Поход викингов - Жан Оливье

Йорм говорил спокойно, равнодушным голосом, будто все это для него, человека, непричастного к спору, не имело никакого значения. Он прекрасно знал, что его слова западут в душу некоторых разочарованных викингов, которые сейчас один за другим оставляли работу и подходили послушать разговор.

Эйрик, подобравшись, как пес, отражающий нападение, сделал Йорму знак молчать, но лукавый моряк не обратил на это внимания. Вдруг, повернувшись к стоявшим полукругом безмолвным слушателям, он облизнул тонкие губы и сплюнул на сторону. Так поступают, когда хотят показать чистоту своих намерений.

- Викинги! Ваше дело решать! Согласны ли вы, что мое предложение справедливо?

Он был так уверен в своих силах, что даже не повысил голоса. Вкрадчивый старик, полузакрыв глаза, стоял и ждал, чтобы высказались его сторонники. Их восторженное одобрение неизбежно должно было найти отклик среди многих колеблющихся - людей, привязанных к Эйрику, но ожесточившихся после трудного плавания и разочарования, ожидавшего их на новых землях.

Но послышалось только несколько возгласов из кучки приверженцев Йорма. Среди них были Торольф Волк, Грим, Хравн - Сын Лосося, Скиди Норвежец, Ивар Горлан и еще десяток других. Наиболее хитрый из них. Грим, сдерживал безрассудный пыл своих товарищей. Он считал, что бесполезно им реветь подобно ослам, если предложение Йорма не вызывает бури одобрительных криков.

Эгиль Павлин волновался. Напротив него, менее чем в десяти шагах, стоял Бьярни Турлусон и в упор смотрел на него. Этот пристальный взгляд раздражал Эгиля. Что еще может прийти в голову проклятому скальду, и почему так слабо поддерживает друга Йорм?

Бьярни положил руку на правое плечо Эйрика Рыжего, как бы советуя ему не торопиться. Эгиль почувствовал, что слишком рано сбросил маску. Он ощутил на спине неприятный холодок, будто потекла струйка ледяной воды.

Йорма тоже охватило беспокойство. Тихим, миролюбивым голосом он повторил свое предложение:

- Отвечайте же, викинги! Считаете ли вы Эгиля достойным разделить власть с Эйриком Рыжим?

Сыну Лосося надоела вся эта неразбериха, и, чтобы покончить с нею, он заорал во всю глотку:

- Эйрик Рыжий нас обманул! Пусть его заменит Эгиль, хотя его и называют Павлином!

Торольф Волк, Скиди Норвежец и Ивар Горлан, опешив, переглянулись. Грим, поняв, что дело проиграно, переметнулся к другой группе. Дурак Лосось испортил все дело. Со всех сторон послышались смешки. Викинги облегченно вздохнули. Теперь они больше не боялись смотреть друг другу в глаза. Козни Эгиля были шиты белыми нитками. Йорм Хитроумный, убедившись в провале своего замысла, решил дожидаться лучших дней. Подражая бесстрастному голосу судьи, наблюдающего за правильным ходом поединка, он обратился к Эйрику Рыжему:

- Я ведь только хотел помочь нашему устройству на Зеленой Земле, но раз викинги не принимают моего предложения, говорить больше не о чем.

Покинутый всеми, Эгиль молча удалился. Глаза Бьярни Турлусона поблескивали, и заговорщик прочел в его взгляде жестокую насмешку. Неожиданно споткнувшись о камень, Эгиль тяжело упал ничком и, не в силах вынести раздававшихся кругом взрывов хохота, остался лежать, обессиленный, смешной, лишенный всего своего ложного величия. Он дрожал от ярости, как связанный бык.

Йорм закричал еще раз настолько громко, чтобы все услышали:

- Ну, вот и хорошо! Мне добавить нечего.

Люди в нерешительности топтались на месте, будто не удовлетворенные исходом этой ссоры.

- Если тебе больше нечего добавить, Сын Лиса, то вместо тебя скажу я... - раздался вдруг из толпы незнакомый голос.

И Вальтьоф Турлусон, за которым, как две тени, следовали Лейф со Скьольдом, смело раздвинул ряды слушателей. В толпе зашумели: Вальтьоф заменил имя отца Йорма самым оскорбительным прозвищем, какое только могло быть: он назвал Йорма Сыном Лиса.

Те, кто хорошо знал Вальтьофа, были поражены его смелостью. Впервые за многие годы его взгляд выражал спокойную уверенность.

Он шагнул к Йорму, который растерянно смотрел на него, не зная, как отвести грозящий ему удар.

- Ты так оскорбляешь меня, Вальтьоф, будто я причинил тебе какое-нибудь зло. Не забывай, что я привез тебя на борту моего корабля. Отца моего и вправду звали Рыжим, но это не имеет ничего общего с обманчивым нравом Лиса.

Его маленькие глазки метали искры и впивались в лицо Вальтьофа, словно искали объяснения этому неожиданному выпаду. Вальтьоф, не выказывая волнения, остановился перед Йормом.

