Trust. Опека - Чарльз Эппинг

— Конечно.

— Кстати, ты в Цюрихе с кем-нибудь встречаешься?

— Да как сказать. Есть один парень, с которым мы работаем, но…

— Правда? Каков он из себя?

— Короткие светлые волосы. Прекрасное тело. Смахивает на Шона Коннери.

— Шон Коннери со светлыми волосами? Звучит отвратительно. — Нэн улыбнулась. — Вы с этим парнем спите?

— Ну, я бы так не сказала…

— Ты отвечаешь прямо как Клинтон перед Конгрессом.

Алекс засмеялась.

— Видела бы ты меня вчера вечером. Я выставила себя полнейшей дурой: подумала, что он приглашает меня к себе в номер.

— И?

— Я выглядела такой идиоткой! Он всего-то хотел выпить в баре.

— Тогда это он полный идиот. Ты одна из самых красивых женщин, которых я знаю. И можешь мне поверить, я знаю женщин.

— Он руководит проектом, над которым я работаю. А согласно правилам Томпсона, нам запрещено иметь сексуальные отношения с…

— Шутишь? — Нэн громко рассмеялась. — Знаешь, Сьюзан когда-то работала в консалтинговой фирме. Слышала бы ты, что она мне рассказывала. В ее компании только и занимались сексом за закрытыми дверями. По правилам и без них.

Перед ними остановился расписанный в стиле граффити трамвай.

— Как бы там ни было, бьюсь об заклад, он просто с тобой играет. Иногда мужчины это любят. Чтобы еще больше подогреть интерес к себе.

— И откуда это такая осведомленность в гетеросексуальных отношениях?

Нэн засмеялась.

— Брось, я выросла с тремя братьями, помнишь?

Она завела Алекс в трамвай с надписью «Лейдзеплейн».

Алекс крепко ухватилась за поручень, когда трамвай тронулся. Она до сих пор видела Нэн и ее семью, позирующих для обязательных фотографий в выпускном альбоме Йельского университета: ее высоких, красивых, крепких братьев, сияющих родителей, гордо обнимающих Нэн и беременную Сьюзан. Они все уговорили Алекс провести ночь удовольствий в Нью-Йорке, а потом посадили ее в самолет до Сиэтла, чтобы она могла повидаться с матерью.

— Слушай, что я тебе говорю. — Нэн повысила голос, когда трамвай летел по булыжной мостовой, идущей вдоль узкого канала. — Ни один мужик в здравом уме не скажет тебе «нет». Ты прекрасно выглядишь, цветешь как роза. Согласна, сиськи маловаты, но тем не менее у тебя самая сексуальная фигурка в округе. — Она широко улыбнулась. — Тебе будет несложно найти здесь приятеля. Например, такого. — Нэн указала на красавчика блондина, который ехал на велосипеде по ходу движения трамвая, усиленно крутя педали старого ржавого велосипеда. Будто по команде, он поднял взгляд на Алекс и улыбнулся. — А что я тебе говорила!

Нэн громко рассмеялась.

Неожиданно трамвай, взвизгнув, остановился. Нэн подхватила сумку Алекс и вышла. Алекс не успела и слова сказать.

— Шевелись, посмотрим, найдем ли Сьюзан.

Они нырнули в толпу народа. Справа мужчина жонглировал горящими факелами. Дым от них плыл над площадью, смешиваясь с запахом пива и жареных вафель. На фронтоне одного из зданий было написано «Хирш и Ко». Старомодная аббревиатура напомнила Алекс о коде.

— Эй, посмотри. — Нэн показала на бородатого мужчину, сидящего на мостовой скрестив ноги. Он дул в длинную деревянную трубу, издавая таинственные глухие звуки. — Это диджериду. Круто, правда?

Она повела Алекс к переполненной террасе, освещенной ярко-красной мигающей неоновой подсветкой — «Палладиум — Палладиум — Палладиум». В толпе, справа от себя, Алекс заметила человека, с которым летела в самолете, он разговаривал с какими-то мужчинами.

— Слушай, я его знаю. Это тот парень, о котором я тебе говорила. Из самолета.

— Смотри! Вон она! — Нэн указала на Сьюзан, которая сидела за одним из столиков в первом ряду. — Пошли.

Она повела Алекс вверх по ступенькам.

— Разве она не красавица?

— Ух ты! — Сьюзан всегда была хорошенькой, но сейчас она выглядела сногсшибательно: спокойная, довольная, умиротворенная. На ней было блестящее голубое платье, на губах — ярко-красная помада. Ее волосы, туго стянутые в пучок на затылке, еще более подчеркивали утонченность лица.

— Ну и? — спросила Нэн. — Мне повезло или как?

— Может, мне стать лесбиянкой и родить ребенка?

Нэн от души рассмеялась.

— Не думала, что ты зайдешь так далеко, милочка. — Она тянула Алекс сквозь толпу. — Но сегодня вечером мы можем напиться и обсудить это.

