Золотой поросенок для Дуремара - Катя Чудакова

Алина действительно частенько «схлестывалась» с Маркусом на эту тему, хотя оба прекрасно отдавали себе отчет, что ментальные различия неизбежны, когда люди выросли и воспитывались в разных условиях. Но в человеке бывает настолько непреодолима потребность доказывать свою правоту, что он не может себя вовремя притормозить, хотя чаще всего получается, что прав бывает тот, кто молчит во время спора. Именно потому, что умный человек в любой спорной ситуации предпочитает промолчать, даже если он уверен в своей правоте на все сто процентов.

Что касается русской непрактичности, которую немцы предпочитают называть расточительностью, безалаберностью, а наиболее либеральные снисходительно списывают на «загадочность русской души», то в смешанных семьях это частенько становится «камнем преткновения». Скажем, никому невозможно объяснить причину неистового стремления русских помочь всем своим родственникам, друзьям, соседям, а то и просто случайным знакомым, оставшимся на родине.

Ходить убирать в чужой дом, чтобы заработанные деньги выслать сестре в Ташкент? Ни одному немцу такое бы в голову не пришло. Свои денежки, даже заработанные без особого напряжения, они предпочитают держать при себе. На подарки близким родственникам и то мало кто способен раскошелиться с размахом, не говоря уж о просто знакомых. А если благотворительность, то напоказ — смотрите, мол, какой я добрый!..

— Думаю, вы вряд ли сможете переубедить друг друга, — покачал головой старик.

— Я и не рассчитываю на это. Раз два человека, воспитанные в разной культуре, решили создать семью, то им в любом случае надо быть терпимыми друг к другу. Иначе постоянные конфликты неизбежны.

— Но вы ведь понимаете, мне хотелось, чтобы у Полины была устроенная жизнь, хотелось внуков понянчить… — глаза пожилого мужчины налились слезами, голос задрожал. — Теперь об этом говорить уже ни к чему…

«У старика нервы совсем сдали за эти два дня», — Алина потянулась к своей сумочке:

— Вальдемар Генрихович, разрешите мне завтра помочь вам погулять по парку?

— Вы уже уходите?

— Мне кажется, вам надо отдохнуть…

— Спасибо вам за вкусный чай, фрау Вальбаум…

— Я позвоню завтра с утра, Вальдемар Генрихович?

— Хорошо, Алиночка… У вас даже имена похожи с моей…

Алина выбежала в коридор, не дожидаясь еще одного всплеска эмоций, вызванных отцовским горем.

Болезненное самолюбие маленьких мужчин психологи называют «комплексом Наполеона». Стремясь компенсировать свой — с точки зрения общепринятых стандартов — физический недостаток, они пытаются «вырасти» в чем-то другом. В лучшем случае — проявляют особое рвение в плане карьерного роста или бизнеса, становясь «наполеончиками» фирм. В худшем, затаив злобу на матушку-природу, а заодно и на всех и вся, они пытаются напакостить или унизить порой ни в чем не повинных соплеменников, которым повезло вытянуться на пару десятков сантиметров выше.

Бывший циркач Васек Малахов, ввиду скудности фантазии и умственных способностей, больше чем на мелкие пакости способен не был. Но хотя бы на этой стезе он старался «преуспеть» изо всех сил.

— Ты кого, блин, на работу взял? — Малахов, свесив маленькие ножки, раскачивался на стуле и беседовал по телефону с Болотниковым. — Ты что, совсем свихнулся? Да я сейчас Игорьку Пащуку звякну и расскажу, что ты с ментурой московской спелся!

— С какой ментурой, что ты несешь?

— Да девка эта, с которой ты вчера трепался, помнишь?

— Ну!

— Она из ментовки!

— Не свисти!

— Я тебе в натуре говорю. Она просто так взяла и выложила все о моих прошлых делишках. Откуда она могла знать об этом?

— Да она — журналюга! Может, слышала или читала когда, вот и треплется. Но вообще, надо быть с ней поосторожней! Слишком уж они ушлые, эти писаки московские. Я всегда говорил, надо из провинции народ на работу брать. Они не такие наглые, да и претензий у них поменьше… Но сам знаешь, надо было вчера срочно дырку кем-то закрыть. А эта подвернулась как раз… Как ее… Алина… Алина… Вальд… Но это может быть и не ее фамилия. Кажется, у нее муж немец. Узнай по своим московским каналам, что это за штучка!

— А ты позвони Олегу Гарию, он ведь тоже из Москвы, работал там в разных редакциях. Должен знать эту Алину. Кстати, я после этого базара выгнал ее с работы.

— Ты что, очумел? Если она действительно такая борзая, то злить ее не надо. Пока, во всяком случае. Хватит нам геморроя с этой баронессой фон Берг.