- Твой отец здесь ни при чем, Йорм! Лис притаился в глубине твоей души, и с того самого дня, как ты появился на свет, вы связаны с ним, как быки в одной упряжке. Вас может удивить, друзья мои, что Вальтьоф Печальный, Вальтьоф Тихий вдруг заговорил перед таким многолюдным собранием. Но ведь сейчас решается успех всего нашего дела.

Он отвернулся от Йорма и продолжал:

- Я заговорил потому, братья, что от этого зависит наша жизнь. Я прошу вас выслушать меня внимательно. Потом вы вольны будете поступить, как найдете нужным. Всего лишь трое суток мы находимся на новой земле, куда добровольно последовали за Эйриком Рыжим, а уже среди нас поселилась вражда.

От этого человека исходила какая-то удивительная сила убеждения. Он не успел высказать свои обвинения против Йорма, но все уже почувствовали, что ни малейшая ложь не сойдет с уст этого человека, на лице которого залегли преждевременные морщины.

Йорм лучше кого-либо другого понимал, какая опасность над ним нависла.

- Вальтьоф хочет обвинить меня в вымышленных грехах! - закричал он отчаянным голосом. - А почему? Да потому, что Бьярни Турлусон завидует мне. Замолчи, Вальтьоф, и останемся добрыми друзьями! У тебя нет более преданного друга, чем я!

Не обращая внимания на эти льстивые слова, Вальтьоф привлек к себе обоих сыновей и выдвинул их вперед.

- Слушайте, викинги! Вот мое единственное сокровище на этом свете. Головами детей моих клянусь говорить только правду. А если я погибну раньше, чем докончу мой рассказ, младший заменит меня. Я поведал ему о предательстве Йорма, хозяина "Гуся", чтобы зло не осталось безнаказанным.

- Ложь! Ложь! - завопил Йорм. - Скажите же ему, что это ложь! Ведь вы все знаете меня!

Он призывал в свидетели моряков своего судна, но его протесты не находили отклика. Торольф Волк, Скиди Норвежец и Ивар Горлан смотрели куда-то в сторону. Один лишь Сын Лосося поддерживал его, проворчав несколько необдуманных слов, окончательно подорвавших доверие, на которое надеялся Йорм.

Выждав, чтобы Йорм перестал бесноваться, Вальтьоф спокойно продолжал:

- Я обвиняю Йорма, Эгиля Павлина, Скиди Норвежца и десяток других, чьих имен я не знаю, в том, что они хотели поднять бунт против Эйрика Рыжего. Это было однажды вечером на борту "Гуся". Я поднимался из трюма, где ухаживал за лошадьми...

Лицо Вальтьофа оживилось, будто гнев стер с него серый налет, покрывавший его, как маска.

Викинги почтительно слушали, как разматывался клубок заговора. Эгиль Павлин попытался протиснуться сквозь первый ряд, чтобы затеряться в толпе, но кузнец Бьорн Кальфсон грубо вытолкнул его на середину круга. Тогда Эгиль бросился на Йорма и стал изо всех сил бить его в грудь кулаками.

- Это все ты подстроил, Йорм! По справедливости наказан должен быть ты один. Я хотел только земли, чтобы мои стада приносили больше дохода.

Эйрик Рыжий, который до этой минуты стоял неподвижно, подошел к Вальтьофу:

- Тебе незачем продолжать, Вальтьоф! Эгиль сам признал свое участие в заговоре, и Йорму нечего возразить. Очень досадно, что на земле, которой еще не коснулась мотыга, уже начинаются распри. Но, может быть, это и к лучшему. В Гренландии пока нет законов, мы их еще не установили. Я не стану мстить ни Йорму, ни Эгилю. С востока на запад тянутся обширные земли. Все недовольные могут поселиться там, где им заблагорассудится. Они получат свою долю орудий, скота и семян. "Гусь" - собственность Йорма. Пусть он у него и останется! Вдоль западного побережья нет недостатка во фьордах.

- А я могу увезти свое стадо? - спросил Эгиль.

- Этим ты окажешь нам услугу, - пошутил Эйрик. - Если твои быки похожи на тебя, они будут только портить наших. Собирай их скорее и уходи отсюда прочь!

- Дай мне немного времени на сборы, - попросил Йорм. - Хоть несколько дней.

Дело обернулось для заговорщиков не так уж плохо, и склочник Йорм немного воспрянул духом. Быть может, эта отсрочка позволит увезти из Восточного поселка побольше людей.

- Вы уедете сегодня же вечером, - резко оборвал его Эйрик. - Пока Эгиль будет считать коров, ты, Йорм, собери своих людей. Клянусь Тором, я охотно уступаю тебе Скиди Норвежца, Грима и всех им подобных. А сын Лосося сумеет позабавить вас по вечерам.

За Йормом и Эгилем последовали двадцать семейств и двенадцать неженатых мужчин. Это составляло семьдесят девять человек, включая детей. Тут были моряки с "Гуся", к которым присоединились недовольные, ожидавшие найти в Гренландии жизнь, свободную от всяких забот. Бьярни и Лейф Турлусон занимались выдачей отъезжающим их доли ячменя, съестных припасов и сельскохозяйственных орудий. Когда настала очередь Йорма, Лейф оказался с ним с глазу на глаз.