Призраки прошлого - Аллард Евгений Алексеевич "e-allard"

– Дмитрий Сергеевич, дорогой, я так рад тебя видеть! – заявил он, вызывая тошноту наигранностью.

Верхоланцев замолчал и, бросив гневный взгляд на Мельгунова, процедил сквозь зубы:

– Кажется, Игорь Евгеньевич, ты сильно болен. Или я ошибаюсь?

– Да, я был очень болен. И документ имеется, – сказал Мельгунов с придыханием, доставая из кармана расфуфыренного пиджака сложенный лист. – Посмотри, тут все. Очень надеюсь, что тебя это удовлетворит.

Верхоланцев выхватил из рук Мельгунова бумагу, развернув, пробежал глазами. Было видно, он на взводе. Готов разорвать бумажку на мелкие клочки и бросить в физиономию новоприбывшего премьера.

– Ну что, Дмитрий Сергеевич, – поинтересовался Розенштейн. – Надеюсь, конфликт улажен? Отлично. Всех посторонних прошу освободить помещение! – громогласно приказал он.

Я не стал испытывать терпение неожиданно явившийся с Канар мегазвезды и вышел в коридор.

– Игорь Евгеньевич приехал! – услышал я восторженный шёпот.

В дверь лезли дамочки всех возрастов и комплекции, пытаясь заглянуть внутрь.

– Ой, какой красивый! У меня голова кружится. Улыбнулся! Посмотри. Боже, какая улыбка. Сплошное очарование. Боже, я сейчас в обморок упаду. Какой магнетизм, энергетика.

Переодевшись в джинсы и рубашку, я решил прогуляться по павильону. Заметив вывеску с надписью «Бар», направился по стрелке. Арочный проход закрывала металлическая ширма. Заметив, что она приоткрыта, проскользнул внутрь. Оказавшись в коридоре, освещённым мягким светом, я поразился великолепию интерьера – пол, выложенный мраморной плиткой, стены обшиты темно-бордовым гобеленом, с плакатами, стилизованными под рекламу начала прошлого века. Медленно прошёл дальше, ожидая окрика: «Посторонние на площадке!», но меня никто не остановил.

Коридор закончился уютным баром. Около высокого окна, представлявшего собой аквариум с зелёными, бурыми водорослями и стайками яркоокрашенных тропических рыбок, стояло несколько столиков и высоких табуретов. Я никого не обнаружил за стойкой, но, кажется, бармен ушёл только что, оставив несколько бутылок и шейкер.

Решив подождать его, присел за столик. Вытащив сценарий, начал просматривать, стараясь читать все, не только то, что было подчёркнуто жёлтым маркером – мои реплики.

Лёгкий шум привлёк моё внимание, будто по потолку полз здоровенный червь или удав, осыпая штукатурку. Машинально обернулся, заметив загримированного под зомби человека в замусоленном костюме. Он утробно прорычал и бросился на меня. Великолепная реакция позволила избежать жутких крюков – продолжение рук, которыми он собирался вцепиться в меня.

– Ты что, очумел?! – я вскочил на ноги.

Схватив высокий табурет, отшвырнул шутника в сторону. Он свалился на пол, и начал барахтаться, пытаясь подняться. Послышался скрежет. Я поднял глаза и заметил, как в потолке открылся люк, и оттуда спрыгнула странная тварь, смахивающая на паука. Мерзко ухмыляясь, направилась ко мне. Что за хрень тут снимают?! Я не слышал стрекота камер, не заметил ни одного осветительного прибора.

Я ринулся обратно к выходу, и похолодел от ужаса – тускло отсвечивая металлом, проход закрывали массивные ворота. Я начал колотить в них, кричать. Мёртвая тишина. Развернулся, прижавшись спиной к ледяному металлу. Оцепенев от ужаса, я наблюдал, как гнусно ухмыляющиеся мерзавцы приближаются.

Глава 6

Я огляделся по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то оружие. В углу валялся красный баллон. Одним прыжком оказался рядом, и, схватив его, размахнулся, что ей силы припечатал по башке одного из уродов, отшвырнул другого, шмякнув об стену. Они быстро вскочили на ноги, дьявольски посмеиваясь, начали приближаться. Держа наперевес смятый баллон, я уже прощался со своей молодой жизнью, когда услышал шипящий звук. Из потолка выпала блестящая, металлическая сетка, и накрыла уродов. Раздался треск электроразрядов, вырвался ослепительно-яркий фейерверк искр. Нападавшие попадали друг на друга, запутались в сетке, начали биться в конвульсиях и замерли. Я услышал скрип отодвигаемой ширмы, нащупал щель и выскочил в коридор. Прижавшись к стене, отдышался, подождал, пока сердце хоть немного успокоиться и решил вернуться к съёмочной площадке. Подлетел к выходу в кафе и чуть не столкнулся с Миланой. Ярость мгновенно испарилась, и я как можно спокойней поинтересовался:

– Закончились съёмки?

