Обожаемый интриган. За футболом по пяти материкам. - Александр Кикнадзе

При встрече Николай Семенович сказал, не называя фамилий:

— Нашу публикацию признали недостоверной и неуместной. Хорошо еще, что я вычеркнул из статьи упоминание о том, что футболистам за все время пребывания в Мексике не дали и песо. Обвиняют в том, что мы высмеяли заботу о безопасности спортсменов. Утверждают, ссылаясь на отчет руководителя делегации, что в коллективе были нормальные товарищеские отношения. А неудачу объясняют предвзятым судейством матча с уругвайцами. Одним словом, надо написать объяснительную записку. Хотел бы попросить вас помочь мне.

— Предстоит оправдываться, что ли? Пусть обяжут федерацию футбола или Спорткомитет прислать официальное опровержение. Мы и ответим на него по всем правилам. На страницах газеты. А то привыкнут ждать извинений за каждый критический материал, у вас начнется несладкая жизнь.

— Они упрекают вас и в том, что вы нарушили запрет на общение журналистов с командой и проникли в тщательно охраняемый объект (так и сказали) с помощью взятки полицейскому.

— Советский футбольный значок, без сомнения, преступная взятка. А что касается запрета, он — еще одно свидетельство того, как были изолированы футболисты даже от своих соотечественников: руководители делегации не хотели, чтобы кто-то узнал, как бездарно готовились к главным играм чемпионата.

— И все же просил бы вас написать проект объяснительной записки.

— Я с охотой напишу не записку, а новую статью после официального опровержения.

— Вы ставите меня в затруднительное положение, — сказал Киселев. Расстались мы холодно.

Не знаю, отправил ли в конце концов свою записку Николай Семенович (мы после этого долго не виделись), во всяком случае, на страницах газеты опровержения я не встретил. Да и что было опровергать?

Запомнились слова, как бы между прочим произнесенные Киселевым:

— Днем позвонили и из федерации футбола, очень эмоционально отозвались о статье и авторе. Но к их протестам я уже успел привыкнуть за короткий срок.

А мне еще только предстояло привыкать. Чья-то мстительная рука вычеркнула автора «Затворников» из состава специализированной туристской пресс-группы, отправлявшейся на чемпионат-74 в Аргентину.

— Если хотите, поборемся, — сказал секретарь союза писателей СССР Ю.Н. Верченко. — Мы как-то не привыкли, чтобы так относились к нашим представлениям.

— А для чего, Юрий Николаевич, мне бы этих злопамятных граждан не хотелось просить ни о чем.

— Ну, как знаешь. Смотри только, чтобы самому не стать затворником.

Так уж случилось, что поездки на чемпионаты мира, представлявшие собой ни что иное, как подарки судьбы, сопровождались маленькими и большими «домашними неприятностями», тоже связанными с любимой игрой. Рассказ пойдет не о том, как жилось и работалось тренерам, а как жилось журналистам и писателям, соприкасавшимся со взрывоопасной темой. Тоже — пусть небольшая, но выразительная примета нравов тех дней.

В 1966-м, когда начался новый всплеск солнечной активности, вызвавший труднообъяснимые события на земле, журнал «Крокодил» объявил меня лауреатом ежегодного конкурса и издал в своей библиотеке скромную книжку спортивных рассказов. Они интересны, быть может, не столько сами по себе, сколько тем, как интерпретировались «наверху».

«Команда забила гол и не знала, как ей быть дальше.

Форварды вопросительно посмотрели на капитана. Капитан — на начальника команды. Начальник — на тренера. Тренер хотел что-то сказать, но его перебил прикрепленный.

Прикрепленный достал из портфеля конверте надписью: «Вскрыть лишь в том случае, если наша команда первой забьет гол». Это была инструкция, присланная с нарочным. В конверте, облепленном сургучными печатями, лежал листок с двумя словами: «Вперед — назад!»

— Вперед — назад, — густым басом скомандовал прикрепленный. — Сохранить счет!

Этот клич, прогремевший над боевыми порядками гостей, звал их к новым подвигам.

Теперь штрафная площадка у их ворот была забита, как перрон пригородного вокзала в послеобеденный субботний час.

Прежде чем ударить по мячу, игрокам приходилось торопливо выковыривать его из груды тел.

— Вот это бетон, млел на трибуне главный теоретик защитной системы, автор статьи «Лучше не пропустить, чем забить». Вот это игра! Красота!

— Железо, — вторил ему молодой тренер, автор реферата «Лучше не забить, чем пропустить».

— Железобетон, — находчиво суммировал член президиума федерации, который сделал быструю карьеру благодаря тому, что никогда не высказывал своего мнения.

