Приговор полковника Гурова - Алексей Макеев

– Петр, Петр! – остановил вдруг Орлова Крячко. – Не увлекайся! Это уже не по моей части! Как я тебе, находясь в Москве, выясню, кто фотографировал этого любовничка с его мамзелью в Крыму? Может, тут сподручнее Леве оторвать свой поджарый зад от лежака на пляже и пошустрить?

– Да, пожалуй, ты прав, – согласился Орлов. – Крымские детали оставим Леве. А твоя задача – разузнать все про этого парня. Он же жил в Москве, значит, здесь и надо копать. Фамилия его Веретенников, звать – Алик. Кто такой и чем занимается – неизвестно, тебе это выяснить и нужно. Он в Москве квартиру снимал, вроде бы с другом. Надо съездить, расспросить…

– Будет сделано, товарищ генерал-лейтенант! – вдруг гаркнул Крячко и взял под воображаемый козырек.

Орлов недоверчиво покосился на него и сказал:

– Давай. Вот тебе адрес.

Крячко встал со стула и направился к окну. Да уж, температура за окном явно превышала тридцать градусов, и идти никуда не хотелось. Но разве это не лучше, чем сидеть в душном кабинете, перебирая документы, и пить надоевший чай Гурова с черникой?

«Да кто вообще придумал этот чертов чай с черникой?! Гуров что, не мог обычного оставить?!» – в душе выругался Крячко.

Больше черничного чая он ненавидел, наверное, лишь жару. И в совокупности эти факторы дурно отражались как на его самочувствии, так и настроении.

Жару Крячко на дух не переносил, как и холод, собственно. Вообще погодные условия являлись для него важным атрибутом. А когда жара настолько невыносимая – как можно думать о работе?

Орлов же, видя, что Крячко все уяснил и, поборовшись с дурным настроением, все же отправится выполнять поручение, быстренько покинул стул и, пробормотав на ходу «Ну ладно, я пошел, у меня еще дел по горло!», бочком вышел из кабинета. Крячко проводил его взглядом, в котором читалось сомнение. Что-то показалось ему фальшивым в поведении начальника, что-то уж как-то он не слишком натурально себя вел, слишком любезно приветствовал Крячко и даже откровенно лебезил перед ним в начале своего визита. И это Станиславу не нравилось. Не нравилась ему и перспектива мотаться по столичной жаре и пробкам, однако, бросив взгляд на свой стол и оценив кипу бумаг, к которой, откровенно говоря, он еще и не притрагивался, Крячко собрал все свое мужество и решительно пошел к двери.

Выйдя из отдела, Крячко решил выпить кваса за углом, чтобы не так помирать от жары. Солнце светило ему в глаза, пот стекал ручьем, а ехать ему на другой конец города. Причем на метро, потому что машиной своей Крячко сейчас не пользовался: кондиционер в ней сломался еще в начале лета, а починить у Станислава все руки не доходили. К тому же для этого пришлось бы обратиться к тестю, а тот непременно воспользовался бы ситуацией и напомнил, что зять еще с весны обещает помочь ему выкопать на даче яму под маленький бассейн и, как говорится, услуга за услугу… Работать экскаватором под палящим солнцем Станиславу претило едва ли не сильнее, чем разбирать документы, поэтому он благоразумно не напоминал тестю о своем существовании, рассудив, что лучше пройтись несколько минут пешком, чем париться на даче.

Крячко быстрым шагом шел по улице в поисках разливного кваса и думал, что это – один из его худших дней. Мало того, что напарник сейчас нежится под солнцем на курорте, так еще и в городе стоит такая жара, что работать в ней – вообще грех! Вот в школах при морозах отменяют занятия, почему не отменяют работу при жаре?

Добравшись до точки, торгующей квасом, он взял себе пол-литровую кружку и стал в сторонке, раздумывая о своем походе на квартиру Алика.

«Да там, может, и нет никого. Друг – на работе, а сам Алик уже в гробу, наверное. Стоит мне туда ехать?» – раздумывал Крячко, искушаемый мыслью провести где-нибудь часок, а потом вернуться в отдел и с чистой совестью доложить генерал-лейтенанту, что на квартиру он съездил, но никого там не застал.

Но чувство долга взяло свое. Допив квас, сыщик решительно отбросил грешные мысли и двинулся к метрополитену. Ехать предстояло далеко, до Новогиреева, а там, возможно, еще и пешком колесить. Хорошо еще, что в вагоне ему удалось пристроиться на свободное сидячее место. Крячко рухнул на сиденье и откинулся назад, приготовившись задремать и думая о том, доживут ли его дети до того дня, когда в каждом вагоне метро будет установлен кондиционер. В том, в который он сел, его не было…

По прибытии на нужную станцию Крячко вновь отправился к ближайшей точке с квасом. Пить хотелось постоянно и жутко, а впереди еще долгий рабочий день. В этот раз, подумав о своем положении, Крячко предусмотрительно попросил наполнить полуторалитровую бутылку. Через пять минут, когда Станислав стоял возле нужного дома, бутылка была уже наполовину пуста. Еще раз сверившись с адресом, он посмотрел на дом.

