Поле боя — Америка. Родина или смерть! - Георгий Савицкий

— Вас понял, атаку разрешаю.

— Я 801-й, цель вижу. Работаю! Ведомый, держи хвост!

— Понял, я прикрою, командир!

Очереди 23-миллиметровых осколочных и бронебойных снарядов огненной секирой прошлись по джунглям, кроша взрывами подлесок и молодые деревья, разрывая в клочья тела наемников и пятная тропическую зелень кровавыми кляксами.

Олег Щербина и Юрий Рощин отстрелили каскады тепловых целей на выходе из пикирования и разошлись в разные стороны. Истребители выполнили разворот и снова обрушились в беспощадную атаку.

И все же четверо вертолетчиков из упавших вертолетов сумели выжить — сотово-композитные сминаемые фермы поглотили энергию удара, а бронекапсула кабины уберегла от повреждений. И сейчас к ним спешили вертолеты поисково-спасательной службы. Но все же среди вертолетчиков были и погибшие…

Венесуэльские истребители русского производства в очередной раз с оглушающим ревом пронеслись над отрядом «морских котиков», выходя из пикирования. Один из бойцов вскинул на плечо пусковую установку «Суперстингер».

— Отставить! — приказал командир группы специального назначения.

«Морской котик» послушно опустил пусковую трубу.

— Но, сэр, там же Макнайт, и Рэмедж, и сержант Гарсиа, и другие, которых вы отправили к сбитым русским вертолетам…

— Сынок, их уже не вернуть, а наша задача теперь — выжить. Свою работу мы сделали, и хотя блоки оборудования русских геликоптеров уже не попали в наши руки, мы их все-таки уничтожили. Сейчас тут будут венесуэльские «коммандос», они ввяжутся в бой с этими недочеловеками-наемниками. А нас здесь быть не должно, — командир обернулся к остальным бойцам. — Уходим!

Бойцы русского противодиверсионного отряда вместе с венесуэльскими «тропическими спецназовцами» с ходу завязали бой с наемниками. Позади остался изнуряющий душу и тело переход, солдаты полковника Симонова были вымотаны донельзя. А тут — сразу в бой.

Но на то они и были боевой элитой, способной действовать в самых экстремальных условиях. К тому же им придавала сил ярость и боль за погибших вертолетчиков. Они, спецназовцы, не успели, не смогли прикрыть своих боевых товарищей. Теперь оставалось только мстить, мстить яростно и беспощадно. Наемники так же яростно оборонялись. Они уже понимали, что живыми им не уйти, и поэтому дрались с отчаянием обреченных.

В джунглях практически невозможно вести прицельную стрельбу на большие дистанции, и поэтому огонь вели почти в упор. Все решали скорость; шквал огня и натиск. Наемники были вооружены неплохо, но им противостояли суперпрофессионалы. Пули буквально вспенивали воздух, и с той, и с другой стороны накатывал огненный вал, уши закладывало от треска очередей и грохота гранатных разрывов, отовсюду летели срезанные пулями и осколками ветки, поднятые взрывом грязевые фонтаны, обильно перемешанные с кровью и ошметками тел.

И все же «спецы» полковника Симонова были быстрее, точнее, смертоноснее. И оружие их явно превосходило то, что было у наемников. С теми сыграла злую шутку приверженность к западным образцам. Но штурмовые винтовки М-16А2 и карабины М-4 часто клинили, а пулеметы «Миними» и М-60 перегревались и были не слишком удобными для боя на коротких и средних дистанциях. А вот надежные русские «калаши», «Печенеги» и «драгуновки», да еще и в умелых руках, показали себя отлично. Там, где не доставали пули, срабатывали гранаты, которые оставляли весьма малый шанс уцелеть.

Бой закончился быстрой и яростной рукопашной схваткой, когда оставшиеся в живых поняли, что им не уйти, и бросились напролом, прямо на атакующих спецназовцев. Но и тут армейский БАРС с элементами других, боевых, а не спортивных, единоборств был на высоте. Глухие удары, стоны, свист рассекаемого ножами воздуха, звяканье лезвия о металл подставленного в блоке автомата, почти неслышный хруст сминаемой углом приклада височной кости, тяжелое дыхание и яростные крики дерущихся не на жизнь, а на смерть людей заполнили джунгли. Словно вернулись кровавые времена ацтеков с их человеческими жертвоприношениями.

