Я, мои друзья и героин - Кристиане Ф.

Валиум, мандракс, эфедрин, каппи, или каптагон, конечно тонны гашиша, и, по крайней мере дважды в неделю – ЛСД. Мы глотали горстями возбуждающие и успокаивающие средства. Это называлось коктейль. Колеса отчаянно боролись между собой в теле, и эта борьба давала фантастический эффект. Можно было создать себе любое настроение по желанию, это было так просто, – нужно было только забросить больше возбуждающих или больше успокаивающих. Если я хотела безумствовать на танцполе, то жрала каппи или эфедрин, если же просто хотела тихонько посидеть в кинозале – забрасывалась валиумом или мандраксом. Снова я была счастлива…

Да… Всё шло замечательно до одной совершенно ужасной субботы. Я пришла в «Саунд» и столкнулась у входа с Уве парнишкой из нашей компании. Уве сказал: «А ты знаешь, Атце выбросили с работы». Секунду он помолчал, потом добавил: «Он теперь каждый вечер здесь…» Он так странно сказал это, что я всё поняла в ту же секунду, – если Атде каждый вечер в «Саунде», то он должен был познакомиться с другой девушкой. Я спросила:

«Ну и что?» Уве ответил: «А у него новая подруга… Мони».

Это был страшный удар… Я ещё надеялась, что это неправда. Сбежала вниз.

Гремела музыка. Атце стоял один. Всё было как обычно. Он поцеловал меня и запер мои вещи в свой ящик. В «Саунде» нужно было оставлять шмотки в специальных боксах, – там здорово воровали.

Чуть позже явилась и эта Мони… Раньше я почти не обращала внимания на неё, но она уверенно подсела к компании. Я держалась в стороне и наблюдала за ней.

Она была совсем другой, чем я. Толстенькая и маленькая, она всегда была в хорошем настроении. К Атце она относилась с какой-то материнской заботой. А я думала всё время: «Нет, это просто не может быть правдой! Не мог же он променять меня на эту жирную болтливую девку!» Но мне пришлось признать, что у неё миленькое личико и очень красивые длинные светлые волосы. И я подумала: «А может, ему нужна как раз такая веселушка, которая будет заботиться о нём, пылинки с него сдувать». И ещё одно объяснение пришло мне в голову: «Атце нужна девушка, которая будет с ним спать. Вот она как раз и будет с ним спать!» Я была просто потрясена и не хотела ничего брать в тот вечер, и когда я уже не могла смотреть на них обоих, то пошла на танцпол, чтобы просто потрястись. Когда я вернулась, они исчезли. Я, как сумасшедшая, пролетела всю контору и нашла их в кино. Тесно обнявшимися…

Не понимаю, как я вернулась к компании… Только один человек увидел и понял, что со мной. Детлеф. Он обнял меня за плечи. Сжав зубы, я старалась сидеть так, как будто ничего и не произошло. Скулить перед ними всеми мне казалось уж очень пошлым! И когда я уже просто не могла сдерживать слёз, то просто выбежала вон на улицу. Перебежав дорогу, я оказалась в парке напротив «Саунда». Слёзы так и лили по лицу…

Неожиданно передо мной появился Детлеф. Протянул мне бумажный платок, потом ещё один и ещё один, но я была слишком занята собой и своей трагедией, что бы вообще как-то воспринимать Детлефа. Только намного позже мне стало ясно, как это мило было с его стороны пойти искать меня снаружи.

Атце я не хотела видеть больше никогда и ни при каких условиях. Особенно теперь, когда я чуть не разревелась перед всеми, показав, насколько я завишу от него.

Я думала, что не выдержу, если он мне попадется на глаза. Детлеф всё же втащил меня обратно в «Саунд»…

Мне всё равно пришлось бы вернуться, потому что у Атце был ключ от ящика с моими шмотками. Я заставила себя пойти в кинозал, спугнула Атце и получила ключ.

Пошла, забрала вещи, но сил отдать ключ у меня уже не было. Детлеф был поблизости и передал ключ Атце.

Было уже почти два. Метро давно закрылось. Я стояла перед «Саундом» и просто не знала, куда деваться. Во мне росло непреодолимое желание чем-нибудь загрузиться. Да, да – теперь это было просто необходимо! Деньги давно закончились.

Мимо как раз проходил один кадр из нашей «Домашней» компании, Пантер. Я знала, что он приторговывает ЛСД, и что у него всегда очень качественный товар.