Форварды костьми ложились под чужих защитников. Два хавбека исполняли роль чистильщиков, а три защитника — роль привратников, не позволяя себе ни на шаг отойти от ворот. Четвертый же защитник приметил пионера в сорок втором ряду и, завладев мячом, давал ему дружелюбный пас.

Шел обычный современный матч.

Но вдруг что-то случилось в идеально налаженной обороне гостей. Их форварды, забыв о своих обязанностях, легкомысленно отошли от ворот едва ли не до самой границы штрафной площадки. Этим воспользовался чужой нападающий, вырвавшийся с мячом вперед.

— Выходи! — отчаянно рявкнул вратарю прикрепленный.

— Не выходи! — посоветовал начальник команды.

— Выходи, чего же ты ждешь? — возмутился прикрепленный и что-то занес в книжку.

— Я же приказывал: «Не выходи», — чертыхнулся начальник.

Когда игра приближалась к концу, судья решил, что пора назначить пенальти.

На следующий день местная газета опубликовала отчетов игре под сенсационным заголовком «Гол с пенальти»: «Когда наши повели со счетом 2:1, тысячи зрителей вскочили со своих мест, подбадривая команду».

На разборе игры тренер проигравшей команды порывался что-то сказать, но его перебил прикрепленный:

— Вратарь играл, как моя бабушка. Защитник № 2 выглядел сосунком, а защитник № 3 (прикрепленный заглянул в записную книжку) вареной курицей. Почему после того, как мы забили гол, девятый номер уходил чуть ли не к центральному кругу? Почему все играли по системе «вперед — назад», а он по системе «вперед»? Разве так играют в футбол? Нет, так в футбол не играют. Все, я кончил.

На следующий день в команду назначили нового тренера.

В беседе с председателем спортивного общества тренер делился планами подготовки молодых игроков.

Председатель рассеянно слушал. Но потом вдруг перебил собеседника:

— Постой, постой, это на сколько же лет рассчитаны твои планы?

— На два-три года.

— Тебя где этому учили? За три года меня могут три раза снять… гм… Очки мне нужны сейчас. Понял? В подмогу тебе дадут нового прикрепленного. — И председатель показал пальцем в потолок. — Понял?

Тренер подумал-подумал и ответил:

— Понял».

Была в той юмористической книжке еще одна невинная миниатюра «Экзамен на философский факультет». Невинная-то невинная, да все зависело от того, как ее рассмотреть и как оценить. Вот она:

«— А теперь я назову имя, а вы образуйте из его букв название месяца, — сказал экзаменатор. — Не торопитесь с ответом, лучше как следует подумайте. Итак, «Густав».

Долгое молчание.

— Кто ответит первым? За смелость ставлю на балл выше.

— Июнь, — отозвался Авоськин.

— Март, — поправил Бедров.

— Разрешите, я отвечу, — с достоинством произнес Забегайло. — Июль.

— Вы хотели, очевидно, назвать соседний месяц, не так ли? Ну-ну, ав…

— Ав…

— Авгу…

— Авгу…

— Август, — взвыл экзаменатор и залпом осушил графин.

Приемные экзамены на философский факультет шли своим чередом. Баскетболист Авоськин, борец Бедров и центрфорвард Забегайло получили проходной балл».

Представитель комитета по физической культуре и спорту, выступая на конференции спортивных журналистов, сказал:

— Все вы знаете, какие меры предпринимаются в последнее время спортивными, профсоюзными и комсомольскими организациями для претворения в жизнь постановлений партии и правительства о массовом развитии физической культуры и повышения мастерства советских спортсменов. В этой работе мы рассчитываем на постоянную помощь прессы, радио и телевидения. Можно назвать целый ряд изданий, выходящих в Москве, Белоруссии, Азербайджане и Башкирии, которые, руководствуясь указаниями Центрального Комитета партии и Совета Министров СССР, ишут и находят новые формы пропаганды физической культуры, отображения многогранной спортивной жизни. Но, к сожалению, имеются и примеры иного рода. Возьмем, хотя бы, книжку Кикнадзе «Как ходить конем», изданную «Крокодилом». Когда читаешь ее, невольно задаешься вопросом, какие цели ставил перед собой автор? В рассказе «Вперед — назад!» карикатурно изображена всенародно любимая игра футбол. Где, на каком матче, в каком городе встретил автор «прикрепленного», который передает тренеру установку на игру, извлеченную из секретного пакета? Большинство тренеров футбольных команд — люди, имеющие высшее специальное образование, и изображать их такими тупыми (не могу подобрать другого слова) исполнителями чьей-то чужой воли, значит не понимать футбола, не знать его действительных проблем. Это значит, наконец, не любить его (легкий гул возмущения в зале: как это можно не любить футбол? Особенно старается тот энергичный гость Москвы, который мечтает быть избранным в состав президиума федерации спортивной прессы… может быть, на мое место).