Внезапно все закончилось. Лесная поляна была завалена трупами врагов, несколько наемников корчились и стонали на земле. Бойцы противодиверсионного отряда и «тропические спецназовцы» оказывали первую помощь своим раненым товарищам. Как ни странно, но из подразделения полковника Симонова и венесуэльского «тропического спецназа» никто не погиб, хотя раненых, в том числе и тяжело, набралось в общей сложности человек десять.

Уцелевших в этой беспощадной мясорубке наемников сковали наручниками, и теперь они сидели под дулами автоматов бойцов спецназа, у которых довольно-таки нервно дергались указательные пальцы на спусковых крючках. Была бы их воля, они всю эту мразь пустили бы «в расход».

— Посмотрите, командир. — Один из стражей довольно бесцеремонно рванул за руку, перемотанную окровавленным перевязочным пакетом, наемника.

Тот зашипел от боли сквозь стиснутые зубы, но на спецназовца это не произвело никакого впечатления.

— Интересно-интересно… — сказал задумчиво полковник Симонов, разглядывая татуировку. — Здоровэньки булы.

На плече был «набит» череп со скрещенными костями — «мертвая голова», а на нем в виде короны — трезубец. А на груди у еще одного наемника и вообще «сиял» портрет Степана Бандеры — привет из «незалежной Украйны».

Глава 10

«ПОГРАНИЧНЫЙ ИНЦИДЕНТ»

Лунная дорожка серебрилась на спокойной глади залива, белела песчаная полоса пляжа, но людям, бесшумно ступавшим по тропе под пологом ночного тропического леса, было не до романтических красот. Группа «морских котиков» потеряла семь человек — половину штатного состава. Но свою задачу они, хоть и частично, выполнили, все четыре русских вертолета были сбиты. Теперь им нужно было как можно быстрее убраться отсюда.

Передовой дозор вышел на берег. Быстро извлекли из тайников десантные лодки «Зодиак», оснащенные специальными малошумными водометными двигателями. Вскоре десантные лодки с «морскими котиками» уже подходили к качающейся на волнах субмарине. Приняв на борт диверсионную команду, она поспешила уйти под воду.

Коммодор Санчес уже подумал, что они смогут уйти незамеченными, как вдруг вахтенный акустик доложил о шумах по правому борту. Американскую подводную лодку настигал венесуэльский «сторожевик», и, судя по акустической диаграмме, это был не устаревший фрегат, а новейший русский корабль проекта 11540 «Глория». От него уйти было не так-то просто.

Вскоре по корпусу американской субмарины хлестнули плети поисковых импульсов гидролокаторов. Лодка стала маневрировать, но оторваться от погони сразу не удалось. Да и маневрировать в прибрежном мелководье такой туше, как перестроенная «Огайо», было очень тяжело.

Наверху капитан венесуэльского корабля отдал приказ:

— Реактивные бомбометы — товсь!

Поднялись на заданный угол возвышения связки стволов. По команде «Пли!» реактивные глубинные бомбы с воющим свистом протянули сверкающую дугу к поверхности моря. Водная гладь всколыхнулась, вспенилась громадными фонтанами взрывов.

Коммодор Санчес знал о том, что во время учений «Венрус», такой же сторожевой корабль, перехватил и пробомбил американскую разведывательную дизель-электрическую субмарину. И, как только акустики доложили о всплесках, капитан атомной субмарины покрепче ухватился за поручни, передав по общекорабельной трансляции пожелание команде сделать то же самое. Спустя несколько тягучих мгновений по корпусу атомной субмарины типа «Огайо» ударили тяжелые гидродинамические молоты подводных взрывов. Глубина в этом районе не превышала и сотни метров, так что ударные волны, отразившись от морского дна, хлестнули по днищу американской субмарины. От этого «Огайо» прямо-таки подпрыгнула, а всем, кто находился внутри нее, показалось, что они сейчас взлетят.

Ударные волны подводных взрывов разбалансировали гребной винт и повредили вал, так что теперь «малошумная» подводная лодка была слышна за много миль. Коммодор Санчес в бешенстве стиснул зубы, проклятый венесуэльский «сторожевик» шел по пятам, выстреливая серию за серией глубинных бомб. Скорее бы нейтральные воды!

Капитан «Глории» Маркос де Сильва второй раз в жизни преследовал и бомбил реальную субмарину. И это начинало ему нравиться. Американцы, ранее считавшие Карибское море чем-то вроде личного бассейна на своей загородной вилле, с появлением у Венесуэлы современных русских кораблей и самолетов стали чувствовать себя здесь не так вольготно. И Маркос де Сильва хотел приложить все усилия, чтобы так оно и было впредь.