– Нет. Мельгунов стесняется, – скривившись, произнесла Милана. – Пойдём что-нибудь выпьем. Достал он меня.

Я вспомнил бар, где на меня напали уроды и поёжился.

– А здесь есть куда пойти-то? – спросил я.

– Спрашиваешь.

Милана провела меня по узким, извилистым коридорам, освещаемым лишь тусклыми лампочками, а я удивлялся, как она уверенно ориентируется в этом лабиринте. Мы оказались на стилизованной улице, застроенной домиками с балюстрадами, на которые вели деревянные лестницы. Разъехались двери под неоновой вывеской, и мы прошли в кафе, уставленное массивными столами и лавками.

Я с облегчением вздохнул, когда увидел совершенно обычно выглядевших людей. Слышался тихий гул, висел сигаретный дым. Милана уверенно направилась в самый дальний конец помещения, распахнула дверь – я чуть заметно вздрогнул, вновь увидев за панорамным окном зелёные и бурые водоросли, в которых резвились блестящие рыбки.

– Пойду куплю что-нибудь, – предложил я.

– Возьми мне стакан апельсинового сока, пожалуйста.

Когда, мы удобно расположились за столиком, Милана с укоризной взглянула на мой стаканчик с виски и строгим тоном предупредила:

– Олег, не напивайся. Нам сегодня работать и работать придётся.

– Мне нервы надо успокоить, расслабиться, – объяснил я.

– Чего это вдруг? Мы только начали, а ты выдохся уже? Привыкай, по шестнадцать-восемнадцать часов сниматься. Это тяжёлый труд, а не развлечение.

– Я не от съёмок устал. Зашёл в бар, а на меня какие-то мерзкие уроды напали. Я еле выбрался, поцарапал рожу, руки.

Она внимательно взглянула на меня и спросила:

– Что за уроды? Может быть, тебе в медпункт сходить?

– Все в порядке. Я хотел в тишине и покое почитать сценарий. Только сел, как с потолка человек спрыгнул в костюме паука и напал на меня. Потом к нему ещё несколько штук присоединилось. В общем, хорошо так повеселился. Думаешь, я несу бред? – поинтересовался я, пытаясь оценить по выражению лица Миланы, верит она мне или нет.

Она нахмурилась, пригубила сока и спросила:

– Это не съёмки были? Точно?

– Не знаю. Камер, софитов или техперсонала я не видел. Но рожи у них были загримированы под что-то жуткое, одеты в грязные, замусоленные костюмы. Ну как для фильмов о зомби делают. Но это явно не зомби были, слишком проворные. Что за хреновина здесь происходит?

– Не знаю, Олег. Место тут, честно говоря, странное. Лучше бы ты не ходил один. Ты плохо ориентируешься, а я знаю, куда можно, а куда нельзя проходить. Сейчас Мельгунов уедет, и мы опять начнём снимать. Приготовься. Господи, как он мне надоел! – вырвалось у неё с тихим стоном. – Носятся с ним, как с писаной торбой.

– Мегазвезда европейского уровня, – продемонстрировал я осведомлённость.

– Олег, прошу тебя! – воскликнула с болью в голосе Милана. – Зажравшийся, зазнавшийся, разжиревший боров! Ведёт себя так, будто все его глубоко достали. Ты знаешь, сколько его съёмочный день стоит?

– Пару тыщ, – предположил я.

Милана зло рассмеялась.

– Одиннадцать тысяч! Он за эту роль получит миллион! Появляется на площадке по большим праздникам. Но за каждый день получает. Репетировать терпеть не может. Сразу в кадр, что сыграть – не важно.

– Его публика любит, особенно женщины. Когда он приехал, бабы лезли со всех сторон, охали, ахали. «Игорь Евгеньевич выглядит потрясающе, у него такая энергетика и магнетизм», – добавил я, передразнивая фанаток.

Милана так тяжело вздохнула, будто у неё сердце разрывалось от тоски. Выпила сок и только потом, собравшись с силами, проговорила: