыла, девочка? Пива захотелось?

— Я, в отличие от тебя, алкоголизмом не страдаю, — бухтит Таисия и, лениво зацепив вилкой баклажановый рулетик, начиненный орехами, добавляет. — Там дом моей родной матери. Алисии. Отец подарил ей, когда я родилась. Потом она погибла, и эта собственность перешла мне. Папа и дедушка не возражали, а других наследников не было. И когда мне исполнилось восемнадцать, мы ездили в мэрию переоформлять документы. А недавно выяснилось, что я плачу неправильно налоги. Вот и пришлось ехать снова.

— И ты, конечно, останавливалась в своем доме?

— Ну да, — пожимает она плечами. — Он охраняется. Там живет супружеская пара. Она смотрит за домом. Какие-то папины знакомые. Бывший телохранитель с женой.

— Тогда ладно, — киваю я и тут же продолжаю допрос. — Ты оттуда взяла что-то на память? Ну, там, вазочку с каминной полки или щетку для обуви?

— Ничего особенного я не брала, Сева. Забрала только Алисин ноутбук и папку с работами. Мы с Хлоей хотим все разобрать и устроить выставку.

— А кем была твоя мама? — напрягаюсь внутренне. Мало ли…

— Алисия? — переспрашивает она, не желая называть родившую ее женщину матерью. — Фотографом. Она работала с Би-Би-Си. Снимала в основном дикую природу.

Блин, невинная, конечно профессия. Но могла объективом зацепить, кого не следует.

— Может, все дело в ее снимках. Давай после обеда прогуляемся по Пилюгино. Зайдем домой, возьмем ноут и папку. И когда вернемся, посмотрим, — предлагаю очень аккуратно.

— Там нет ничего особенного. Алисия людей редко фотографировала. Чаще животных. Есть небольшой альбом в ноутбуке. Там папины фотки, крестной и ее мужа. Свете лет двенадцать, и Мишка совсем маленький. Хорошие фотографии. Они там такие молодые и красивые. Только папа эти снимки смотреть не любит. Лиля тоже.

— Почему?

— Это самые последние фотки, где они все вместе. Через два месяца Лилиного мужа расстреляли. Лилю чуть не убили. И папа вывозил ее в Мюнхен. Это потом уже я родилась, и Алисия нас бросила. Вот только Лиля не отвернулась от меня. Не отдала в чужие руки. Для меня она самая настоящая мама.

— А Хлоя? — интересуюсь, заранее зная ответ.

— Я не люблю папину жену. Он, когда с ней, прям дурной становится. Лепечет, как придурок. Хлошечка… Хлошечка…

— А Хуана? — снова наседаю на Тайку. Никак не могу понять, почему за ней охотятся.

— Да прекрати ты ее так называть! — пинает меня ногой, да еще смотрит гневно.

— Почему они не поженились с твоим отцом?

— Они дружат с детского сада, и эта дружба дороже любви. Так говорит мама. А папу я не спрашивала.

8

После обеда положен сон. Потом полдник и прогулка. Ну и Таисия на десерт. Мы идем с ней в обнимку через просторный холл гостиницы, выходим к парковке, и я неожиданно понимаю две вещи. Во-первых, моя девочка сникает под напором любопытных взглядов. А во-вторых, прогулка отменяется. На ВИП-парковке для сотрудников маячит Астон Мартин Пахомова. А наш главнокомандующий велел мне, капралу, оттарабанить его карету на место.

— Едем, — говорю Таечке. Щелкаю брелоком, открываю дверцу. И церемонно усадив невесту, под косые взгляды персонала сажусь за руль крутейшей тачки. Мою душу не заливает восторг. Эйфория никуда не уносит. Нужно попробовать покататься. Если понравится, куплю себе такую же.

— Давай по округе кружок, — весело предлагаю Таисии. После обалденного секса так и хочется добавить в кровь немного адреналина.

— Папа тебя убьет, — вздыхает она. — Он так трусится над этой машиной.

— Я за свою жизнь уже не опасаюсь. Ты — мой главный оберег! — смеюсь дурашливо и порывистым движением сгребаю Тайку в охапку. Сейчас бы перетащить ее к себе на колени и зацеловать до потери пульса.

«Ты только из койки, Гаранин, — подсказывает внутренний голос. — Дай девочке отдышаться».

Смотрю на голубое небо, проступающее из-за туч. И как мальчишка радуюсь жизни. Рядом любимая женщина, на душе кайфово после хорошего изнуряющего траха. А под ладонями руль быстроходной тачки.

Жизнь удалась, мать вашу!

Резко стартую и, выехав из ворот отеля, направляю машину к трассе.

— А может, в город съездим. Кольца купим…

— Ты — идиот, Гаранин, — вздыхает Таечка, пожирая меня глазищами. — Ты же только до первого мента сможешь доехать. Там тебя примут, а папин Астон отгонят на штраф-площадку.

— Ну, тогда хоть по округе покатаемся, — соглашаюсь я, понимая, что Тайка права. А у меня от ее близости мозги вынесло напрочь. Выезжаю на дорогу, ведущую к трассе, и чуть-чуть прибавляю газку. Пятьсот с лишним лошадей, спрятанных в неуемном движке, лихо несут нас к роще, а оттуда — к голубому кристально-чистому озеру. Торможу на высоком берегу.

Киваю на лазоревую водную гладь, затем на небесную синь, усеянную белыми облачками.

— Красиво, — шепчет Тайка, прильнув ко мне. Накрываю ее губы своими. Пальцы, повинуясь инстинкту, ныряют в рыжую гриву. А штаны становятся тесными. Снова! Мать вашу! Так и помереть недолго.

— Что ты думаешь про свадьбу? — наивно интересуется Тайка.

— Я о ней вообще не думаю, — легкомысленно отмахиваюсь я, собираясь вновь втиснуть язык в маленький розовый ротик, накрыть Тайкины губы своими.

— Подожди, — останавливает она, и острый локоток тут же влезает между нами. Больно давит в грудь. — Что значит — не думаешь? Ты же умолял меня согласиться! За кольцами собирался. А сам!

— Да не хочу я о свадьбе думать, — бурчу, свирепея от ярости. Терпеть не могу эти сборища с важными гостями и застольем. Спасибо, хоть никто в мешках не заставляет прыгать. — Сама реши, как ты хочешь. Я со всем соглашусь.

— И даже дату? — фыркает моя маленькая ведьмочка.

— Дату обсудим сегодня, когда вернемся в номер. Глянем в календарь.

— Я уже смотрела, — печально вздыхает Тайка. — Ближайшие полгода — сплошные дни рождения. У мамы, дедушки, Светки…

— Мы можем по-тихому расписаться, — предлагаю я, не подумав. Но у меня сейчас с мозгами плохо. С эрекцией — хорошо. — А там, когда наши родственники захотят устроить прием, мы согласимся.

— Хорошая идея, — вздыхает Таечка. — Только папа будет против.

— А я разве на нем женюсь? — спрашиваю с усмешкой и сам чувствую, как одна бровь приподнимается кверху.