Тайна Вильгельма Шторица - Жюль Верн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Громогласно пропев последний рефрен «Песни ненависти», певец замолк.
И вот тогда я увидел… Да! И сотня людей, как и я, увидела то, во что невозможно поверить…
Букет, стоявший на столике с гнутыми витыми ножками, вдруг сорвался с места и в мгновение ока, разодранный в клочья, усеял пол нежными лепестками. На глазах у изумленной публики невидимые руки на мелкие кусочки разорвали брачный контракт, и бумажные обрывки смешались с розовыми лепестками.
Присутствующих охватил ужас. Каждому захотелось поскорее покинуть дом, где происходит такая чертовщина. Началось столпотворение. Я спрашивал себя: «Уж не сошел ли я с ума?»
Капитан Харалан схватил меня за плечи в бессильном гневе.
— Это все Вильгельм Шториц!
Вильгельм Шториц? Да уж не спятил ли капитан?! Я ущипнул себя, чтобы убедиться, не дурной ли сон это! В этот момент я отчетливо увидел собственными глазами, как брачный венок, лежавший на бархатной подушечке, поднялся в воздух, проплыл через салон, а потом через галерею и исчез в садовых зарослях. Клянусь, ничья рука не коснулась его. Венок двигался сам собою!
— С меня довольно! — прямо-таки зарычал Харалан и пулей выскочил из гостиной. Словно смерч, пролетел через галерею и бросился бежать по бульвару Текей.
Я последовал за ним.
Мы добежали до особняка Вильгельма Шторица. Наверху башенки слабо светилось окно. Капитан ухватился пятерней за калитку и потряс ее с бешеной силой. Я присоединился к нему. Но прочная дверь лишь слегка содрогалась от наших ударов и толчков. Несколько минут мы тарабанили в исступлении. Ярость лишила нас здравого рассудка.
Внезапно дверь тихо отворилась. Вильгельм Шториц как ни в чем не бывало собственной персоной стоял на пороге своего дома.
Глава VIII
Надо ли говорить, что вечер был безнадежно испорчен и закончился вместе с описанной сценой. Молодые были близки к отчаянию. Испоганенный свадебный букет, разорванный в клочья брачный контракт, похищенный у всех на виду венок невесты! И это накануне венчания! Какое дурное предзнаменование!
Слухи о чудесах в особняке Родерихов быстро распространились по всему городу. Как я и предполагал, публика не желала допустить, что эти невероятные события имеют реальную, естественную природу. Предстояло найти ключик к этой загадке.
Целый день зеваки толпились под окнами особняка доктора Родериха. Простой люд, в основном женщины, стекались на набережную Баттиани из самых отдаленных уголков взбудораженного города. Одни передавали друг другу невероятные небылицы, приправляя их собственной фантазией, другие в суеверном страхе, но с кошачьим любопытством просто пялились на загадочный особняк.
Ни мадам Родерих, ни ее дочь не выходили на обычную утреннюю прогулку. Мира оставалась возле матери, потрясенной ночным кошмаром и слегшей в постель.
В восемь утра Марк появился у меня. С ним были доктор и капитан Харалан.
— Анри, — начал Марк, — я приказал никого к нам не пускать. Тут нас не подслушают… Мы здесь одни…
Боже, как переменился за одну ночь мой милый брат! Еще накануне сиявшее счастьем лицо его осунулось и побледнело. Он показался мне гораздо более удрученным, чем того требовали обстоятельства.
Доктор Родерих держал себя в руках и выглядел спокойным, в отличие от Харалана, который нервничал и не мог скрыть своего возбуждения. Стиснутые зубы и беспокойный взгляд говорили о крайнем напряжении и страдании молодого человека.
Я решил сохранять хладнокровие и поначалу поинтересовался самочувствием мадам Родерих и Миры.
— Обе чрезвычайно тяжело перенесли вчерашний инцидент, — отвечал доктор, — потребуется несколько дней, чтобы они оправились от шока. Однако Мира уже собрала всю свою волю и старается успокоить мать, захворавшую после пережитого. Надеюсь, вчерашнее потрясение в скором времени забудется, лишь бы эти достойные сожаления сцены не повторились…
— Не повторились? — переспросил я. — Этого не следует опасаться, доктор! Обстоятельства, при которых произведены эти фокусы, — могу ли я называть как-нибудь иначе то, что произошло? — больше не представятся.
— Как знать? — помедлил с ответом доктор. — Как знать?! Я хотел бы как можно скорее завершить дело со свадьбой, боюсь, что угрозы Шторица…
Доктор вовремя остановился, взглянув на Марка. Ведь тот ничего не знал о недавнем демарше соперника. К счастью, брат не обратил внимания на последние слова месье Родериха.
Харалан хранил полное молчание, очевидно ожидая, пока я выскажусь о событиях вчерашнего вечера.
— Месье Видаль, — продолжил доктор, — а что вы думаете обо всем этом?…
— Я скептик[127] и не могу принимать всерьез чудеса, свидетелями которых мы стали. Как ученый, предпочитаю не видеть в них ничего сверхъестественного, при кажущейся необъяснимости.
— Месье Родерих, — успокоил я доктора, — «все это», использую ваше выражение, не стоит того, чтобы долго ломать над ним голову. Я полагаю, мы стали жертвами дурной шутки. Мистификатор[128] затесался среди ваших гостей и решил дополнить развлекательную программу званого вечера сеансом чревовещания, имевшим столь прискорбный эффект. Уверяю вас, в наше время подобные опыты исполняются с удивительным искусством.
Капитан Харалан буквально пожирал меня глазами. В них явственно читались ирония и недоверие. Он как бы говорил: «Мы здесь не для того, чтобы выслушивать подобные разглагольствования!»
Доктор очень вежливо прервал меня:
— Вы мне позволите, месье Видаль, не принимать на веру того, что мы стали жертвами какого-то ловкого фокусника…
— Месье, — возразил я, — ничего иного я не могу сказать по этому поводу. Я решительно отвергаю вмешательство сверхъестественной силы…
— Естественной, — вступил в разговор капитан, — естественной, только использующей приемы и методы, секрет которых нам неизвестен.
— Однако же, — настаивал я, — в том, что касается услышанного вчера голоса — а это, несомненно, был человеческий голос, не правда ли? — почему не предположить, что мы имеем дело с эффектом чревовещания?
Доктор отрицательно покачал головой, всем своим видом выражая несогласие с моей точкой зрения.
— Если я приму ваши объяснения, месье Видаль, будто некий мистификатор или, точнее, оскорбитель сумел пробраться в особняк и все мы, простофили, попались на удочку чревовещателя[129] — во что я не верю, — то что вы скажете об изничтоженных на наших глазах букете и брачном контракте? О похищенном невидимой рукой венке?…