Человек из прошлого - Райнов Богомил

Конечно, в жизни все происходит несколько иначе, чем в романах, и вряд ли найдется такой бездельник и болтун, который беспрестанно пережевывает свою любимую версию, то и дело внося в нее мелкие уточнения. Вообще говоря, наша работа весьма напоминает проявление фотографий, если вы в этом разбираетесь. В ходе следствия на пустом белом листе твоего первоначального неведения начинают появляться определенные образы. Только процесс этот может протекать по-разному, в зависимости — так же, как и при фотографировании, — от величины экспозиции и от силы проявителя. Иногда изображение сразу появляется почти целиком и только кое-где недопроявлено. Иногда, наоборот, тут и там появляются отдельные детали, а целостный образ не складывается. А бывают случаи, когда вообще ничего не появляется, особенно если ты экспонировал бумагу с неэмульсированпой стороны.

В нашем случае целостный образ как будто уже очерчивается. Кто-то даже спросит: "Почему этот Антонов тянет резину, вместо того чтобы арестовать Танева?" Но это были бы совершенно неопытные фотолюбители, которые вынимают из ванночки недоброкачественные, недопроявленные снимки. Арестовать некую личность — еще совсем не значит добиться от нее признания.

И потом, как известно, сравнения всегда грешат неточностью. При проявлении снимка постепенное прояснение деталей не изменяет основного изображения в целом. А при "проявлении" преступления, к сожалению, бывает так, что обнаружившая себя самая пустячная деталь может свести к нулю всю проделанную тобой работу. Не знаю, понятно ли я говорю?

Итак, я иду по залитому солнцем бульвару и мысленно готовлюсь к исследованию детали под условным названием "Андреев". Какой-нибудь новичок на моем месте, вероятно, не чувствовал бы под собой ног от радости, представляя себе близкую развязку.

"Вы инженер-электрик, да?"

"Да", — виновато бормочет Андреев.

"Я из милиции. Надеюсь, это говорит вам о чем-то?.."

Андреев становится белым как полотно:

"Неужели?.."

"Вы угадали, — киваю. — Все раскрыто".

Какое-то мгновение Андреев стоит в оцепенении, потом начинает ломать руки и, обливаясь слезами, клянется, что больше никогда в жизни не будет так делать.

Вообще новичкам легко, во всяком случае, пока они действуют в уме. Что же касается меня, я почти уверен, что если убийца был настолько предусмотрителен, что замаскировал убийство под несчастный случай, он никогда не избрал бы такое оружие смерти, которое имело бы отношение к собственной его профессии… Впрочем…

Когда я вхожу в самый обычный жилой квартал, я неожиданно соображаю, что здесь живет моя тетка. Надо будет все же навестить когда-нибудь старушку. Доставить ей маленькую радость. Она сварит мне кофе. С примесью леблебии, поджаренного гороха, чтобы не было вредно для сердца. Даже, может быть, нальет рюмку коньяка. Двадцать граммов, не больше. Если больше, то для тетки это равносильно трагедии. Поболтаем о том о сем: о добродетелях покойного моего дяди, о цене на телятину. И вообще повеселимся. Но увы, в данный момент мне предстоит другой визит: "Инженер-электрик, да? Я к вам из милиции…"

Дом, который я ищу, оказывается в непосредственной близости от скверика. Голые черные ветви деревьев паподвижно застыли в синем небе. Трава, обманутая ошибками календаря, снова зазеленела. На скамейках тут и там пригрелись люди с газетами в руках. На аллейках играют дети. В такой светлый день и в такой спокойной декорации кажется просто невероятным, что есть еще на свете люди моей профессии.

Присаживаюсь на пустую скамейку подышать немного свежим воздухом, ароматизированным дымком родной сигареты. Оптимистично сдвигаю шляпу на темя и смотрю прямо перед собой. Девятый номер, первый этаж, дверь налево. Кооперативный дом с узким фасадом, на этаже всего два окна. Значит, нужное окно налево. Широкое, даже очень широкое современное окно. Не окно, а витрина. Витрина для подозрительных личностей. Но в настоящий момент — без экспонатов.

Внезапно мое обостренное зрение замечает нечто противозаконное. Осторожно: нарушение! Куда смотрят органы на местах? Или они спят? Несмотря на большую табличку с запретом, ребенок, едва начинающий ходить, вслед за мячом оказался на газоне. Он пытался обхватить мяч руками, но мяч ускользнул, продолжая катиться все дальше и дальше, увлекая хозяина по наклонной плоскости нарушения.

Счастливые сторожа городских парков! Они имеют дело с преступлениями, за которыми без угрызения совести можно наблюдать, скрестив руки на груди. А мои клиенты?

