Москит. Том II - Павел Николаевич Корнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Постоял немного, затем пошёл на другой край позиций. Сначала в том направлении тянулась небольшая ложбинка, дальше мы уложили два сосновых ствола, а за ними уже и траншея центральных огневых позиций началась. Была она пока что преимущественно по середину бедра глубиной, но это лишь пока — даст бог, углубим. А вот на другой край позиций скрытно подобраться можно было лишь через лес, пришлось делать крюк, прикидывая как бы и тут обыграть складки местности.
Окоп за сегодняшний день успели неплохо расширить, да и сейчас спрыгнувший в него черноволосый новобранец размеренно выкидывал лопатой землю. Семён-охотник обрубал топором сосновые корневища, а легионер Демид сидел под деревом с уложенной поперёк колен винтовкой и что-то втолковывал сослуживцам, но при моём появлении мигом заткнулся.
Не иначе агитацией занимался, что по мне по душе нисколько не пришлось, но не пойман — не вор, так что я предпочёл промолчать, просто сделал зарубку на будущее. Немного постоял, повертел головой по сторонам да и зашагал дальше, старательно выискивая прорехи в очень уж густом подлеске. Метров через тридцать наткнулся на просеку: там вырубили весь кустарник и молодые ёлки, обеспечив проезд к опушке, дальше начался подъём в горку и обнаружилась траншея соседнего отделения. Отыскать её помогли крики, коими косоглазый ефрейтор призывал бойцов не валять дурака и копать в полную силу. Метод был вполне себе рабочим — зарывались в землю его голые по пояс новобранцы куда активней моих подопечных, чего уж греха таить.
Ефрейтор оказался настроен вполне дружелюбно, посулив в случае чего поддержать огнём и попросил о том же, а заручившись моим обещанием не зевать, справился о куреве, но тут уж я его разочаровал.
— Не выдали пока, — сказал я, встал на опушке, поглядел в единственный уцелевший окуляр бинокля на противоположный берег и никакого движения там среди подлеска не заметил, хоть обзор отсюда был куда лучше, нежели с нашей позиции.
В итоге я вернулся к своим оболтусам и последовал примеру ефрейтора, но глотку не драл, а потому эффект от понуканий оказался не столь уж и велик. Плюнул и попытался оценить секторы обстрела, тогда-то и ощутил чужое внимание, аж холодок по спине пробежался.
Кто-то на той стороне пытался отследить искажения, создаваемые скоплением сверхсилы!
Едва ли это воздействие могло совладать с моим заземлением, да и встревожило даже не то, что противник озаботился выявлением наших операторов, а тот факт, что у джунгар невесть откуда взялись собственные операторы. Не иначе нихонцы военных советников приставили!
Засада!
Возникла мысль поставить в известность взводного, но побоялся прослыть паникёром, решил ограничиться оповещением собственного отделения.
— Демид! — сказал я, но тут же передумал, поскольку белобрысый доброволец запросто мог сцепиться с навалявшими ему этим утром скаутами. — Нет, сиди! Ты!
Боец с лопатой, смуглый и чернявый, понял меня верно и отозвался:
— Тимур Таш, господин вахмистр!
— Беги, скажи остальным, чтобы бросали лопаты и занимали позиции. Давай!
Боец воспринял приказ буквально, схватил винтовку и умчался прочь едва ли не вприпрыжку. Я слез в окопчик и одёрнул так и продолжавшего сидеть под деревом Демида.
— Тебе особое приглашение требуется?
Белобрысый легионер нехотя присоединился к нам, а сам я приподнялся над бруствером и остался недоволен обзором, вот и забрал у Семёна-охотника топор, полез обрубить нижние лапы росшей метрах в двух от нас ели. Снёс одну, примерился ко второй, и тут послышался мерзкий вой мины!
От страха враз обмякли ноги, но слабость оказалась мимолётной, уже в следующий миг я направленным кинетическим импульсом кинул себя к окопу, споткнулся о насыпь и чуть ли не рухнул на присевших там бойцов. Рвануло с заметным перелётом, ещё и сильно правее, но за первым взрывом последовал второй, потом ещё и ещё один. Вражеская артиллерия принялась утюжить взгорок, время от времени снаряды ложились в опасной близости от нашего окопа, тогда мерзко визжали и стучали по деревьям осколки, трещали, ломаясь сосны, сыпались на голову комья земли, ветки и мелкие камни.
И что самое поганое — ничего поделать с этим было нельзя. Оставалось лишь сидеть в окопе и молиться, чтобы не накрыло прямым попаданием да ругать себя последними словами за то, что так и не удосужился отработать технику создания полноценного кинетического экрана.
В разрывы снарядов вплёлся гул авиационных двигателей, над верхушками деревьев пронеслись силуэты крылатых машин — не наших, нихонских, — и сразу земля затряслась от новых куда более мощных разрывов. Одна из бомб легла где-то совсем неподалёку, и меня приложило ударной волной так, что в ушах зазвенело. Если б не накрыл окоп линзой уплотнённого воздуха, точно бы контузило.
Вдогонку вражеским штурмовикам ударило зенитное орудие, но на этот раз самолёты заходили на бомбометание со стороны леса, в зоне обстрела они находились считанные секунды. Только моргнул, и уже скрылись за кронами деревьев!
— Дерьмо! — выругался я, сплёвывая скрипевший на зубах песок. — Вот же дерьмо!
Семён-охотник молился, Демид забился в угол окопа, скорчился там и зажал уши ладонями. Умом я прекрасно понимал, что сейчас нам остаётся лишь дожидаться окончания артобстрела, но понять и принять — разные вещи. Мало-помалу начали сдавать нервы.
Человек — лишь песчинка в жерновах войны. Перемелет — никто и не заметит, даже пыли не останется. Вот умею я оперировать сверхэнергией, и что с того? Не с моей мощностью на великие свершения замахиваться. Сейчас от зенитной батареи проку и то больше было бы…
Бомбардировщики заходили на наши позиции ещё трижды, прежде чем понемногу начал стихать артобстрел. Я переборол навалившуюся неподъёмной тяжестью апатию, толкнул Семёна, потряс за плечо Демида. Приложился к фляжке и прополоскал рот сам, дал напиться бойцам. В голове мерзко звенело, но мы были живы, а остальное — не важно.
Ну — почти…
Вражеская артиллерия ещё продолжала бить по нашим позициям, когда донёсся приглушённый расстоянием рык двигателей. Я рискнул приподняться над бруствером, вот и разглядел, как из леса, подламывая молодые деревца, один за другим выкатываются нихонские танки — неуклюжие на вид, с высокими бортами и короткими пушками. За ними побежала пехота, а на дорогу выскочили три заранее набравших скорость броневика. Тяжёлые машины почти сразу свернули в поле, затряслись на кочках и замедлились, принялись палить из крупнокалиберных пулемётов. Танки тоже