«Да уж, в таком старом доме снимает квартиру такой парень? Любовник богатенькой дамочки? А дамочка наверняка богатенькая, иначе стал бы он связываться с бабой, которая ему в матери годится! Никогда бы не подумал», – отметил Крячко.

И в самом деле, дом представлял собой старенькую панельную «хрущевку». В подъезде держался жуткий запах, поэтому Крячко поспешил подняться до нужной квартиры побыстрее. Позвонив в дверь и дождавшись, когда ему откроют, Крячко был сильно удивлен – его взору предстал вовсе не молодой парень, а молодая девушка, испуганно смотревшая на нежданного визитера.

– Да? – с удивлением произнесла незнакомка. – Вы к кому?

– День добрый. А Алик здесь живет?

– Эмм… вы, наверное, ошиблись адресом… – помявшись, проговорила девушка, и Крячко понял, что она обманывает.

– Не может быть! А он говорил, что живет именно здесь. Снимает квартиру со своим партнером по бизнесу…

– Алик? – переспросила девушка.

– Алик, – мягко ответил сыщик, наблюдая за ее реакцией. – Они мне предлагали один совместный проект. Я подумал, действительно выгодно. Вот хотел, так сказать, обсудить детали. К сожалению, дозвониться не могу до Алика. А проценты там должны быть неплохие.

Упоминание о деньгах явно заинтересовало девушку. Она облизнула губы, соображая, потом сказала:

– Алик и вправду живет здесь. Но сейчас его нету. А никакого бизнес-партнера я не знаю…

– Простите, а вы кем приходитесь Алику? – мягко продолжал Крячко.

– Я… ну, я его девушка…

«Очень интересно, – подумал Крячко. – Похоже, Алик откровенно вешал лапшу своей крымской любовнице».

– Вы позволите пройти? – спросил он.

– Да, конечно, проходите! – спохватилась девушка, освобождая дверной проем – узкий, как и во всех домах подобной застройки.

Крячко не хотелось разуваться, но ноги в ботинках уже почти кипели, а ходить на работу в сандалиях он не мог себе позволить – генерал-лейтенант Орлов категорически запретил такой фривольный стиль. Увидев однажды Станислава на рабочем месте в сланцах (жара тогда особенно допекала, у Крячко потели ноги в носках, и он решил сделать себе послабление), Орлов почему-то пришел в сильнейшее негодование. Совершенно непонятное для Станислава.

– Ты бы еще в спортивных трусах заявился на работу! – бушевал Орлов.

– Петр, так жарко ведь! – с искренним недоумением убеждал Орлова Крячко.

– Ну и что? Ты же не в цирке, не на пляже спасателем – ты в Главном управлении МВД работаешь!

– Так меня тут все равно никто не видит, – продолжал убеждать Орлова Крячко. – Из-за стола не вылезаю!

– А если придется ехать куда-нибудь?

– Тогда я буду уже не в кабинете Главного управления МВД, а на улице, – резонно возразил Станислав.

Но это не явилось для генерал-лейтенанта убедительным аргументом, и он издал официальное постановление о форме, в которой сотрудникам главка разрешено появляться на рабочих местах. Постановление было распечатано на принтере в нескольких экземплярах и развешано по всем этажам здания Главного управления.

Конечно, тут же нашлись остряки, которые внесли в постановление приписанные от руки правки. В частности, о том, что запрещаются кружевные трусы, зеленые галстуки в желтый горошек и носки до колен.

Не удержавшись, приложил к этому свою руку и Крячко, подписав, что только начальнику управления, генерал-лейтенанту Орлову, разрешается носить красные труселя с бантиками. Однако именно он был вычислен по безошибочному признаку – орфографическим ошибкам, которых Станислав в своей правке умудрился посадить целых пять.

Но так или иначе, а с тех пор на работу Станислав всегда ходил в носках. К вечеру они намокали и начинали чуть ли не хлюпать, но приходилось терпеть, что Крячко и делал, скрипя про себя зубами. И сейчас, разуваясь в тесной прихожей, он думал о том, что ноги его, уже основательно пропотев, наверняка будут источать не самый приятный аромат.

Но все же Крячко разулся и прошел следом за девушкой на кухню, оставляя на полу влажные следы. Полы были старыми, крашенными давным-давно коричневой краской, которая уже стерлась, и под ней всплыл слой еще более раннего покрытия – красно-рыжего, с годами приобретшего ржавый оттенок. Ремонт в квартире не делался, видимо, лет тридцать. Крячко не видел, как выглядели комнаты, но, судя по состоянию кухни, они не были отделаны по последнему слову моды.