Ночные тени (сборник) - Ирина Глебова

– Удрал значит? Может, на свидание опаздывал? – они посмеялись.

– Ну всё, – сказал Антон решительно. – Хватит мне командовать, пора самому на верхотуру.

– А сможешь? – Корнеев удивился.

– Смогу, смогу, – успокоил его Антон. Ты же помнишь, я потомственный пожарный. Это у меня в крови.

Антон не стал признаваться, что ему просто очень хотелось – ведь впервые за много лет он оказался рядом с пожарными.

… Конец лестницы железно звякнул о кабинку, отошёл в сторону на полметра, снова ткнулся. Антон быстро проскочил последнее третье колено, ловко ухватился рукой о край кабины, не дав ей ускользнуть. И лишь тогда глянул: кто же здесь оказался в плену? Девушка… нет, молодая женщина. От страха на лице её сильнее проступили пигментные пятна. Беременная!

Ляшенко осторожно развернул кабину дверцей к лестнице, откинул щеколду, открыл, протянул руку. Женщина тут же схватила её с надеждой и благодарностью.

– Ну вот и всё, – сказал Антон. – Считайте, что мы уже внизу. Это будет просто приятная прогулка.

Она вымучено улыбнулась, а Антон незаметно перевёл дыхание: да, прогулочка предстоит ещё та! И уже через несколько секунд, поставив ногу на первую ступеньку лестницы, женщина резко вскрикнула и, кажется, на миг потеряла сознание. Антон знал, какое жуткое ощущение испытала она: показалось, что стремительно падает вниз. А всего-то – лестница чуть просела под тяжестью тела, а кабина, освободившись, слегка подскочила вверх. Он был готов к этому, крепко держал её и сразу же заговорил:

– Всё в порядке, мы не падаем. И не упадём. Просто лестница качается, это ничего. Не смотрите вниз, можете даже закрыть глаза. Я поведу вас, буду рядом до самой земли.

Однако женщина не двигалась, отрешённо постанывала, намертво вцепившись в верхнюю ступеньку. Тогда Антон взял её ногу за щиколотку, мягко, но непреклонно оторвал от перекладины, переставил ниже.

– Чувствуете, стоите? – спросил. И еле услышал: «Нет, не чувствую». – Это ничего. Стоите вы прочно, так что давайте вторую ногу опустим. Не бойтесь, я рядом…

На предпоследней ступеньке он предупредил женщину: «Сейчас земля». Она тут же обмякла, но он придержал и повёл, почти понёс её к машине «Скорой помощи». Не успел передать её врачам, как тут же подбежал старшина:

– Ось у той кабине с хлопчиком маленьким истерика. Я лазил туды, хотив его зняты. Не даётся, выгибается, дёргается, не втрымаешь. И маты без него опускаться не хочет.

– Может, лифт подкатим?

– Та не становится! – с отчаяньем выкрикнул старшина. – Вон те три товстых дерева не пускают!

– Хорошо, – сказал Ляшенко. – Я сам с ним попробую справиться.

Когда он поднялся по лестнице вверх, мальчика лет шести колотила мелкая дрожь, лицо перекошено, глаза заведены. Он вцепился в плечи матери, и женщина тоже не отпускала его, безмолвно глядя на капитана. Антон вошёл к ним в кабину. Тихонько погладил мальчика по спине, сделал знак женщине молчать.

– Я тебе, малыш, расскажу интересную историю, – стал он говорить, чувствуя, как под его поглаживающей ладонью маленькое тельце затихает. – Историю о том, как большая красная пожарная машина приехала на помощь маленькому котёнку. Однажды громадный злой пёс погнался за котёнком… А может он и не злой был и просто хотел поиграть. Но котёнку показалось, что страшная собака его сейчас съест. С перепугу он прыгнул на дерево и быстро-быстро полез вверх…

Антон осторожно положил руку мальчика себе на плечо, на погон, маленьким пальчиком провёл по звёздочке. И почувствовал, как рука доверчиво обхватила его. Продолжая рассказывать: «… и вот молодой пожарный Тоша в блестящей каске, с котёнком за пазухой опустился на землю, и его окружили люди, стали обнимать, говорить спасибо, а одна тётенька сказала: «Дайте мне этого бедненького котёночка, он теперь будет жить у меня!»… – Антон уже уверенно взял мальчика на руки, ловко пристегнул его страховым поясом к себе, сказал:

– Не смотри, малыш, вниз, закрой лучше глаза. И не бойся – я по этим лестницам сто раз лазил.

Эти слова скорее не для мальчика предназначались, а для его матери. Уже стоя на ступеньке, Антон постарался в несколько секунд охватить взглядом открывающуюся панораму. Вправо и влево уходил ряд кабин. Приблизительно половина их уже была пуста, но во многих ещё оставались люди. Вот и через одну мелькнули черноволосые головы. Он не успел вглядеться, потому что в это время мальчик вздрогнул и теснее прижался к нему. Но мелькнула мысль: «Узбеки? Нет, какие-то маленькие, как дети… Может, вьетнамцы?» В городе сейчас их стало много, причём если недавно это были в основном студенты, то теперь всё больше – торговцы. Но дальше Антон уже не мог об этом думать: инстинктивно отвечая на движение малыша, он сильнее прижал того к себе и осторожно пошёл вниз, что-то ласково приговаривая.

… Легкие сумерки стояли долго, Антон уже привык к ним. Но вдруг увидел уплывающую вбок свою огромную тень и спохватился: оказывается уже совсем стемнело и пожарные машины зажгли мощные прожекторы. Задул ночной ветер, заметно похолодало. Но и работы были уже почти завершены. Он сам только что, в который раз, прошёлся вдоль всей четырёхкилометровой линии канатки, мимо стоящих уже в бездействии красных машин, усталых ребят со штурмовыми лестницами у ног, редких групп зевак – и в мегафон кричал туда, вверх: «Кто ещё остался в кабинах? Есть в кабинах люди?»

Людей уже не было ни на левом крыле, ни в центре. И только на правом краю, при свете прожекторов освобождали пленников последних кабин. Антон понаблюдал немного: здесь было всё в порядке, поскольку опускавшиеся вниз – крепкие мужчины, добровольно решившие подождать, уступить более слабым. И сейчас они шли вниз по лестницам почти без помощи пожарных.

На середине линии шла ещё оживлённая возня: неуклюже разворачивался «Бронто-лифт», пожарные собирали лестницы, крючья, пояса. Даже одна машина «Скорой помощи» ещё стояла тут, но когда Антон подошёл, фыркнув, умчалась. Лейтенант Корнеев быстро шёл ему навстречу.

– Ты мне нужен… – начал было Ляшенко, но тот перебил его:

– Слушай, Антон! Помнишь вчерашнее убийство курсанта?

– Конечно.

Антон помнил хорошо – это было ещё во вчерашней сводке событий по городу. В посёлке, недалеко от центра города, в районе гидропарка и речного пляжа, курсант гулял с девушкой. Она забежала домой, он остался её ожидать. Вышла – парня нет. Девчонка молодец, сразу тревогу забила: «Не мог он уйти. Что-то случилось!» Потому и нашли парня быстро, через полчаса, в канализационном люке. Жаль только, что оперативность девушки не спасла жизнь её жениху. Умер курсант, видимо, сразу: уж очень мастерским был удар…

– Удар-то, оказывается, – Михаил потряс Антона за рукав. – Слышишь? Экспертиза установила, что удар нанесён тем же ножом и той же рукой, что и часовому при побеге. Я эту сводку только что у себя в машине по рации принял. Выходит, те двое, что в пятницу сбежали из строгого режима – их работа! В городе они у нас!

Пятью минутами раньше Антон чувствовал, что от усталости он слегка отупел. Но сейчас, пока Корнеев договаривал последние фразы, в мозгу Ляшенко словно щёлкнул переключатель, обволакивающий, расслабляющий туман мгновенно улетучился.

– Постой, Миша, – сказал он. – Значит, курсант, говоришь?

Смутная мысль… нет, не мысль – догадка… или скорее чувство – тревожное предощущение чего-то, что вот сейчас, сию секунду он поймёт… Что-то ещё, что-то ещё обязательно нужно вспомнить! Но лейтенант не даёт это сделать, отвлекает, говорит:

– Это ещё не всё, капитан. Передали и про удар этот, и про сегодняшнее ограбление квартиры. Слыхал? То, что здесь рядом, в самом центре произошло?

Антон знал, о чём речь. За час до выезда сюда, на канатку, одна оперативная бригада выехала на ограбление квартиры, хозяйка её в бессознательном состоянии, с пробитой головой, отправлена в реанимацию… Этой женщине повезло: минут через пятнадцать после случившегося к ней пришла племянница, открыла дверь своим ключом, увидела разгром в квартире, тётю в крови, подняла тревогу. Ещё бы несколько минут, и раненная умерла. А теперь может быть и выживет.

– Да, я слышал. Так что там об этой квартире?

– Женщина пострадавшая недавно пришла в сознание и сказала, что грабителей было двое и один – курсант. Или в одежде курсанта.

– … Того самого курсанта, – сказал Антон и вспомнил предупреждение майора Кандаурова. – А у нас здесь парень с канатки сорвался. Курсант…

Капитан вспомнил худое лицо лежащего с закрытыми глазами парня, короткие, чуть отросшие волосы, свою мимолётную, тут же забытую мысль: «Разве курсантов тоже стригут наголо?» И стремительное бегство странного курсанта. Где же он упал? Да как раз здесь! Значит, карабкался вон от этой кабины… Знакомая кабина… Через одну от неё та, из которой он выносил мальчика… И наконец Антон вспомнил! Да, когда он держал на руках мальчика, именно в этой кабине – или в той, что напротив, совсем близко? – он видел черноволосых ребят, вроде бы вьетнамцев. Но вьетнамцев не было среди опущенных вниз!.. Заныло сердце и кровь заколотила в виски. Он уже понял, что не ошибается, чувствовал. Но надо проверить, а вдруг упустил этот случай.