Одна, но пагубная страсть - Татьяна Полякова

— Кабы знать… — ответила я.

— Если в кабинете, так ничего страшного, скажу, мои таблетки. А если…

— Мне сегодня уже звонили, — сообщила я покаянно. — Правда, ничего сказать не пожелали.

— Это не милиция, — еще больше заволновалась Наташка. — Милиции ни к чему звонить и помалкивать.

— А кто тогда? Может, просто номером ошиблись? — решила я помечтать. — Слышат, голос незнакомый…

— А что, если это?.. — начала Наташка" и тут повисла гнетущая пауза.

— Ох, — жалобно сказала я, не вынеся тишины, а Наташка заголосила:

— Я немедленно вылетаю!

— Нет уж, — мужественно остановила подругу я. — Сделаешь только хуже. У меня большой детективный опыт, и я точно знаю: когда дергаться начинаешь, быстрее засыпешься. Так что ты там загорай, а мы посмотрим, что дальше будет.

— Я ничего не поняла, — жалобно заговорила Ленка, когда я убрала телефон. — Если не милиция, то кто тогда звонил?

— Кто-кто, конь в пальто. Таблетки мог найти грабитель.

— И зачем ему тебе звонить? Из-за этих железок?

— А затем, убогая, что мы свидетели ограбления, а свидетели, как известно, долго не живут.

— Ой, как сердце-то защемило, — закатила глаза Ленка. — А у меня и таблеточек нет.

— У тебя? Ни за что не поверю.

Ленка без таблеток никуда, у людей косметичка, а у нее с собой целая аптека.

— Я после этого трагического случая и носить-то с собой ничего не смогу. Катенька, скажи, пожалуйста, что тебе подсказывает твой детективный опыт? Чего нам следует ждать?

— Ну… — Я прикинула и так и эдак, и вышло, что ничего хорошего. — В моих любимых детективах к героине в таком случае наведывались мордастые ребятишки.

— Я не хочу мордастых, — побледнела Ленка. — То есть я бы и против мордастого не возражала, лишь бы человек хороший, потому что у меня простой в любовных делах.

— Должна тебя огорчить, подруга: если так пойдет дальше, любовный простой у тебя затянется лет на пять. Если, конечно, ты не решишь полюбить меня, к примеру.

— Я тебя всю жизнь люблю, — заверила Ленка. — Но у меня же нормальная ориентация.

— Начинай привыкать к мысли, что ее придется менять.

— Катя, а что мордастые? Когда их, по-твоему, ждать следует?

— Буквально с минуты на минуту.

— Да ладно тебе! — отмахнулась она. К подруге постепенно возвращался ее обычный цвет лица. — Откуда они узнают, где тебя искать? Милиция — понятно, а…

— Сгубила тебя классика, — покачала я головой. — Ты в какой стране живешь?

— Сведения о клиентах…

— Уймись, юродивая! — прикрикнула я.

— Катя, может, тебе лучше у меня пожить? Или у Наташки?

— Так они и к тебе придут.

— Ко мне-то зачем?

— Ты моя подруга. У подруг ищут в первую очередь. Устроят допрос с пристрастием…

— А что, если они уже пришли, — Ленка вновь начала бледнеть. — а там фазер. Он же меня за мордастых.., считай, на улицу не выйдешь. Катька, а вдруг они моего папу с пристрастием?

Тут мне стало стыдно.

— Да брось ты, зачем им твой папа?

— Тебе хорошо говорить. Твои-то на гастролях, а мой папа… Поехали скорее ко мне.

Мы побежали к автобусной остановке, по дороге я попыталась вразумить Ленку.

— Может, все не так скверно? Допустим, нашли они таблетки, и что? Номер телефона — еще не повод меня подозревать. Мало ли я кому свой номер телефона даю, и мало ли кто его на таблетках записывает? — Но чем больше я убеждала Ленку не падать духом, тем страшнее становилось самой.

Ленка долго тыкала ключом в замок, прежде чем смогла его открыть. Я к тому моменту тоже так разволновалась, что в квартиру входила с дрожью душевной.

В квартире стояла мертвая тишина.

— Папа, — позвала Ленка.

— Может, он еще на работе?

— Папа! — заголосила она отчаянно. Как бы в ответ из-за двери спальни послышалось невнятное мычание. Мы разом завопили и бросились туда. Я уже видела мысленным взором истерзанного дядю Юру с кляпом во рту, но дядя Юра пребывал в нирване — спал рядом с диваном, сладко похрапывая.

— Слава богу, — перекрестилась Ленка на люстру. — Хоть в одном повезло: запил папа. Теперь ему все мордастые по фигу. И у меня руки развязаны. Как думаешь, за неделю это безобразие с ограблением прекратится? Папа больше недели не пьет.

Порадовавшись, что душевное состояние подруги значительно улучшилось, я вспомнила о ноутбуке, и мы заспешили ко мне. Ленка повертела ноутбук в руках и заныла:

— Жалко-то как выкидывать… Я о таком всю жизнь мечтала.

