…А теперь музей - Борис Ионович Бродский

Новодевичий монастырь. Трапезная палата с Успенской церковью.

На подходе к Москве стрельцов встретил Преображенский полк с 25 орудиями. Силы оказались неравны, и после короткого боя стрельцы сдались. 130 человек было казнено, 1845 разосланы по тюрьмам. Получив известие о стрелецком бунте, Петр тотчас выехал в Россию и приказал вернуть в Москву разосланых по тюрьмам стрельцов. Австрийский посланник Корб, прибывший в Россию во время стрелецкого розыска, записал: «Мятежники упорно молчат, почему их подвергают неслыханным пыткам!»

Один из стрельцов под пыткой назвал имя Софьи. Началась новая расправа. Более полутора тысяч человек было повешено вдоль стен города, около двухсот вокруг Новодевичьего монастыря. Трое висели под окнами самой Софьи. По свидетельству того же Корба: «Тот из них, кто висел в середине, держал привязанную к мертвым рукам челобитную, конечно, для того, чтобы усугубить мучения Софьи».

Бывшая правительница по приказу царя была насильственно пострижена в монахини Новодевичьего монастыря под именем Сусанны. Ей была отведена стрелецкая караульня у Напрудной башни, где царевна денно и нощно находилась под охраной. В 1704 году она была похоронена в Смоленском соборе.

В 1727 году после смерти Петра получила разрешение перебраться из Суздаля в Новодевичий монастырь инокиня Елена. Когда-то ее звали Евдокией Лопухиной, потом царицей, женой Петра и матерью царевича Алексея. Евдокия умерла в 1731 году в палатах близ Преображенской церкви. Старинное двухэтажное здание, сохранившееся поныне, получило название «Лопухинские палаты».

VI

В 1812 году при подходе французов икона Смоленской божьей матери была опять вынесена из стен монастыря. После военного Совета в Филях, когда решено было сдать Москву, вокруг Новодевичьего монастыря, который первым должен был стать жертвой врага, был устроен крестный ход со Смоленской иконой.

Новодевичий монастырь. Колокольня.

Второго сентября 1812 года монахини, услышав крик: «Француз идет по Можайке», бросились к надвратной Преображенской церкви. Отсюда была видна Дорогомиловская застава на Можайской дороге, по которой двигалось французское войско. 5 сентября французы приняли монастырь за укрепленную крепость и стали готовиться к штурму.

Перепуганным монахиням с трудом удалось объяснить, что за стенами монастыря нет ни одного солдата. По требованию французского полковника ворота были открыты, два офицера обследовали все здания, и один из них посоветовал спрятать ценности: «Французский солдата вора», - сказал он на ломаном русском языке. 25 сентября в Новодевичий приехал Наполеон. Восемнадцатилетняя послушница рассказывала впоследствии: «…Вижу в ворота въезжает на серой лошади военный, толстоватый, и важный такой из себя, в треугольной шляпе, уж мы после-то узнали, что это сам Бонапарт, а за ним целая свита, должно быть все генералы. И поехали они по всему монастырю, и кругом храмов объезжали. Несколько раз они останавливались, и он с ними что-то говорил, и поехали назад тем же порядком».

Наполеон объехал монастырь, чтобы распорядиться, каким образом сделать здесь продовольственную базу своей армии. Для этого он приказал взорвать церковь, стоявшую за оградой монастыря, полагая, что в случае атаки русских войск, они смогут установить здесь артиллерию.

Когда началось отступление, французы наметили много зданий, подлежащих уничтожению, в том числе и монастырь. Монахини видели, как французы роют траншеи и засыпают их порохом. «Уходите отсюда и молитесь за своих», - посоветовал им французский генерал. В ночь с 8 на 9 октября, когда войска покинули монастырь, женщины бросились к Смоленскому собору, под который было заложено 12 бочек пороха. Им удалось опередить огонь, потушить зажженные фитили и залить их.

VII

Новодевичий монастырь оставался в числе действующих вплоть до 1922 года, но уже в 1919 году монастырское имущество, имеющее историческое или художественное значение, было взято на учет Коллегией по делам музеев и охраны памятников старины при Наркомпросе. Это было первоначальное ознакомление с обильным и сложным материалом, который впервые стал доступен науке. Ученым пришлось приложить немало усилий, чтобы разобраться в массе икон, утвари, религиозных реликвий.

Выяснилось, что Новодевичий монастырь, более чем какой-либо другой из монастырей Москвы и Подмосковья, сохранил архитектурный ансамбль, убранство и утварь XVI - XVII веков. Сотрудники музея приступили было к созданию грандиозного заповедника древнерусской культуры в многочисленных церквах, палатах и башнях бывшей обители, но музейные помещения одно за другим стали отходить другим хозяевам.

Стрелецкие караульни и башни были превращены в общежития, и после того, как монахини покинули свои кельи, число обитателей Новодевичьего выросло втрое. Жильцы выгораживали, перекраивали, перестраивали отдельные помещения, разрушая бесценные произведения древнего зодчества. Музею фактически остался только один Смоленский собор, но и он в 1929 году был передан в ведение Московского отдела народного образования. Величественное здание XVI века рассматривалось как подспорье в преподавании обществоведения. Монастырь стал называться «Историко-художественный и бытовой музей, бывший Новодевичий монастырь». Древний иконостас был забит фанерой.

Примерно через год бывший монастырь был передан исполкому Хамовнического райсовета Москвы и переименован в «Музей женского движения».

Только в 1934 году Новодевичий монастырь стал филиалом Государственного Исторического музея. Годы потребовались маленькому коллективу научных работников для изучения истории и первоначального состояния отдельных частей ансамбля. Возглавила эту работу ветеран музейного дела Н. Ретковская. Она была настоящим ученым, сумевшим поднять и изучить десятки тысяч листов описей, дарственных завещаний, писем и других документов монастырского архива. Многолетняя работа Ретковской легла и в основу научной реставрации Новодевичьего монастыря. Но для самой реставрации возможностей не было. В монастыре числилось 800 жильцов, в Лопухинских палатах была метеостанция, в трапезной штамповала иконы мастерская Московской патриархии.

Во время Великой Отечественной войны думать о реставрации не приходилось, не было средств и в послевоенное десятилетие, когда основные усилия научной реставрации направлялись на восстановление памятников, разрушенных фашистами. Но в 1960 году филиал Исторического музея вернулся к первоначальному варианту решения судьбы бывшего монастыря, связанному с именем Луначарского. Бывший Новодевичий монастырь становится крупнейшим в Москве историко-художественным музеем-заповедником. Из здания музея монастырь как бы сам превращается в огромный «музейный экспонат».

VIII

В 1962 - 1965 годах более шестисот жильцов, обитавших в помещениях западного полукольца монастырского ансамбля, переселились в новые благоустроенные квартиры. Музей получил возможность приступить к реставрации стрелецких караулен - памятника XVII века.

В это же время Дмитрий Евгеньевич Брягин, один из наиболее известных советских реставраторов, расчистил от поздних записей иконы обоих приделов Смоленского собора. Окончание этой многолетней работы было не только одним из выдающихся достижений реставрационного' дела, но дало возможность превратить Смоленский собор в единственный в