Они не оставляют тебя в покое даже в воскресенье. Да. Номер девять, первый этаж, дверь налево.

Левая дверь соответственно обозначена: "Васил Андреев, инженер-электрик". Звоню, бросая беглый взгляд и на кнопку освещения, хотя на лестнице достаточно светло. Изнутри слышен приглушенный мужской голос:

— Входите!

Я нажимаю на ручку двери — она, к моему удивлению, не заперта. Большая однокомнатная квартира с холлом. Нечто в этом роде нужно и мне. Но… Двери холла и комнаты широко раскрыты. Со стороны боковой двери долетает шум обильно струящейся воды.

— Кто там? — слышится сквозь плеск воды.

Конец всей подготовленной мизансцены: робкий вопрос, суровый ответ, неожиданный взгляд в упор и все прочее.

— Я по поводу одной справки, — говорю коротко.

— Минуточку… Да вы случайно не товарищ из милиции?

Гром и молния! Чего, впрочем, и следовало ожидать.

Могла ли Вера не уведомить его о моем визите?!

Андреев показывается в дверях, вытирая только что выбритое лицо мохнатым белым полотенцем. Инженеру- электрику около тридцати, но лицо совсем мальчишеское. Синие добродушные глаза, чуть вздернутый нос, каштановые волосы.

— Ваша приятельница Вера, — замечаю, — оказалась довольно несдержанным человеком…

— Не сдержался в данном случае я, — улыбается несколько смущенно Андреев. — Просто вырвалось как-то…

— Ну да неважно, — я машу рукой. — В том, что вас предупредили, ничего страшного нет. Главное — встреча состоялась.

— Очень приятно, — бормочет Андреев и на миг исчезает в ванной, появляясь снова с лыжным свитером и гребенкой в руках. — Проходите, пожалуйста.

Вхожу вслед за ним в холл. Сквозь окно видны деревья сквера. У самого окна — рабочий стол с чертежами и раскрытыми книгами. Вокруг — мебель из светлого дерева, как у Веры. Мне не дала адрес кооперации, а ему дала!.. И тут — табуретки. Чтобы не засиживались.

Андреев гостеприимно указывает мне на одно из этих кошмарных приспособлений, натягивает свитер и несколькими проворными движениями причесывает волосы. Мы садимся.

— У вас можно курить?

— Конечно… Сожалею, что не могу вас угостить сигаретой. Сам не курю.

"Тогда у тебя будут недоразумения с твоей Верой", — думаю я и закуриваю. А вслух говорю:

— Отвратительная привычка. Но, однако, приятная.

Андреев улыбается:

— Для меня это дело вкуса, а не принципа. Когда-то мне сделалось плохо от первой сигареты. Так она стала и последней.

— А что вы думаете об убийстве посредством электрического тока? — перехожу я к предмету моего посещения.

Хозяин смотрит на меня с недоумением.

— Но ведь вы инженер-электрик, не так ли? — спрашиваю я.

— Да, это верно… Но я специалист по техническим вопросам, а не по криминальным…

— Вам, очевидно, уже сказали, что ваш приятель Медаров мертв. Но вы, вероятно, не знаете, что в ходе следствия выяснилось, что смерть наступила несколько насильственно. Медаров убит.

— Убит?

— Да. Электрическим током. Вас это удивляет?

Человек смотрит на меня вначале с недоумением. Но недоумение сменяется чем-то похожим на неприязнь.

— Для меня это действительно неожиданность, — сухо говорит Андреев. — К этому могу добавить следующее: во- первых, Медаров мне не приятель. Во-вторых, я не убийца. Боюсь, что разочарую вас, но такова истина.

— Не беспокойтесь, — говорю я, улыбаясь. — Меня не так легко разочаровать. И кроме того, я не формулировал в отношении вас никакого обвинения в убийстве.

— Но вы делаете намеки…

— Ну, ну… Вам просто показалось. Я пришел к вам не потому, что считаю вас убийцей, а потому, что надеюсь на вашу помощь в поимке убийцы.

Лицо Андреева начинает приобретать что-то от прежней приветливости:

— Можете быть уверены, что я обязательно помог бы вам, если бы имел необходимые вам сведения.

— В подобных случаях, — говорю. — необходимые сведения имеет лишь один-единственный человек, и это — сам убийца. Так что нам с вами остается довольствоваться только обрывочными данными, что, впрочем, не так уж плохо: что-то скажет Мими, что-то добавлю со своей стороны я, что-то дополните вы, Вера внесет свой вклад в общее дело — вот и мало-помалу начнет вырисовываться целостный образ преступника. В точности как при проявлении фотоснимка, если вы занимаетесь этим.