Ночные тени (сборник) - Ирина Глебова

Шатун не дал ему развоспоминаться:

– Давай думать. Главное – разжиться одеждой и деньгой, да побыстрее. Квартиру возьмём. Ты курсант, что-то ищешь – родственников там или девушку…

– А тут и придумывать нечего, квартиру я ищу, чтоб снять. Привычное дело, никто не удивится. Тут в центре три училища. Курсанты из женатых, кто в казармах жить не хочет, квартируют… Знаю я, куда пойдём! – Шнурок возбуждался всё больше, загорелся азартом. – Есть тут один домик. Домище, ещё до войны строили. Квартиры шикарные, потолки – за три метра! Называется «академический». Для академиков всяких, значит, профессоров, лауреатов. У нас из класса один вахлак жил там: весь в импорте, на машине «Волге» его привозили. Правда, он на костылях ходил… Вообщем, там будет что взять! И стариков одиноких много.

– Хорошо, что ты местный. – Шатун, похоже, был доволен. – Теперь думай, как мне с тобой туда пройти. Я ведь не в курсантской робе.

– Да пройдём! – Шнурок чувствовал себя героем положения и ему это очень нравилось: сам главарь зависел от него. – Туда совсем близко можно подобраться задворками. Вот этот посёлок зачуханный и ещё один такой же прямо в центр ведут. А сам дом-то на тихой улице стоит, по ней и машины почти не ходят. Но недалеко – пивбар, и всякая шушера заходит во двор, в беседочку, добавить к пивку чего покрепче. Так что если скинешь робу, в одной майке пойдешь, покачиваясь, никто на тебя и не глянет…

Глава 10

Когда пришло сообщение о чрезвычайном происшествии в городском парке культуры и отдыха, полковник – начальник дежурной оперативной части, – сразу кивнул Антону:

– Давайте, капитан, на выезд. Вам и карты в руки: поработаете вместе с бывшими коллегами-пожарными.

Ляшенко быстро поднялся. Он уже знал, что из двух ближайших пожарных частей к месту происшествия выехали несколько караулов с лестницами – авто и обычными штурмовыми. Специальной техники для тушения огня не было – ехали они не на пожар. Случилась авария на канатной дороге. Дорога эта соединяла центр города с одним из крупных микрорайонов и проходила в основном над парком отдыха. Оборвался один из тросов, кабины замерли в воздухе. В них приблизительно человек сто пятьдесят. Есть угроза их жизням. Но если даже остальные тросы выдержат, исправить поломку при такой нагрузке невозможно, нужно как можно быстрее освободить кабины.

Ляшенко хорошо знал эту канатную дорогу, не раз ездил по ней. В детстве просто катался. А потом – по делам, чтобы не трястись в объезд троллейбусом. Быстро и удобно. И красиво: внизу поляны, лужайки, озёрца, высокие парковые деревья иногда далеко под ногами, иногда совсем близко – листик на ходу сорвать можно. И панорама центра города как на ладони. Мальчишками, озорничая, они кричали вниз людям, проходящим по аллеям парка. И те поднимали головы, глядя на проплывающие над ними кабины.

И сейчас люди – много людей, – стояли, подняв головы, глядя на кабины. Только те были неподвижны. Красные машины развернулись и стали на большой удобной поляне почти под самым центром канатки. Это было ещё не самое высокие место, но и здесь кабины покачивались вровень с верхними ветвями многолетних дубов. Наверху, в кабинах, люди кричали и размахивали руками. Антон, выйдя из милицейской машины, достал рупор, спросил старшего лейтенанта-пожарника Корнеева, бывшего своего однокурсника по училищу:

– Миша, у тебя громкоговоритель работает? Хорошо? Тогда так: я иду в один конец, а ты в другой. Нужно успокоить людей, а то гляди – вон уже один примеривается, как бы сигануть из кабины на ветку.

– Предков своих хвостатых вспомнил, – сказал Корнеев и крикнул в рупор. – Мужчина, вы что, чемпион мира по прыжкам в длину? Нет? Тогда отбой! Не нужно этого делать. Чуть промахнётесь и голову разобьёте. Немного терпения, и вас снимут квалифицированно и безопасно…

Ляшенко пошёл вдоль линии, выкрикивая в громкоговоритель:

– Спокойно, товарищи! Помощь уже пришла. Если в кабинах есть женщины с детьми, больные люди, старики – подавайте знаки. К вам придут в первую очередь.

– Товарищ капитан, – кричал мужчина, перегнувшись через борт кабины, – опаздываю на самолёт, помогите! Вот, посмотрите!

И бросил что-то вниз. В траве лежал паспорт, в него был вложен билет на авиарейс. Антон глянул время: через два часа. Прикинул: штурмовой лестницы вполне хватит, кабина не очень высоко.

– Сейчас поможем, – махнул рукой и пошёл дальше, взывая к воздушным пленникам с просьбой о спокойствии. Дойдя до ребят, уже работающих со штурмовыми лестницами, послал одного на помощь застрявшему пассажиру.