— Брось врать-то, такие выпускать стали только в прошлом году.

— Ну, возможно, не об этой модели. Катька, а давай его на чердаке спрячем? У вас в доме такой чердак, что там сам черт ногу сломит. Вдруг все уляжется, и мы.., его Диме вернем, чтоб совесть не мучила.

— Лицемерка, — попеняла я, но, если честно, выбросить такую замечательную вещь и у меня рука не поднималась.

Чердак в нашем доме в самом деле представлял собой нечто выдающееся. В том смысле, что такое количество хлама на квадратный метр еще поискать. В детстве мы совершали туда частые вылазки и, бывало, находили нечто ценное: старые пластинки, коробочку из-под марципанов или деда Мороза из папье-маше. Чердак использовала только тетя Сима из тридцать шестой квартиры — сушила там белье, но после того, как белье однажды свистнули, она от этой идеи вынуждена была отказаться. Детишки лазили туда покурить, чем сильно нервировали жильцов, все ожидали пожара со дня на день, поэтому в чердачную дверь врезали замок, а ключ по неизвестной причине доверили моему папе. Вон он ключ, на гвоздике висит.

— Ладно, — кивнула я, решив, что Ленке сегодня здорово досталось и она заслуживает небольшой поблажки.

На чердаке мы задержались надолго — вспомнили детство и принялись разглядывать всякую рухлядь. И занимались этим полезным делом до тех пор, пока у меня не зазвонил телефон. Я взглянула на него с опаской, но выяснилось, что звонит Дима.

— Таблетки у него, — заволновалась Ленка. — Он обо всем догадался и…

Я решила, что оттягивать роковой миг ни к чему, и ответила.

— Привет, Катюшка, — бодро сказал Дима. — Как дела?

— Нормально. — Сердце мое стучало как сумасшедшее, я даже подумала, что не худо бы заглотнуть какую-нибудь Ленкину таблетку.

— Наташка звонила?

— Звонила, как прилетела. А так чего каждый день звонить, деньги тратить…

— Ага, — сказал Дима и замолчал. Я тоже молчала. Тут он опять заговорил:

— Ты чем занимаешься?

Я чуть не брякнула: «На чердаке сижу».

— Да ничем. С Ленкой на дачу ездили. Сейчас отдыхаем.

— Хорошо. Знаешь что, давай встретимся… — Ленка так вцепилась в мою руку, что я испугалась: останусь калекой. — Посидим в кафе.., может, в кино сходим. У меня время свободное, а без Наташки скучно. Ты как?

— Ну, давай встретимся, — ответила я. — Говори где, мы сейчас придем.

— С Ленкой, что ли? Нет, ты лучше одна приходи.

— Зачем это? — насторожилась я.

— Могу я тебя в кафе пригласить? — разозлился Дима. — Что здесь такого особенного?

— В принципе, ничего. Только раньше ты меня не приглашал. И Наташке это может не понравиться.

— Я, собственно, о ней и хотел с тобой поговорить, — задушевно сообщил Дима.

В конце концов, договорились встретиться в «Белом медведе», кафе, что неподалеку от моего дома.

— Он что, решил за тобой приударить? — хмуро спросила Ленка.

— С ума сошла? Ясно как день, что Дима нас подозревает. Попробую выяснить, что у него на уме.

— А я так думаю, что он, пока Наташки нет, очень даже не прочь… Он всегда на тебя смотрел с вожделением.

— Чего ты выдумываешь? Зачем ему я, когда есть Наташка? Она красавица.

— Ничего такого особенного я в ней не вижу, — съязвила Ленка.

— Не видишь, потому что слепая, — отрезала я. — Ладно, пойду в кафе, послушаю Диму. Только сначала Наташке позвоню.

Наташку предложение Димы повергло в раздумье.

— Если он к тебе любовью воспылал, так черт с ним. А если правда таблетки нашел и нас заподозрил… Катька, держи ухо востро, каждое свое слово взвешивай и…

— Да что я, детективов не читаю?

— Ладно, сама сориентируешься. И сразу мне сигнализируй.

Ленка наотрез отказалась оставаться в моей квартире одна, но и в свою идти тоже не хотела. Возможно, боялась мордастых, а может, просто злилась, что Дима ее не пригласил. Сказала, что погуляет. Означать это могло одно: будет отираться возле кафе.

— Знаешь что, — заявила она, когда мы уже собирались покинуть квартиру. — Надень-ка голубой топик. И губы накрась. И ресницы.

— Зачем это? — удивилась я. Днем, да еще в такую жару косметикой я не пользовалась.

— Затем, что тебе надо быть во всеоружии. Вдруг придется Диму соблазнять?

— Зачем мне его соблазнять? — растерялась я.

— Неизвестно, что у него на уме. Значит, ты должна его в себя влюбить и вертеть им как заблагорассудится. В детективе, что я ночью читала, героиня именно так и поступила. Там мужчина теряет голову и идет у нее на поводу. Ради нее готов жизнь отдать и все свои деньги до копеечки.