Дремлет земля - Лоуренс Джеймс

Как только они миновали развилку, вход во второй тоннель перекрыла медленно опустившаяся дверь. А затем раздался гулкий удар, будто какое-то огромное животное пыталось преодолеть этот барьер.

Следующую пару часов описывать было бы скучно. Богарт и Саймон просто тащились по хорошо освещенному коридору, иногда вниз, но в основном вверх, пока не увидели перед собой стену. В отличие от встретившихся им дверей, казалось, она составляет единое целое с боковыми стенами. Они подошли поближе и убедились, что это стена, а не дверь. Но у ее подножья был круглый черный бассейн.

— Что это за хреновина?

Саймон очень осторожно окунул палец в жидкость.

— Температура почти телесная. Плотнее воды. Может быть все, что угодно. Неважно, что это — выход здесь. Я иду первым.

— Прошу прощения, сэр. Я плаваю лучше. Я пошел. Пока!

Не успел Саймон пошевелиться, как Богги нырнул в темную жидкость и исчез. Ни одного пузырька не появилось на поверхности. Прошла почти минута, прежде чем жидкость в бассейне взволновалась. Саймон был так поражен тем, что появилось на поверхности, что не сразу нагнулся и дернул за них. Это была не голова Богги, а его ноги! Обожженные подошвы его башмаков беспомощно болтались в воздухе. Оказавшись снова на ногах, он прислонился к стене и жадно хватал ртом воздух. Волосы его прилипли к голове, глаза были пустыми.

— Шансов нет. Это кровавое дерьмо с глубиной становится плотнее. Я поднырнул под что-то вроде барьера, там еще хуже. Как сироп. Придется вернуться.

Саймон покачал головой.

— Не думаю, что получится. Прислушайся. А обходного пути нет.

Не так уж и далеко позади них снова раздавалось медленное и неторопливое, устрашающее скрежетание древней чешуи, царапающей каменный пол. Время от времени эта тварь издавала влажный, шуршащий кашель, будто освобождала свой пищевод от какой-то отвратительной жидкости.

— Мастер Зебадия, вы успели приготовить снадобье, которое защитит нас от этого Великого Червя? Нет? Ну, тогда штурмуем эту лужу.

Поверхность жидкости была очень плотной, и когда они оба нырнули, брызг не было. Богарт шел первым, волоча за собой их прочные связанные ремни. Саймон не отставал. Черная жидкость омыла их, и они будто канули в небытие. Саймон почувствовал, как барьер царапнул ему спину и он, извиваясь всем телом, поднырнул под него. И сразу же почувствовал, что жидкость стала плотнее. Богарт сучил ногами прямо перед ним, но не мог упереться во что-нибудь и выплыть к живительному воздуху. Если, конечно, там, наверху, был воздух. Какой же это будет отвратительный конец, если они все же ухитрятся выплыть и обнаружат, что потолок прижимается прямо к поверхности жидкости, промелькнуло у Саймона в мозгу.

Скоро они узнают. Саймон с трудом просунул руки сквозь эту патоку и вцепился в ноги Богарта. Резкий рывок, и он изо всех своих сил толкнул своего товарища вверх. В то же время Богарт оттолкнулся. Суммарной энергии было достаточно. Ноги Богарта выскользнули из рук Саймона.

Саймон висел в полнейшей темноте и чувствовал, что этот мрак давит на него, как тесный костюм из толстой черной резины. Отлетали секунды, и он чувствовал, как его легкие рвутся на части. Он старался сдерживаться, не впадать в панику, продлить оставшиеся мгновения жизни. Когда надежды больше не останется, настанет время использовать последние капли воздуха в отчаянной попытке прорваться вверх.

Что-то царапнуло его подбородок и он инстинктивно ухватился за эту штуковину. Это оказалась нога с привязанными к ней кожаными ремнями. Сладостная Голгофа! Богарт прорвался, но он не смог по другому протянуть ему ремень, кроме как рискнуть жизнью и вернуться в бассейн.

Вцепившись в кожаную полоску, он снова толкнул Богарта вверх изо всех своих угасающих сил. Ноги исчезли, и почти тут же ремень натянулся и Саймон выскочил из сжимающих объятий этого странного сифона. Возле поверхности жидкость почти ничем не отличалась от твердого тела, и он поразился силе Богарта, который сумел прорваться. Даже с его помощью Саймон с трудом выбрался на сухой каменный пол.

— Клянусь ранами Господа, я уже не чаял, что смогу вытащить тебя. Эта штуковина — сам дьявол.

— Еще худшего дьявола мы оставили с той стороны, Богги. Хотя обычно я купался с куда большим удовольствием. Ей-богу, мне показалось, что меня заталкивают обратно в материнскую утробу. Ох!

Богарт все еще пытался, правда, без особого успеха, стереть липкую массу с лица. Она покрывала их обоих с ног до головы.

— Саймон, вот еще одно подтверждение тому, что в старых книгах огромная мудрость сокрыта.

Саймон сдался, прекратил попытки очиститься и только протер глаза.

— К чему это ты?

— Помнится, в одном из моих любимых старых повествований кто-то постоянно произносил: «Черная бездна открылась у моих ног, и я погрузился в нее». Совсем как мы!

Еще полчаса ходьбы — и они оказались в большом помещении с высоким сводом. Пол был песчаным и, похоже, чисто выметенным.

— Чувствуешь, какой воздух? Похолодало, и, похоже, дует. Вот отсюда.

«Отсюда» оказалось створками ворот, окованными бронзой, с огромными дверными шарнирами. Богарт подошел к ним и легонько толкнул створки. Они оказались так прекрасно сбалансированными, что тут же начали растворяться. Богги попытался было остановить их, но именно в это самое время свет вновь погас.

Осторожно, спиной к спине, Саймон и Богарт прошли сквозь открытые двери, шаркая ногами по песку. Они прошли примерно тридцать полных шагов, когда движение воздуха позади подсказало им, что двери захлопнулись. Тяжкий звон, с которым сомкнулись створки, прозвучал как гигантский гонг.

Они оба выхватили мечи и напряженно всматривались в темноту. Они чувствовали, что оказались на огромной арене, гораздо большей, чем любое оставшееся позади помещение.

Они не слышали ничего, кроме стука крови в висках. Кто-то вверху, над ними, щелкнул пальцами, и вспыхнул свет. Мягкий голос произнес:

— Добро пожаловать в мой дом. Меня зовут Ришар де Геклин Лоренс, двадцать четвертый барон Мескарл. А вас как зовут, скажите на милость?

Саймон заслонил глаза от света и взглянул на того, кто обратился к ним. Он увидел барона, окруженного высокородными женщинами двора и несколькими мужчинами. Насколько он заметил, де Пуактьера там не было. Мэтью тоже. Они с Богартом стояли на большой арене, метров пятидесяти в поперечнике, с рядом затемненных клеток с одной стороны. Шестиметровые стены были выложены из гладкого камня. Мескарл со своими сикофантами склонились над низкими перилами балкона, прикладывая к носу кружевной платок или поигрывая фарфоровым флаконом для духов.