Подошёл пожилой пожарник-старшина:

– Товарышу капитан, – сказал озабочено. – Там жинка одна, – махнул рукой к центру, – дуже сэрдыта. Каже, що вона дружина самого… – наклонился смущённо и прошептал Антону на ухо.

– Ну и что? – капитан сделал вид, что не понимает.

– Так… щоб снялы ее першу за всих.

– Пожилая? Или с ребёнком?

– Та ни. Сама. Справна…

– Пойдём, посмотрим, в чём дело.

Антон уже знал, что на линии оказалось очень много родителей с детьми. В воскресные летние дни канатка превращалась в захватывающий аттракцион для ребятишек. В эти первые полчаса по всем автолестницам уже сносили вниз детей. Вот-вот должен был подъехать «Бронто-лифт» – новая машина с выдвижным стволом и кабиною наверху. Прокатиться в такой – одно удовольствие. Но лифт был один, да и не ко всем кабинам сумеет он пробраться – грузноват.

Да, до кабины, где видна была моложавая женщина, высоковато. Но автолестницы свободной пока нет.

– В чём дело? – крикнул он вверх.

– Капитан! – Она была очень сердита. – Вам передали моё требование?

От такого тона у Антона застучала кровь в висках. Он сказал громко, с холодным спокойствием:

– Мне сообщили должность вашего мужа, не повторяйтесь. Вы нездоровы?

– Это не имеет значения! Сейчас же снимите меня, немедленно! – Похоже, она топнула ногой – кабина закачалась.

– В первую очередь – детей, стариков, больных, – всё так же спокойно ответил Ляшенко. И пошёл медленно прочь, чувствуя, как сводит скулы и темнеет от бешенства в глазах, потому что вслед несётся крик, переходящий в визг:

– Да я с тебя погоны сорву!..

Мимо вдруг побежали люди, кто-то крикнул ему на ходу:

– Там пожарный сорвался, разбился!

Антон побежал вперёд, следом за толпой, с криком: «Разойдись!» врезался в людскую стену, продрался и увидел лежащего на земле человека. Лежащий и вправду был в военной форме, но не пожарной, а курсантской. Он лежал на спине, подвернув неловко ногу, бледный, без сознания. Фуражки не было видно поблизости, и короткий ёжик чуть отросших волос на мгновение остановил внимание капитана. «Разве курсантов тоже стригут наголо, как солдат? – подумал было, но тут же другая резкая мысль перебила ту, мимолётную. – Разбился? Сломал позвоночник?» Он стал на колени, подсунул ладонь под затылок курсанта, приподнял голову… Завизжали тормоза, и толпа отхлынула, пропуская двух врачей, выпрыгнувших из «Скорой помощи». Один из них бесцеремонно отстранил Ляшенко, стал расстёгивать на лежащем китель. Антон тоже отошёл в сторону, спросил:

– Кто-нибудь видел, откуда он сорвался?

Несколько человек наперебой стали рассказывать:

– Из той кабины… Лез по тросу… Спрыгнуть хотел, что ли… Трос-то в мазуте, руки соскользнули… Высоко, сильно ударился… Убился… Молодой какой…

Антон скользнул взглядом по тросу и кабине, вновь обернулся к курсанту. Там врачи уже вкололи ему лекарство и внимательно щупали пульс. Один кивнул другому: «Давай носилки». В это время веки лежащего дрогнули. Мутными ещё и какими-то ошалелыми глазами он поглядел на людей, врачей, офицера… И вдруг вскочил, метнулся в проход к санитарной машине, от неё в сторону, в кусты, и пропал. Это произошло так внезапно и быстро, что у всех вырвалось общее «О-о-о!»

Антон выбрался из толпы и тут же к нему подбежал Корнеев.

– Что тут у вас? – спросил озабочено.

– Курсантик один вон оттуда сверзился. Думали разбился – лежал неживой. А он дал стрекача. В самоволке, что ли, парень был? Или это шок такой? Ну ладно, главное – жив и, похоже, здоров…

– Удрал значит? Может, на свидание опаздывал? – они посмеялись.

– Ну всё, – сказал Антон решительно. – Хватит мне командовать, пора самому на верхотуру.

– А сможешь? – Корнеев удивился.

– Смогу, смогу, – успокоил его Антон. Ты же помнишь, я потомственный пожарный. Это у меня в крови.

Антон не стал признаваться, что ему просто очень хотелось – ведь впервые за много лет он оказался рядом с пожарными.

… Конец лестницы железно звякнул о кабинку, отошёл в сторону на полметра, снова ткнулся. Антон быстро проскочил последнее третье колено, ловко ухватился рукой о край кабины, не дав ей ускользнуть. И лишь тогда глянул: кто же здесь оказался в плену? Девушка… нет, молодая женщина. От страха на лице её сильнее проступили пигментные пятна. Беременная!