Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти - Павел Владимирович Шилов

я не имею ни малейшего понятия! Что касается «Девятого» то это человек. Его настоящего имени я не знаю, у него много псевдонимов и тайн. Он работает на Таинственный Синдикат.

— Что это за Синдикат?

— Не знаю о нём толком ничего, кроме того, что эта одна из структур, так называемого «теневого правительства».

— С какой целью этот человек выходит на вас?

— Синдикату нужны свои люди в Ватикане, и я не думаю, что одинок в данном аспекте. Просто никто не знает другого в лицо! Мне больше нечего сказать…

Льюис остановил запись на диктофоне и убрал смартфон обратно в административный подсумок.

— Что вы решите?

— Решает только время, синьор де Флюи! — обойдя стол и зайдя за спину кардиналу, ответил Говард. — Я же, человек… Та самая марионетка, как вы выразились! — усмехнувшись, добавил Льюис и, взмахнув рукой, ударил Дженнаро рукоятью пистолета чуть выше ушной раковины по голове.

Кардинал без чувств распластался на обеденном столе, а Говард исчез в следующее мгновение в тёмном коридоре. Он спустился по лестнице, перескочив через двух мёртвых и одного тяжело-раненного охранника, лежавших на ступеньках. Льюис выскочил из дома на площадку, где шумел фонтан и были слышны звуки приближавшихся экипажей полиции и карабинеров.

Говард сунул пистолет в кобуру на ремне и плюхнулся на водительское сидение чёрного «Альфа-Ромео». Он тут же запустил двигатель и ударил по газам. Льюис вынырнул с территории виллы, взяв лобовым ударом запор кованых ворот, и оставил отлетевшую часть бампера на мощёной дороге. Говард выжал педаль газа и направился к месту, где оставил свой внедорожник…

Глава 2

Цюрих. Сорок лет назад.

Тёплое весеннее солнце ласково припекало чёрный седан «Альфа-Ромео», который плыл по извилистой дороге, словно, уж, скользящий по водной глади заводей тихой реки. Средний силы поток воздуха проникал в салон автомобиля через опущенное наполовину дверное стекло и трепал собранные в хвост чёрные волосы профессора Паскуалины Сильвани. Дорога открывала живописные места, а также стройность и строгость Альп, приласканных яркими лучами солнца. Сказочные пещеры, оскалы скал, величественное Цюрихское озеро и неповторимый воздух, которым невозможно надышаться; всё это великолепие было родиной синьорины Сильвани, где жило не только её сердце, но и душа. Здесь она родилась и выросла, тут были сделаны её первые шаги в осознанно выбранной ей профессии. Учёный и врач-генетик — это больше, чем профессия! Это призвание, такое же, как и руки хирурга, несущие в этот мир надежду, разделяя жизнь и смерть, не смотря, на то, что силы человека и природы не могут тягаться друг с другом. Люди неизбежно проиграют в этом сражении, но борьба будет продолжаться: за каждый день, месяцы или годы, а может всего за один час, за который, порой, можно успеть сделать больше, чем за большую часть жизни.

Паскуалина добавила газа, нажав на педаль акселератора и положила правую руку на рычаг коробки передач. Солнце время от времени продолжало светить в лобовое стекло, падая на линзы солнцезащитных очков профессора Сильвани. Мгновения далёкого детства, всплывавшие в памяти, часто бередили душу, а жизнь вела дальше по уготованному серпантину горных дорог с его спусками и подъёмами. Прошлое и настоящее всегда рядом, но Паскуалина считала, что человеку принадлежит лишь те секунды, которые происходят здесь и сейчас. Прошлое — это совсем другое! Человек его хозяин лишь отчасти, потому что не в силах что-либо изменить. В нём есть присутствуют: наука, наказание и мудрость, способная превратить тяжёлые испытания в счастье! Думать о превратностях собственной судьбы профессор Сильвани не хотела думать, разбавляя мгновения смятений циничностью и сарказмом колких шуток. Её жизнью была наука и научные работы, имевшие достаточный вес в среде учёных генетиков и врачей, лечивших врождённые патологии. С каждым новым поколением процент генетических заболеваний рос в пугающих масштабах, но Паскуалина была уверена, что это только лишь малая часть огромного айсберга, скрытого ледяной водой.

Профессор Сильвани поправила своими изящными пальцами левой руки солнцезащитные очки, и вернула ладонь на руль. Загородные ландшафты с сочной зеленью, горы, чистое небо и стройные деревья потрясали воображение, рождая в нём сюжеты для детских сказок. Благородные рыцари, коварные разбойники, злые колдуны и колдуньи, а где-то рядом и тем не менее вдалеке, спящая принцесса, которая верит, что очнётся от принизывающего холода вечного сна. Сказки — это один из элементов культуры любого народа, так же наследие с оплавленным отпечатком сургуча на временных летописях. Культура народов мира для Паскуалины была любимым хобби. Изучение цивилизаций и динозавров, которых очень любила, собирая всевозможные статуэтки на эту тему, заботливо выставляя их на стеллаже в гостиной. Главная романтика в жизни профессора Сильвани — это была помощь людям! Она очень хотела победить смерть, особенно детскую. Малыши, умиравшие от генетических патологий и мутаций, подобно острому лезвию наносили раз за разом удар под сердце. Паскуалина не отчаивалась и с ещё большей озлобленностью бралась за работу, продолжая верить в собственные силы и свой разум.

Профессор Сильвани на мгновение посмотрела в зеркало заднего вида и тут же перевела внимание на приборную панель, постоянно контролируя скоростной режим. Стать случайной жертвой «прикрас» горной дороги не входило в её планы, хоть, пусть и до наполеоновских масштабов ей было очень далеко. Плавно переключая механическую коробку скоростей, она не выпускала из левой руки руль и продолжала слушать одну из местных радиостанций. Приятная и лёгкая музыка лучшего всего настраивала её на рабочий лад, в отличие от «Летучего Голландца», который лишь подходил для активного штурма очередной ступени на профессиональной лестнице. Её коварство заключалось в триумфе, местами с признаками лицемерия и зависти, способным раскачать любую лестницу, не смотря, на кажущуюся прочность. Искажение реальности и сладкие речи, были одним из самых звонких тревожных сигналов. Научная среда — это особая клоака, где после падения, тебя с удовольствием ещё и присыплют отборной и вонючей грязью. Всё это имело место быть, но сейчас ей бояться было некого, кроме самой себя. Загадочная научная работа, которая открывалась перед ней и маячила возможным открытием, имевшим возможность изменить этот мир.

Новенькая чёрная «Альфа-Ромео» была подарком её работодателя и очень нравилась своей хозяйке, дополняя её отменный вкус во всём и в автомобилях в частности. Дорога уходила всё дальше от города ведя по извилистой дороге, ландшафтом напоминавшей человеческую судьбу. Ветер скользил по её овальному миловидному лицу, ласково щекоча своим потоком небольшую горбинку на носу, подчёркивавшей некую эстетичность и грацию. Мраморный цвет кожи добавлял всему образу аристократичности, хотя «голубой крови» в