— С какой баронессой?

— Ты что, с дуба упал? С Полиной, которая позавчера ласты склеила.

— А при чем тут баронесса?

— Да она, оказывается, благородных кровей. По документам ее фамилия пишется с приставкой «фон». Не зря она смотрела на нас так высокомерно! Дворянка, мать твою… Довыпендривалась!

«Вечно я должен за этим злобным гномом дерьмо подметать! И какого черта его Игорь пригрел? Нельзя ведь каждого придурка, который для тебя что-то полезное сделал, кормить потом всю жизнь!» — раздраженно думал Саша Болотников после разговора с Малаховым. Причислять себя к когорте бездельников-дармоедов ему бы и в голову не пришло. Вздохнув, он взял телефонную трубку:

— Алло! Фрау Вальд? Это Александр Болотников вас беспокоит.

— Ах, это вы? Кажется, вчера мы уже были почти на «ты». Во всяком случае, вы со мной…

— Извините, пожалуйста. Вчерашний стресс плохо на всех подействовал. Я прошу прощения за резкие и необдуманные слова моего коллеги Василия Малахова.

«О, оказывается, он умеет разговаривать и как нормальный человек? — подумала Алина, но вслух повторять это не стала, чтобы не провоцировать Болотникова на дальнейшие разговоры. — Интересно, зачем ему понадобилось передо мной так расшаркиваться? С Малаховым, видать, в точку попала. Но у них у всех рыльце в пушку».

— Ничего, ничего! Мне приходилось в жизни всякое выслушивать. Такова судьба журналиста — он получает больше пинков, чем лавров.

— Надеюсь, что мы увидим вас еще в нашем офисе. Пока господин Пащук занят, я занимаюсь внутренними вопросами фирмы вместо него. Пожалуйста, приходите, обсудим вопрос о зарплате и другие организационные темы, чтобы я мог подготовить трудовой договор. Если вы еще не передумали у нас работать. Не сомневайтесь, нашими условиями вы останетесь довольны!

— Спасибо, я подумаю по поводу договора. А работу я доделаю, не сомневайтесь.

— Леха! Привет, это Вася Малахов из Германии. Не забыл меня еще?

— Я тебя, падлу, никогда не забуду! Шесть лет на нарах парился, пока ты немецкие сосиски жрал и пивком запивал. Хоть бы вспомнил когда-никогда друга, посылочку прислал. И чего тебе понадобилось через столько лет?

— Да ладно, дело прошлое. Знаешь ведь, в этой жизни каждый за себя. Ну, повезло мне тогда от ментов смыться, так что, виноват я?

— А кто предупредил тебя? Если б не я, вместе с тобой подставляли бы задницы похотливым паханам. А так я один за все про все получил. И как ты меня отблагодарил? Не вспомнил даже. А сейчас, что надо?

— Извини, извини, Леха! Хочешь, приглашение тебе сделаю? Приедешь, погастролируешь тут, в сезон уличные артисты хорошие деньжата сшибают!

— Да пошел ты! Не в том я уже возрасте, чтобы по улицам прыгать! А сам-то что, прыгаешь до сих пор?

— Нет, я в издательской фирме работаю.

— Да ну! Неужто писателем заделался? Помнится, ты в слове из пяти букв умудрялся по три ошибки сделать…

— Не умничай, грамотей! Для того чтобы выпускать газету, не обязательно самому быть журналистом…

— Тогда надо бабки иметь, и немалые! Ты что, клад нашел или банк грабанул?

— Да нет, просто оказал в свое время услугу одному человеку. Вот теперь на его фирме работаю.

— Ты всегда умел устраиваться! И чего вспомнил обо мне через столько лет? Только не рассказывай, что совесть замучила или со старым другом-подельником захотел поболтать о житье-бытье.

— Почему нет? И это тоже. Но и интерес у меня есть… Ты помнишь, не было ли среди тех, кто занимался тем самым делом по угону машин, бабы по имени Алина Вальд? Хотя, фамилия у нее, возможно, раньше была другой.

— Кажется, там вообще были одни мужики. Хотя… адвокатша у охранника гаража была… как ее… Светлана… х-м… не помню, но не Алина — точно. А что тебе далась эта Алина?

— Да всплыла тут случайно, и оказалась, что она историю с угоном машин со стоянки цирка прекрасно знает. Откуда?

— Так ты говоришь, что в издательской фирме работаешь?

— Ну, да!

— Так значит, баба эта — журналистка?

— А черт ее знает! Я подумал, что из ментовки, раз в курсе всех дел. Хотя, действительно, журналюги ведь любят всякие такие историйки писать. И твою фамилию она хорошо помнит. Так и сказала мне, знаешь, мол, такого — Алексея Бездетко?