Выпросила у него кислоты…

Сожрав колесо, я сбежала вниз, на танцпол, и полностью разошлась в танцах. Я отплясывала как сумасшедшая где-то с час. У меня уже ноги подкашивались, а лепёшка всё не цепляла. Я подумала, что Пантер надул меня. К счастью, тут в «Саунд» подошли люди из «Дома», и я уцепилась за Пита. Его уже перло… Я сбивчиво рассказала ему историю с Атце, но Пита, конечно, мало волновали мои проблемы, его просто глючило. Он сказал мне только «А…, забудь это, подружка – ерунда!» Утешил, короче…

Я съела ванильный пудинг, сказала: «Весь мир – безотрадное и ужасное говно», и пошла возвращать миску из-под пудинга, чтобы получить залог обратно. В «Саунде» нужно было за каждый стакан и миску вносить залог… Тут меня торкнуло, и как торкнуло! Это было как вспышка! Опрокинув скамейку, я грохнулась на пол. Потом танцевала до закрытия…

Снаружи я снова столкнулась с Атце и Мони. Это не произвело на меня никакого впечатления. Я просто отвела взгляд и уставилась на какую-то афишу. Мони собиралась к Атце домой.

Мы, оставшиеся, погнали к зоопарку. Кому-то в голову пришла идея заглянуть в Европа-центр – мы шли мимо как раз. Ночь была достаточно тёплой, и поверх подтаявшего льда проступала вода. Я скользила по льду и думала, что перехожу море, как вдруг услышала, как зазвенело оконное стекло… Парни были уже внутри.

Один пролез сквозь выбитую раму, сломал какую-то кассу и выбросил нам монеты.

Прежде чем я что-либо поняла, мы все уже бежали. В моих насквозь мокрых ботинках на высоких каблуках я, скользя по льду, стала отставать. На углу дожидался Детлеф. Он подхватил меня под руки…

На Курфюрстендамм перед памятником добычу поделили, и я снова почувствовала вкус жизни. Мне досталось десять марок. Все были страшно счастливы. Даже не из-за денег, а потому что круто кинули двух охранников. Они так и не догнали нас. Мы просто с ума сходили от радости. Мы шли и подбрасывали монеты, устраивая настоящий денежный дождь. Тротуар был засыпан деньгами…

В праздничном настроении мы залетели в какой-то кабак на Цоо он ещё был открыт. Я в первый раз была на Цоо, и мне почему-то стало как-то не по себе. Там творилось что-то невообразимое… Повсюду, пуская пузыри в блевотине, валялись алкоголики, бродили какие-то бомжи. Разве я знала, что уже спустя пару месяцев я буду проводить здесь всё свое время…

Около шести я поехала домой. Уже лежа в кровати, я в первый раз чуть не напоролась на ужас. На стене у меня висел постер с негритянкой, курившей джойнт.

В верхнем углу плаката было маленькое синее пятнышко, и пятнышко это вдруг начало превращаться в страшную харю какого-то Франкенштейна. Слава богу, я смогла вовремя отвлечься от этого глюка!

На следующий день проснулась полностью мёртвой… Сил встать с кровати у меня не было, я лежала и медленно думала: «Какая же ты, Кристина, должно быть, страшная уродина, что твой первый друг и месяца с тобой не выдержал – убежал!» Я подошла к зеркалу, взглянула на себя… Кошмар! То лицо, которое ещё вчера казалось мне так хорошеньким, таким загадочным, выглядело как лицо настоящей задвиги.

Под глазами, – как траурная повязка, – черная кайма, кожа рыхлая и жирная. А на носу я нашла прыщ!

Я сказала себе: «Всё, – с „Саундом“ покончено! Ты просто не можешь показаться на глаза Атце и компании…» Всю неделю я пыталась заставить себя не думать и не вспоминать ни о клубе, ни о ребятах. Полностью отказалась от пластмассы, весь день пила только чай с гашишем да забивала себе джойнт за джойнтом. Через пару дней я снова была довольна собой. Я добилась того, что мне, за исключением меня самой, никто не нравился, и я, уж конечно, не была ни в кого влюблена. Я думала, что теперь, когда все мои чувства под контролем, мне нечего бояться встречи с Атце. Я думала, что в «Саунд» мне уже не хочется…

Следующая ночь с субботы на воскресенье показалась мне самой длинной ночью в моей жизни. Я оставалась дома… Первая за многие недели суббота, когда я не пошла в «Саунд»… От телевизора меня тошнило, и я не могла заснуть. Дурь кончилась. В третьем часу пришлось признаться, что без «Саунда» и людей оттуда жить я не могу…

Моя жизнь без них становилась совершенно пустой и бессодержательной.

Прошла ещё одна неделя, близились выходные. Я радовалась наступающей пятнице… Ещё в прошлое воскресенье я решила, что непременно пойду в «Саунд».

Вот и пятница! В праздничном настроении я залезла в ванную, засуетилась вокруг прически и пришла к выводу, что волосы вообще не надо причесывать. Оказалось, что это придает мне ещё больше загадочности…

Я вышла из дому заранее, чтобы успеть купить валиума. Беленькие я запила пивом, забросила вдогонку мандракс, и только тогда двинула в клуб. Оглушенная колёсами, я могла не бояться встречи Атце. Где-то я раздобыла себе джинсовую шляпу, села за стол, уронила голову на руки и так проспала всю ночь.