Женщина-сфинкс - Лана Синявская

Короче, все умерли, – подытожил Снежко и с чувством захлопнул книжку.

– Благодарю за литературные чтения, – неожиданно подала голос Яся, – но у меня к вам вопрос как к специалисту…

– Слушаю внимательно.

Женщина помахала в воздухе Аниным листком:

– Я вот тут прочла и заметила кое-что странное: перевод – как вы сказали, Левика? – довольно значительно отличается от подстрочного перевода первоисточника. Похоже, что переводчик сосредоточился на красоте рифмы, а смысл передал лишь в общих чертах. Если вы не против, а покажу, хотя вышло у меня довольно коряво. – Внимательно глядя в Анин листок, Ярослава Викторовна прочла:

Пусть эта громкоголосая птицаНа одиноком дереве АравииБудет печальным глашатаем, голосу которогоПовинуются все чистые крылья.

Разница очевидна. Из дословного перевода ясно, что птица-глашатай, по всей вероятности, Феникс. Ибо, согласно легенде, именно на одиноком дереве Аравии обитает эта сказочная птица. Просто пальмы – это просто пальмы. Еще одно отличие в том, что в оригинале с первых строчек ясно, что речь пойдет о траурной церемонии, у Левика же это просто сбор. Слушайте дальше.

Но ты, визгливый посланец,Мрачный предвестник дьявола,Прорицатель лихорадочной агонии,Не приближайся к ним.

Здесь смысл близок к изначальному, однако меня почему-то метафоры «мрачный предвестник дьявола» и «прорицатель» заставляют поверить, что речь идет о вполне реальном злодее. А вас?

– Я с тобой согласна, Яся, – закивала головой Анна. – Именно это четверостишие напугало меня больше всего. Мне вдруг показалось, что эти строки – предзнаменование чего-то ужасного, предупреждение, если хотите. У Левика четверостишие звучит вполне безобидно, как сказка.

– А по-моему, дамы, у вас просто слишком развито воображение, – пробормотал Снежко себе под нос, но настаивать не стал.

– Подождите, – попросила Яся, – я еще не закончила. У Анны есть только три четверостишия. Это последнее, доступное для сравнения:

От этой торжественной церемонииОтлучены все тиранические крыльяКроме орла, пернатого короля.Это должно строго соблюдаться при погребении.

– Сейчас вы скажете, что орел назван королем не случайно, – вставил Александр.

– Конечно, скажу, – невозмутимо кивнула Яся. – Кроме того, здесь снова подчеркивается, что речь идет о похоронах. У Левика же смысл «сбора» становится понятен лишь в самом конце…

– Все это замечательно, – перебил Макс, – но я никак не пойму, куда вы клоните?

– В общем, никуда. Просто хочу разобраться, почему в голове современной девушки, не увлекающейся поэзией, возникли строки очень мрачного реквиема, который, как выяснилось, являлся к тому же предметом серьезного исследования профессора Чебышева.

– Чебышев – старый маразматик, – фыркнул Снежко.

– Он умер, – напомнила Яся.

– Как раз накануне того дня, когда собирался обнародовать результаты десятилетних исследований, – добавила Аня.

– Вы подтасовываете факты! – погрозил Саша пальцем.

– Я просто не пытаюсь закрывать на них глаза, – легко парировала женщина.

– У ваших фактов существует банальное объяснение, – не желали сдаваться мужчины. – Аня читала раньше поэму Шекспира. Читала так давно, что совершенно об этом не помнит. А когда ее мозг сыграл с ней шутку и вытащил из закромов забытые строчки, то, естественно, она вспомнила их с ошибками. Отсюда и излишний драматизм.

Весьма довольный собой, Саша обвел глазами присутствующих, но его выводы не вызвали ни у кого восторга.

– Ну и что вы намерены делать? – спросил он обреченно.

– Разрешить спор можно лишь одним способом, – примирительно сказала Яся. – Нужно найти первоиздание поэмы и сравнить текст до конца. Думаю, тогда многое станет ясно.

– Ха! – Снежко подпрыгнул на месте и хлопнул себя по коленям. – Вы хоть представляете себе, что вы предлагаете?!

– Что-то противозаконное? – вздернула брови женщина.

– Нет, к счастью. Но очень, я повторяю – очень трудновыполнимое.

– Почему это?

– Да потому, что сборник, в котором впервые была напечатана эта поэма Шекспира, существует всего в трех экземплярах. Кажется, он имеет глупое название «Жертва любви», и именно его изучал Арсений Полуэктович.

– Ты же говорил, что не помнишь тему его исследований! – с язвительной подозрительностью напомнила Аня.

– А теперь вспомнил, – огрызнулся Снежко.

– Ты, Саша, сказал, что увидеть сборник невозможно, – вклинилась в их перепалку Яся. – Это действительно так?

– И чем вы только слушаете, – проворчал Снежко. – Я сказал – трудновыполнимо!

– Но почему?

– Да потому, что книжонок осталось всего три штуки! – Для наглядности он продемонстрировал три растопыренных пальца.

– Так мало? – огорчилась Аня.

– А что вы хотели, барышня? Все-таки четыреста лет прошло. Точно не скажу, но данный раритет был издан в тысяча шестьсот каком-то году и больше не переиздавался.

– А Шекспир?

– Его поэму позднее стали включать в сборники, только и всего.

– А где находятся эти книжки? – спросил более практичный Макс.

– Макс, ты спутал меня с Большой советской энциклопедией, – фыркнул Снежко, – но тебе повезло. Я знаю, где хранятся эти, с позволения сказать, раритеты. Один, – начал он загибать пальцы, – в Лондоне, что естественно, а вот два других – в Америке. Американцы с их немереными бабками испокон века стаскивали к себе в страну все что ни попадя.

– Слишком расплывчатые сведения, – вздохнула Яся. Саша недовольно сверкнул глазами.

– Вам и этого мало? – спросил он.

– Ну, если вы больше ничего не знаете… – протянула хитрая Яся.

– Я-то знаю! – рявкнул он, попавшись на удочку. – В Лондоне – Британская библиотека. Затем – Вашингтон, Шекспировская библиотека Фолджера и, наконец, Библиотека Джона Хантингтона в Калифорнии, в городке Сан-Марино.

Аня впервые взглянула на специалиста с уважением. Сам специалист по-волчьи скалил зубы:

– Ну что, энтузиазма не поубавилось? Все еще горите желанием подержать в руках нетленку?

– Вы, Сашенька, неподражаемы, – ласково проговорила Яся. – Умный, находчивый, раскрепощенный. Если не будете раскрепощаться дальше, далеко пойдете.

Снежко от такого заявления только крякнул. Макс хрюкнул, сдерживая смех. Аня тихонько хихикнула.

– У нас, кажется, есть выход, – сообщила она, глядя на Макса.

– Ты имеешь в виду Нурию? – догадался он и пояснил остальным: – У Ани лучшая подруга живет в Сан-Марино.

– Удивительное совпадение, – пробормотала Яся, но в ее голосе особого восторга не слышалось.