Клятва похоти и ярости (ЛП) - Ловелл Л. П. Лорен Ловелл

Мысль о том, что они убьют ее просто потому, что она не будет их марионеткой, беспокоила меня, но то, что она достанется другому парню… Это вывело меня из себя.

— Она не вернется. — Я не был уверен, что я с ней делаю. Единственное, что я знал — она была моей. К тому времени, когда я закончу с Эмилией Донато, она будет умолять меня оставить ее.

Глава 8

Эмилия

Оказалось, что Джованни редко бывал здесь, и, судя по груде пакетов с едой навынос за дверью моей спальни, один из его людей регулярно доставлял еду. Как сосед, подкармливающий кошку. Ну, мне не нужна была чертова еда Джованни, так что он мог идти к черту.

Его отсутствие давало мне возможность найти выход. Вот только его не было. Входная дверь, конечно, была заперта, без замочной скважины, в которую можно было бы даже попытаться проникнуть. Пожарного выхода не было, а у меня не было крыльев, так что я не могла прыгнуть с балкона. Однако я обнаружила дверь, которая вела на лестницу. С помощью скрепки, украденной из кабинета Джованни, я вскрыла верхний замок и обнаружила террасу на крыше.

От вида захватывало дух: с одной стороны раскинулся город, а с другой — Центральный парк. Прохладный ветерок с солоноватым запахом океана трепал мои волосы, пока я рассматривала мебель в патио и бар в углу. Джованни не производил на меня впечатления человека общительного или расслабляющего, и я задалась вопросом, отпирается ли когда-нибудь эта дверь.

Я достала еще одну бутылку его изысканного вина и рухнула на софу из ротанга, вдыхая свежий воздух, как будто он не был испорчен выхлопными газами города далеко внизу.

Дом у озера был настоящей клеткой, и я провела в подвале больше ночей, чем могла вспомнить, но озеро и лес всегда были рядом, чтобы заключить меня в свои дикие объятия, когда мой отец решал, что я отбыла свой срок. Теперь я жаждала дикой природы, но в этих каменных джунглях ее нигде не было видно.

Я легла, любуясь темно-синим ночным небом, усыпанным звездами. Там я и осталась, попивая вино и ожидая, когда меня осенит какой-нибудь гениальный план побега.

Луна стояла высоко в небе, когда дверь на крышу распахнулась с такой силой, что петли протестующе заскрипели. Джованни был подобен надвигающейся буре, его присутствие стало очевидным задолго до того, как я услышала первые раскаты грома. Сила и обещание насилия прошлись по моей коже, как статический заряд.

— Что ты здесь делаешь? — Его голос был спокоен, но я знала, что это притворство.

Мой пульс участился, и, как ни странно, мне это понравилось. Адреналин, который он вызвал во мне, разлился по венам, как доза героина, рассекая окружавшую меня тьму.

— На что похоже, Джованни? — Я подняла бутылку вина.

Его тень упала на меня, его энергия была такой же удушающей, как рука, которой он сжимал мое горло пару ночей назад.

— Как ты сюда попала?

Я села и развела ноги в стороны, пока мои ступни не коснулись пола, а голые колени — мягкого материала брюк его костюма.

— Взломала замок.

Он приподнял бровь.

— Ты взломала замок?

Ренцо научил меня вскрывать замки, когда мне было десять. Я почти улыбнулась, вспомнив, как мы с Ренцо и Кьярой сбежали из дома и разбили лагерь в лесу, пока люди моего отца не нашли нас.

— Ты не первый, кто пытается меня запереть.

Наступила пауза, во время которой его пристальный взгляд скользил по мне.

— Взламывала замки, проникала в мою комнату…

Я посмотрела на рубашку, которую украла из его шкафа ранее.

— Скажи, Эмилия, ты смелая или просто глупая?

Я провела рукой по вороту черной рубашки, застегнутой на все пуговицы, и его глаза проследили за моим движением, как у ястреба. Я вскочила на ноги, не то, чтобы это уравняло нас или сделало его менее устрашающим. Тем не менее, это заставило меня прижаться к нему, диван оказался у меня под коленями, и я оказалась в ловушке.

— На мне все равно смотрится лучше. — Это была абсолютная ложь, потому что на Джованни была точно такая же черная рубашка, и она липла к нему, как брошенный любовник, который не может отпустить его.

Он наклонился ближе, одним пальцем коснулся воротника, а затем провел по краю ткани вниз по моей груди, отчего по моей коже побежали мурашки.

— Ты права. — Его голос был чувственной лаской, безжалостно воздействующей на нервные окончания. — Так и есть.

В одно мгновение мое тело загорелось, я жаждала его, как предателя, которым оно и было, как ядовитый наркотик, которым он и был, и я возненавидела это. Возненавидела его. Возненавидела себя.

Моя рука опустилась на его грудь, пальцы вцепились в его рубашку, как будто я могла вонзить их в его сердце и вырвать его из груди. Его ладонь легла мне на поясницу, прижимая меня к себе.

— Знаешь, если ты собираешься держать меня взаперти в этой квартире, то мог бы, по крайней мере, дать мне одежду.

Его губы изогнулись в улыбке.

— И зачем мне это делать, когда моя так хорошо смотрятся на тебе? — Неужели он думал, что это какая-то игра?

Я разозлилась.

— Ты что, собираешься вечно держать меня взаперти, как какую-то полуголую зверушку?

— Пока.

Пока он не потащит меня к алтарю. При этой мысли у меня сжалось сердце, и я попыталась оттолкнуть его, но он не отпускал.

— Знаешь, я не хочу выходить за тебя замуж. Я бы лучше спрыгнула с этого гребаного здания.

— Ты бы правда так поступила?

— Да.

— Хорошо. — Он схватил меня за талию и приподнял, и мои бедра инстинктивно сомкнулись вокруг его бедер. — Давай проверим эту теорию, хорошо? — Он пошевелился, и все мое тело напряглось, когда он усадил меня на край стеклянных перил, окружавших крышу.

— Что ты делаешь? — Выдохнула я, крепко прижимаясь к нему. Ветер трепал мои волосы, напоминая, как высоко мы были. Мое сердце подскочило к горлу, когда я поняла, какая пропасть ждет меня внизу. Инстинкт самосохранения овладел моим разумом, и я вцепилась в Джио, как маленькая обезьянка.

На его губах заиграла улыбка.

— Ты доверяешь мне, крошка?

Ни капельки.

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе упасть?

Адреналин мчался по моим венам, как товарный поезд, потому что я была напугана, потому что я была так близка к смерти, как никогда в жизни.

— Ты думаешь, я позволил бы тебе умереть? — выдохнул он.

Мои руки обвились вокруг его шеи, и он прикоснулся своим лбом к моему, его теплое дыхание коснулось моих губ. Он мог позволить мне умереть в том номере мотеля, но не сделал этого, но это не значит, что я доверяла ему или даже хотела этого. Блаженный прилив стучал у меня в висках, ночное небо кружилось вокруг нас, вызывая знакомое чувство безрассудства.

— Я не принадлежу тебе, Джованни, и никогда не буду.

С этими словами я отпустила его и откинулась назад. На долю секунды я покачнулась и почти ожидала, что вокруг меня поднимется ветер, но в глубине души я всегда знала, что он меня подхватит. Его рука обвилась вокруг моей талии, ладонь легла мне на затылок, поднимая меня с перил и прижимая к своей груди. Мои ноги коснулись пола, конечности дрожали.

Джованни прижал меня к себе, как возлюбленный, и мой учащенный пульс заглушил все, когда его губы коснулись моей щеки.

— Будь непокорной до самого конца, Эмилия, и именно поэтому я хочу тебя. Ты решила свою судьбу в ту секунду, когда набралась храбрости сбежать. И теперь ты моя.

— Я только что пыталась спрыгнуть со здания, чтобы спастись от тебя.

Он рассмеялся.

— Но ты знала, что я поймаю тебя, не так ли, принцесса? В глубине души ты мне доверяешь. В глубине души ты знаешь, что я защищу тебя… и убью ради тебя. Как тогда, в номере мотеля.

Доверяла ли я ему? Это не имело значения. Я бы никогда не стала играть на руку Серхио, никогда не стала бы его пешкой.

— Доверяю или ненавижу, — пожала я плечами. — Это не имеет значения. Я могла бы любить тебя, но все равно всегда боролась бы с тобой, Джованни. — Как только эти слова слетели с моих губ, мое тело потянулось к нему, словно невидимая нить внезапно связала нас.