Памятное. Испытание временем. Книга 2 - Андрей Громыко

Каждый раз, находясь во Франции и пытаясь заговорить о Наполеоне, я убеждался, что французы скорее избегают упоминать его имя в беседах с нами. И это независимо от того, говоришь ли ты с официальными лицами или ведешь обычный житейский разговор с кем-либо еще. А когда с нашей стороны это имя все же упоминается, то французский собеседник этой темы, конечно, не чурается, но становится всегда немногословным. Так и кажется, что он ждет – скорее бы этот русский перевел беседу на другую тему.

Это и неудивительно. События почти двухвековой давности заставляют его вспомнить не только о великом полководце, перед которым склоняли головы многие коронованные особы Европы, но и о провале великой авантюры в отношении России, о русских солдатах, маршировавших после поражения Наполеона по улицам Парижа.

Всякие искусственные конструкции некоторых историков, создание версий оправдания бегства Наполеона из Москвы француз не воспринимает. Он знает истину и усвоил ее прочно: Наполеон потерпел сокрушительное поражение в России. Ноги-то он сохранил, но великую армию потерял. Усвоил француз и ту истину, что без Бородино и бегства Наполеона из России не было бы и Ватерлоо. Это сражение Наполеон проиграл прежде всего потому, что его Великий поход на Восток провалился.

Во Франции не много памятников Наполеону. Видимо, взяла верх традиция иметь их небольшое число, но если они и создавались, то уж такие, которые оставляли бы след в сердце француза. Главный мемориал – это Дом инвалидов, в центре Парижа. Здесь в подземном склепе помещены саркофаги: в одном – останки Наполеона, в другом – его сына, который титуловался герцогом Рейхштадтским и вошел в историю под именем Орленок. Подарила его императору австрийская принцесса Мария-Луиза. Вся Франция, по крайней мере ее взрослое население, знакома с этим достопримечательным местом. Есть монумент еще и на родине Наполеона – на острове Корсика. Его я не видел.

Не могу забыть французской женщины, которая одновременно с нами осматривала два саркофага в Доме инвалидов. Рядом с ней стоял сын-подросток. Моя жена спросила ее:

– Что вы думаете сегодня о Наполеоне и о его походе на Россию?

Та ответила с подкупающей откровенностью и простотой:

– Хоть и стал он великим человеком, но ошибку совершил тоже великую. Зачем он повел французскую армию против России? Так же поступил и Гитлер, пытаясь подчинить себе вашу страну.

Ответ краткий, но умный. От другого француза мне пришлось услышать такие слова:

– Если бы Гитлер сумел оценить печальный опыт Наполеона, то он, возможно, не предпринял бы авантюру против Советского Союза. А закончилось все для него крахом и нацизма, и фашистской Германии.

Да, тот, кто так говорит, тысячу раз прав.

Прав был и французский министр иностранных дел Шуман. Как-то моя супруга Лидия Дмитриевна задала ему прямой вопрос:

– Как вы относитесь к Наполеону?

Он заявил:

– Наполеона я не люблю.

Ответ, что ни говори, звучал, да и сейчас звучит для всех любителей авантюр против нашей страны отрезвляюще.

Часто наши французские хозяева предлагали для осмотра объекты, которые в той или иной степени перекликаются с историей отношений России и Франции. Это вполне оправданно, так как уже сам факт, что между народами двух стран существуют древние связи, в общем-то работает на пользу советско-французских отношений и в наши дни.

Франция помнит Анну Ярославну

Во время одного из моих визитов во Францию в программу пребывания включили поездку в Санлис – небольшой город, находящийся в полусотне километров к северу от Парижа.

Главное, что интересовало и интересует нас, как и многих наших соотечественников, – это то, что с Санлисом связана жизнь Анны, дочери великого киевского князя Ярослава Мудрого. В 1044 году отец выдал ее замуж за Генриха I, и она стала королевой Франции.

Удачно передал колорит той эпохи Киевской Руси драматург Иван Кочерга в драматической поэме «Ярослав Мудрый», за которую он был удостоен Государственной премии СССР. Автор писал ее в годы Великой Отечественной войны, и патриотическая пьеса шла в театрах нашей страны. Анна Ярославна по ходу действия произносит такие слова:

Король французский сватов присылает.И, если батюшка решит отдать меня,Посадят Аннушку на доброго коняИ повезут в Париж, где волки завывают,Как в диких чащах. Улицы грязны,Дома мрачны, холодны и темны.Нет там ни лавок, ни портных путящих,Нет у французского народаНи хлеба доброго, ни меда,Ни осетрины, ни блинов,Ни наших сладких арбузов.

Да, в те стародавние времена Русь славилась как процветающий край высокой культуры. Недаром скандинавы называли ее Гардариком – «страной городов». Париж XI века по сравнению со стольным градом Киевом был действительно совсем небольшим городом.

Для своего времени Анна считалась весьма образованной женщиной, говорила и писала на нескольких языках, в том числе на греческом, латинском и церковнославянском. Между тем ее супруг – французский король и почти все его придворные оставались неграмотными. Об этом говорят французские источники.

Вскоре после того, как у Анны в 1053 году родился сын Филипп, она в честь этого события построила в Санлисе церковь Святого Винсента, на основе которой впоследствии было создано одноименное аббатство. В настоящее время в нем размещена школа. На портале церкви привлекает к себе внимание и сегодня скульптура изящной женщины в полный рост. Под нею надпись: «Анна русская, королева французская, основательница собора в 1060 году». Это – запечатленный на века образ Анны Ярославны. Мы стояли у этой скульптуры и мысленно говорили:

– Здравствуй, прекрасная землячка.

Лет двадцать назад я посетил в Париже советско-французскую выставку документов, относящихся к истории развития связей между нашими двумя странами. На ней выставлялась фотокопия письма Анны своему отцу.

По источникам, которые дошли до нашего времени, ее жизнь на чужбине оказалась несладкой. После смерти в 1060 году Генриха I и возведения на престол малолетнего сына Филиппа I – он властвовал как король Франции до 1108 года – Анна удалилась в Санлис. Спустя некоторое время она стала женой графа Валуа. Но этот брак папа римский признал незаконным. Через пять лет умер и новый супруг.

В письме, копию которого я видел на выставке, Анна обратилась с просьбой к отцу позволить вернуться на родину, в Киев, так как ей тяжело жить среди «дикарей» французов.

Что же произошло дальше? И вот тут источники проявляют удивительный разнобой. Он тем более поразителен, что от Анны последних лет жизни странным образом как бы открещиваются исследователи – и во Франции, и в нашей стране.