Алекс оглянулась, ища глазами своего попутчика, но он исчез в толпе.

Глава 8

Амстердам

Суббота, утро

Оглушительный крик эхом разнесся по квартире. Воздух наполнился запахом мокрых пеленок. Алекс накрыла подушкой раскалывающуюся от боли голову и постаралась снова заснуть.

Внезапно она ясно вспомнила свой сон. Она лежала с кем-то в кровати. С Эриком? Это был высокий мужчина с гладкой мускулистой спиной. Он лежал к ней спиной, и каждый раз, когда она пыталась к нему приблизиться, отдалялся. Ей хотелось прижаться к нему, снова ощутить его тело, но он все время отодвигался. В следующее мгновение он уже стоял в углу комнаты, спиной к Алекс, и с кем-то целовался. Руки другой девушки ласково гладили его по спине. Алекс не видела, кто это.

— Извини за весь этот шум. — В гостиную вошла Нэн и села на постель к Алекс. — Ну, ты как? В порядке?

— Да как сказать.

Нэн сняла подушку с головы Алекс.

— Наверное, у него болит животик. — В одной руке она держала бутылочку, в другой — мокрую пеленку. — Попытаемся еще раз его покормить, а потом уложить спать. Сегодня мне на работу, но к вечеру я вернусь.

Нэн встала.

— Эй, почему бы тебе не пойти со мной? Я работаю тут недалеко. В Гарлеме, пара остановок на метро.

— Спасибо, но именно на работу мне сейчас почему-то хочется меньше всего. — Алекс выглянула в окно. — Думаю, я пойду прогуляться.

— Конечно, иди. Если хочешь, зайди в музей Анны Франк, он тут недалеко, рядом с Вестеркерком,[20] сразу за углом. Или ты хочешь попасть в музей Ван Гога? Он великолепен. — Нэн дала Алекс связку ключей. — Не опоздай на ужин, хорошо, дорогая?

— Договорились.

Выпив залпом кофе с булочкой в кафе напротив, Алекс отправилась на прогулку вдоль канала, пока не увидела очередь прямо перед фасадом Вестеркерка. Звон церковных колоколов оповестил, что прошла еще четверть часа. Алекс встала в очередь за группой шумных французских туристов.

За ней стала молодая пара. Они сразу же начали целоваться.

— Кто она такая? — задал вопрос мужчина с сильным шотландским акцентом.

— Девушка, которую подвергали гербициду,[21] — с тем же акцентом ответила женщина.

— Правда? — Они снова стали целоваться.

Алекс подставила лицо сильному прохладному ветру, который дул с моря. Цюрих казался таким далеким, таким не похожим на этот город. Она чувствовала себя чужой в окружении всех этих празднично оживленных людей.

Те, кто выходил из музея, выглядели совершенно иначе — печальными, замкнутыми. Многие задерживались у современного, из стекла и стали, входа в книжный магазин при музее — словно не знали, куда им идти дальше.

Купив билет, Алекс поднялась по крутым ступенькам в семейную лавку Франков, где торговали специями. У входа в первую комнату висела табличка, где рассказывалось, как семья Франк бежала из Германии, когда там в 1933 году к власти пришли нацисты — Анне было тогда лишь пять.

На стене была цитата из дневника Анны Франк: «1940. После захвата Голландии фашистами евреям запретили пользоваться трамваями и обязали носить звезду». Далее вдоль стены шла запись: «1942. Каждую ночь людей без предупреждения куда-то забирают. Это ужасно. С ними обращаются как в былые времена с рабами. Я в ужасе, когда подумаю о близких друзьях, находящихся во власти самых безжалостных чудовищ, которые когда-либо ступали на землю».

Над текстом была помещена фотография, где были запечатлены нацистские офицеры, разъезжающие по Амстердаму в открытом автомобиле. За ними развевался флаг со свастикой. Алекс разглядела купол церкви на заднем плане, именно возле этой церкви Алекс стояла, ожидая своей очереди.

Люди перешли в следующую комнату, но Алекс отстала, ее заинтриговала увеличенная фотокопия документа, озаглавленного «Предписание». Его прислали в ночь на 12 декабря 1942 года. В нем сообщалось об отправке в трудовой лагерь в Германии. Документ был на голландском языке, но приказ был подписан каким-то немцем из «центрального бюро по еврейской эмиграции».

Читая документ, Алекс попыталась представить себе, что должна была чувствовать семья, сама Анна, когда они получили приказ, предписывающий им покинуть Амстердам. Внизу документа стоял перечень вещей, которые Франки могли взять с собой.

Алекс прочитала первую строчку: 1 koffer ofrugzak. Один чемодан или рюкзак. Алекс легко перевела весь список. Голландские слава зловеще похожи на немецкие. Она смогла понять почти каждое слово в списке: