Отражение Улле - Александр Марков

- Он не оборотень. Правда. Я бы почувствовала. Это Энки. И он не врет.

- Фу-ты! - Орми сел в снег, обхватил голову руками. - Как же ночь могла пропасть? Да еще и полдня в придачу.

Энки тоже растерялся. Сел рядом.

- Может, я заснул, сам не заметил как? Нет, не спал я. Весь свой путь помню отлично. И никакой ночи не было. Один раз только на миг все как будто потемнело... Ну, я тряхнул головой, снова стало светло. Подумал, это я воздуха дурного утром надышался. Бывает такое от дурного воздуха.

- Тайна здесь какая-то. - Орми покачал головой, - Все не просто.

Эйле вздохнула.

- Откуда нам знать, какие силы служат нашим врагам. Может, они и над временем властны. Помню, Грага мне говорила: чтобы замысел Улле осуществился, время должно повернуться вспять... Ой, ладно, пойдем смотреть на чудище.

Вот и трехпалые следы, рядом - следы Энки. У чудища один палец длиной со ступню человека. Немного прошли по этой тропе, видят - на поляне примятый снег. Энки встал как вкопанный.

- Да что же это такое! - Энки с досады взмахнул руками. - Ведь дохлое оно было, дохлое! Холодное, не дышало, сердце не билось! Уж я дохлую тварь от живой умею отличить. Я по ней ногами ходил!

Стали разбирать следы на поляне. Чудище, полежав мертвым, встало и пошло дальше на север. Налево, к зимовью, направились два следа. Один Энки, другой - оборотня. Были они одинаковые, никак не отличить, даже по запаху. Только один след посвежее - утренний, а другой - вчерашний.

Делать нечего, пошли обратно. У самой норы Эйле вымолвила:

- С чем-то неведомым мы встретились. Тварь бессмертная, тела меняет, как одежду. Ходит кругами, время с пути сбивает, принимает любой облик. Могучий враг.

- Знать бы, кто такой... - пробормотал Орми.

- А вдруг... - Эйле на миг замешкалась. - Вдруг это тот... некто из страны Марбе, которого так боялся Шулла?

- Марбианин! - воскликнул Орми. - Ну конечно! "Скитаются по телам и оживают где хотят". Помнишь, Энки, мы не поняли этих слов?

- Точно. - Эйле ткнула Орми пальцем в грудь. - Ты прав. Все сходится. Кроме одного. - Тут она чуть улыбнулась. - Он не смог нас обмануть, хотя должен быть всемогущим.

До самой весны в зимовье было тихо. Наконец дождались первой оттепели. Пришла пора отправляться в путь.

На первом же переходе они опять наткнулись на трехпалые следы. Энки сказал:

- Этот паук из Марбе, похоже, всю зиму вокруг нашей норы бегал.

- Если он враг, почему он нас не убил? - спросил Орми.

- А вдруг он и сейчас на нас смотрит... - прошептала с ужасом Эйле. Из-за той скалы, или... прыгает по сосне, притворившись белкой... Разве нас трудно убить? Но он медлит, чего-то ждет. Подслушивает, хочет выведать какую-то тайну... Или чтоб мы указали ему путь к Старику.

- А ведь мы укажем, - усмехнулся Энки. А Орми помолчал и сказал:

- Неправда. Мог бы убить - убил бы. Да и Старика разыскать ему, наверное, нетрудно. Я думаю, он все-таки нас боится... почему-то. Может, он что-то о нас знает такое, что нам самим пока неведомо.

Два дня шли на восток. Кругом уже все журчало, слева в горах грохотали лавины. На проталинах торопливо прорастал первоцвет-смрадник, с хрустом лопались тяжелые бутоны, распахивались бледные цветы. От цветов несло гнилью, над ними роились синие мухи.

На третий день Эйле повернула в горы.

- Уже близко! Так хочется поскорее дойти! Нам бы крылья...

Под ноги она почти не смотрела, то и дело поскальзывалась на замшелых камнях, но сразу же поднималась и бежала вперед.

Вдруг внизу, позади, раздался голос:

- Эй, постойте! Я с вами!

Голос был спокойный, открытый, ему хотелось верить. Но Энки и Орми помнили, как учила их Ильг: верь только тому, кто говорит "хочу потроха из тебя выпустить", другие ж, скорее всего, лгут. Эйле спрятали за камень, сами, с Вату вместе, пригнулись, подались вперед, приготовили луки. Энки тетиву натягивает культей, стрелу придерживает зубами. Ждут. Под ними внизу - каменная россыпь, огромные валуны и тощие кустики.

Вдруг увидели: пробирается между камней человек. Не молодой, не старый, двигается уверенно. Одежды гуганские. Лицо как будто не злое. А главное - безоружен.

- Это, по-моему, выродок, - сказал Бату. - Если не оборотень, конечно.

Эйле выглянула из-за камня, вгляделась пристально в незнакомца и, немного запинаясь, сказала:

- Кажется, он наш... свой... сын Имира. Да, это друг.

- Говоришь ты как-то неуверенно, - сказал Орми.

- Не знаю... Нет, я уверена. Точно. Постойте, я вспомнила! - Эйле вдруг заговорила возбужденно и быстро, совсем как во время припадка. Почему я не вспомнила раньше? Я знала это всегда. Это было во сне, давно, я жила еще в клетке... Я говорила со Стариком, и однажды мне показалось, что я вижу кого-то за его спиной. Лица людей. Там были вы, Орми и Энки. И там был этот незнакомец. И другие, кого мы еще не встретили. И я увидела путь, два пути, неизбежные, как два узких моста над пропастью. Они ждут нас... Этот человек наш друг, он должен был найти нас, без него мы не сумели бы спуститься на дно... Ой, что я говорила? - Эйле смущенно опустила глаза и покраснела. - Опять это со мной... Я сумасшедшая.

Человек приблизился. Влез на последний выступ. Вот он уже рядом с ними.

- Ну, наконец-то, - сказал незнакомец. Он улыбался и тяжело дышал. Догнал я вас все-таки. Меня Аги звать. Я из Гугана, из Хаза. Вы ведь выродки? Я не ошибся?

- Мы-то выродки, - нахмурившись, проговорил Орми. - А вот ты кто такой?

- Я? О, это так сразу не скажешь! - Мужчина рассмеялся, покачал головой. - Надо же, четыре выродка вместе! Такое богатство... Знаете, сколько дают люди Сурта за одного выродка?

- Ты вот что, давай покажи руку. Языком молоть всякий умеет.

Аги показал ладонь. Там, где полагалось быть метке, кожа была чуть темнее.

- Ого! - Аги удивленно поднял брови. - Опять появилась. Прямо чудеса. Что такое со мной происходит, не знаю.

- Ну, ладно, - сказал Энки. - Сделаем, пожалуй, привал. А ты нам все по порядку расскажешь: кто такой, как сюда попал и зачем шел за нами.

Сели, развели огонь. Аги не пришлось тянуть за язык: как начал говорить, так до вечера рта не закрывал.

Родился Аги в небольшом селении неподалеку от Хаза, на севере Гугана, где чахлый лесок переходит в пустынную тундру. Родился, как и все, с меткой, с детства трудился в копях, добывал под землей железо. Жизнь серая, бездумная. Народ злой, каждый сам по себе. Соседа со света сживешь - вроде тебе воздуху больше. Драки, доносы - все казалось обычным, задумываться было лень.

Командовал рудокопами менхур под номером... Аги забыл номер. Кто такой менхур? О, это премерзкое существо. Менхуры водятся на северо-западе Гугана, а также за Стеной в стране, называемой Хуррианом. Их еще зовут головастиками. У них огромные круглые головы, лысые и глянцевые, глаза выпученные, взгляд липкий и долгий. Менхуры ничего не чувствуют. Они не бывают ни веселыми, ни печальными, не злятся, не радуются... В общем, кажется, что они не очень-то и живые. Потому все гуганяне менхурам завидуют. А еще больше - боятся. Боятся их оттого, что менхур - самая башковитая тварь на земле. Мозгов у него, если на вес брать, больше, чем всего остального. Такая плешивая головища на ножках. Менхур любого человека насквозь видит: знает наперед каждый шаг и каждое слово. Кое-кто думает, это чудо, а это никакое вовсе не чудо. Мыслей они не читают. Умные просто очень.